Она и сама была уверена, что ей повезло, и мама убеждала в том же самом. И спустя всего несколько месяцев Зина переехала к Кириллу - уже в качестве его жены.
Он изменился не сразу. Это происходило очень постепенно - именно поэтому она сама не заметила и не поняла, как это произошло.
Беременность она не планировала - универ бы сначала закончить. Но это почему -то случилось. Кирилл смеялся: видимо, судьба. Очень мягко он убедил ее сразу перевестись на заочное: ей ведь так будет легче, верно?
.Ребенка она тогда потеряла. Замершая беременность. Это оказалось куда тяжелее, чем она могла представить, но Кирилл всегда был с ней рядом и помогал пройти через все.
Вот только как-то незаметно вышло, что общаться с кем-либо, кроме него, она практически перестала. Сначала это было естественно - ей было плохо, не хотелось никого видеть. А потом стало. привычно? Она не заметила, как и почему перестала встречаться с прежними подругами - а новых так и не появилось. Неоткуда им было браться. С друзьями мужского пола было еще сложнее - не хотелось давать поводов для ревности.
С мамой созванивалась иногда, и мама была от Кирилла в восторге. А вот с бабушкой, отчего-то печально качавшей головой, когда она рассказывала о муже, Зина тогда и вовсе почти перестала видеться. Не тащить же Кирилла к ней в станицу, верно? Он такой занятой! У него масса дел, которые он не может просто так бросить. Да что ему делать вообще в станице? Как-то даже неловко перед ним за всю эту убогость сельского бытия.
И вполне естественно, что после тяжелого рабочего дня ему хочется возвращаться в дом, где ждет его любимая жена. Так что одна она тоже не могла никуда уехать - по крайней мере, уж точно не с ночевкой.
Почему-то теперь они ходили только туда, куда хотел пойти Кирилл. Делали все так, как считал правильным он. Даже ее одежду выбирал он. Это тоже казалось естественным - ей ведь хочется нравиться ему, не так ли?
После бакалавриата она планировала пойти в магистратуру, а там и в аспирантуру. И, конечно, всегда уверена была, что будет работать по специальности. Но однажды Кирилл спросил - а зачем? Зачем ей магистратура и уж тем паче аспирантура? Зачем впустую тратить на это время?
Почему-то это показалось верным и разумным. Действительно - можно ведь уже сейчас начинать работать по специальности.
Но работать она почему-то не пошла. Как-то не складывалось. Кирилл говорил - ерунда, ты ведь можешь сначала просто отдохнуть. Ты же собираешься работать просто для души, необходимости в этом нет. И она соглашалась: действительно, нет. В доме всегда находилось чем заняться.
Кирилл сочувствовал, говорил, что для него совсем неважно, насколько она талантлива и насколько она востребованный специалист. В конце концов, не всем же быть успешными. Он в любом случае всегда с ней.
Он говорил ей комплименты, и она вдруг понимала, что в свои “едва за двадцать” постарела и подурнела, но ему она нужна даже такой.
Как-то незаметно для себя она перестала выходить куда-либо одна. Кирилл так переживал за нее - к чему заставлять его напрасно беспокоиться? Да и нет там, снаружи, ничего интересного. Зато есть их огромная любовь. Мама всегда учила, что нужно искать компромиссы. Компромисс - это когда двое идут на уступки, но ведь женщина должна быть гибче, верно?
Отрезвление произошло внезапно, будто на нее вылили ведро холодной воды. Увы, все было гораздо хуже - умерла ее бабушка. И Зина узнала об этом только из-за завещания -бабушка оставила ей свой дом. Узнала уже после похорон.
Из Зины тогда будто разом выбили весь воздух. Потому что вдруг оказалось, что бабушка болела давно. И мама об этом знала, и даже Кирилл - знал. Оказывается, бабушка звонила ему. Почему не Зине? Только теперь до нее вдруг дошло, что на недавно подаренный мужем телефон с новой же сим-картой вообще звонил только он - и изредка мама.
- Я не хотел тебя беспокоить, любовь моя, - объяснил он, глядя ей в глаза. - Я знаю, это горе, но она ведь немало пожила. Если бы ты к ней ездила, переживала и волновалась, ты все равно ничем бы не помогла - только извелась бы сама. Я берег тебя от этого.
Он держал ее за руку и говорил еще что-то, но Зина уже не слышала. Она думала о том, что самый родной на свете человек ушел навсегда - и она, Зина, с этим человеком не попрощалась. Могла ли она на самом деле чем -то помочь? Наверное, нет. А может быть, ее несгибаемой бабушке просто легче было бы уходить, если бы она была рядом. И она понимала, что этой вины ей не искупить никогда.
Она тогда просто сбежала. Дождалась, когда Кирилл уйдет в офис, собрала в сумку какой -то минимум своих вещей, документы, немного денег и ушла, не оставив записки. С собой она взяла старый телефон с прежней сим -картой. Тот, в памяти которого был еще номер бабушки - будто она была жива.
Зина тогда решила, что бабушкин дом в станице - именно то место, где она сможет разобраться в себе. Маме кинула короткое сообщение: «Я в порядке. Надо побыть одной. Пожалуйста, не ищи». Писать о том, куда едет, не стала - мама тут же рассказала бы
Кириллу. Впрочем, догадаться было несложно... но ее почему -то не стали трогать.
Кирилл иногда звонил, она не брала трубку.
Она приехала в станицу, устроилась на работу в школу - на бабушкино место. Подала документы в свой вуз и поступила на заочное отделение в магистратуру. Даже завела кота. И однажды едва не погибла, упав в полынью вместе с соседкой -тезкой. С мамой время от времени созванивалась, сообщала, что у нее все хорошо. О Кирилле они не говорили.
Зина все еще не могла о нем думать. Иногда ей казалось, что все время, проведенное с ним, она была будто под гипнозом. И в то же время до сих пор не могла сформулировать для себя, что было не так. Ведь она в самом деле жила, как в сказке. Но. что осталось от нее самой?
А потом однажды пришло сообщение от него. «Нам пора поговорить».
Мысли заметались, как белки. Поговорить? О чем? Хотя. им же надо оформить развод. Да и большая часть Зининых вещей осталась у него. Ее конспекты из универа, книги, дорогие сердцу памятные вещи из детства - она не могла увезти все с собой в одной спортивной сумке. Вот странно, почему все эти вещи в доме Кирилла всегда хранились в кладовке? В его дизайнерских интерьерах им не было места. Будто она в том доме и не жила.
Да, пожалуй, встретиться стоит. Поговорить на равных, как серьезные взрослые люди. В конце концов, они ведь не ссорились. Почему бы им не общаться? Только сюда, в станицу, она его звать не станет - нечего ему здесь делать.
Разговора на равных не получилось. И о разводе речи не заходило. Кирилл смотрел на нее больными глазами побитой собаки, и лицо его было таким родным, что не поворачивался язык заговорить об оставленных вещах.
- Я понял, что ты нужна мне куда больше, чем я тебе. Я не знаю, что делал не так, но если ты объяснишь мне, я сделаю все как ты хочешь. Я не могу дышать без тебя.
Тогда она, конечно, ушла. Но во время очередной сессии он снова приезжал в универ с охапками цветов. Будто вернулось время ее сказки. Он не был навязчив, но предупреждал малейшее ее желание. И однажды Зина снова осталась у него. На этот раз - с котом, с условием, что она будет учиться, что он никогда не станет скрывать от нее то, что для нее важно. со множеством условий.
И снова она не заметила и не поняла, когда и как все изменилось. Это происходило очень постепенно - годами. Когда ее желания и даже мнение перестали иметь значение? Когда вокруг нее снова никого не осталось, и весь мир сосредоточился только вокруг этого мужчины? Когда она снова превратилась в принцессу в башне, отрезанную от всего остального мира?
Никто не видел, как она снова теряла саму себя. Становилась всего лишь вещью в доме Кирилла. Драгоценной любимой вещью, с которой сдувают пылинки. Но разве может вещь решать, куда ее поставят? Ее задача - быть удобной.
Никто не видел, как они ссорились теперь. Как дико, безумно, до хрипоты кричали друг на друга. Как по ночам она, отвернувшись, закусывала костяшки пальцев и зажмуривала сухие глаза - слез почему-то не было. Наверное, ее мать сказала бы - с жиру бесишься. А
Зина металась в своей клетке, любя и ненавидя своего тюремщика и не находя в себе сил уйти - в мир, в котором она уже не помнила и не понимала, как жить одной и как быть собой. Давно не веря в свои силы и в то, что она вообще на что -то способна.
Однажды он привез ее в Париж. А когда они гуляли у Эйфелевой башни, Зина вдруг подумала, что во Францию она вовсе не хотела. А еще вспомнила бабушку, которая мечтала в Париже побывать. И потом в гостиничном номере Кирилл кричал - что много раз видел этот долбаный город, что он приехал сюда только ради нее, выкроив время в своем занятом графике, потратив кучу денег, а она смеет не радоваться!
Она слушала его и думала о том, что даже ее эмоции и чувства должны быть такими, как хочет он. Как ему будет приятно и удобно. Наверное, он тоже хочет жить в красивой сказке. Только сценарий он хочет писать один, не советуясь с героиней.
Именно в Париже она забеременела во второй раз. Их ссоры всегда заканчивались бурными примирениями.
А спустя месяц по возвращении они поссорились снова - из-за какого-то пустяка, о котором потом было и не вспомнить. И она давилась сухими рыданиями, пока не почувствовала, как резануло в животе, а джинсы стали мокрыми от крови.
Тогда, лежа в больничной палате после выкидыша, она все пыталась понять, что случилось с ее жизнью. И казалось почему-то, что ее дети и не могли родиться в эту ее мертвую ненастоящую судьбу. И, значит, они не родились по ее вине.
Домой она все-таки вернулась - за котом. На этот раз тщательно собрала вещи, наняла машину, чтобы все перевезти - благо деньги на ее счету оставались. Уезжала снова когда мужа не было дома - чтобы не говорить об этом с ним. Боялась, что остановит, что будет смотреть больными глазами.
И первое, что сделала на этот раз, - подала на развод.