Сначала я сделал другие уроки: выучил наизусть стишок и решил четыре примера по арифметике. А затем взял альбом с карандашами и уселся к окну.
Мой брат Миша возился на ковре с машинками, потом подошёл и заглянул мне через плечо.
— Каракатицы какие-то! — сказал он про снежинки в альбоме. И зачем-то ещё добавил: — Болотные!
— А ты сам попробуй! — обиделся я. — Они вон как быстро пролетают!
На улице шёл негустой снегопад: крупные снежинки падали плавно и медленно-медленно, едва заметно кружась в воздухе.
— Пойдём гулять! — предложил вдруг брат. — Бери свой альбом!
Я сразу всё понял.
Мы быстро оделись и выбежали во двор.
Там Миша сразу же поймал на мизинец пролетавшую снежинку.
Снежинка тут же и растаяла.
— Ну что же ты! — сказал я брату. — Ведь твои пальцы такие тёплые!
Миша быстро натянул на руку варежку и сразу же поймал на ладонь новую снежинку.
— Рисуй!
Я посмотрел на снежинку… и замер.
Много раз я смотрел, как падает снег, лазал по сугробам, лепил снежки и даже скатал не одного снеговика!
Но впервые в жизни я вдруг увидел и понял, какой же удивительной, волшебной и сказочной красоты эта крошечная снежинка на ладони моего брата!
Из соседнего подъезда во двор вышла Лена Кадникова, моя одноклассница. В руках у неё был альбом для рисования.
— Привет! — сказала нам с братом Ленка. — Тоже снежинку рисуете?
— Просто любуемся, — ответил ей Миша.
Олимпийский чемпион
Вокруг нашего парка утром проложили лыжню. Здорово же!
Денёк как по заказу выдался солнечным, с лёгким бодрящим морозцем. Мы с моим лучшим другом Валеркой решили тут же пробежаться на лыжах.
Только пришли, Валерка вдруг толкнул меня в бок:
— Смотри!
— Куда смотреть? — не сразу понял я.
Нигде ничего особенного не наблюдалось. Мимо нас неторопливо проскользил одинокий лыжник — сухонький такой дедуля в тёмно-синем старомодном спортивном костюме.
— Олимпийский чемпион! — прошипел мне в самое ухо Валерка и дёрнул подбородком в сторону удаляющегося старичка.
— Этот вот дед?! — едва не расхохотался я. — Да ему в обед сто лет! Из Древней Греции, что ли, чемпион твой?! Из бывших, значит?
Лыжник скрылся за поворотом. Я воткнул палки в снег, а затем нагнулся, чтобы зафиксировать как следует крепление на ботинке.
— Точно говорю! — начал закипать Валерка. — Олимпийский чемпион! Все знают! Он в соседнем доме живёт!
Потом Валерка с жаром стал объяснять мне, что олимпийские чемпионы никогда бывшими не бывают. Олимпийский чемпион — это навсегда! Чемпион мира там или Европы — этот да, чуть что, зазевался — и на тебе, превратился в экс-чемпиона, обошли тебя, голубчика. А вот олимпийский чемпион!.. Победил на Олимпиаде — а после сто лет прошло или даже двести — ты всё равно олимпийский чемпион!
— Лыжи надевай! — посоветовал я другу. — Сто лет прошло, а он олимпийский чемпион — это хорошо!.. Мне это даже очень нравится!
Старикан в синем костюме тем временем, обогнув парк, уже вновь показался у нас за спиной. Полз он по лыжне с какой-то совершенно черепашьей медлительностью.
Потрясающая идея сама собой пришла мне в голову.
— Ты когда-нибудь выигрывал гонку у олимпийских чемпионов? — спросил я друга. — Обгонял их на трассе?
Мы пропустили олимпийца, позволили ему немного уйти вперёд, а затем бросились вдогонку.
— Эй, с дороги! Лыжню! — победно закричал я уже через несколько секунд.
Старичок всего на миг обернулся и вдруг, сильно толкнувшись палками, рванул вперёд с такой скоростью, что мне и не снилось.
Я тоже прибавил ходу, да куда там!
За моей спиной тяжело сопел Валерка, а лыжник впереди удалялся так стремительно, будто мы с другом просто стояли на месте!
Затем синяя спина вообще скрылась из виду…
— Не отставай! — крикнул я другу.
Непобеждённый олимпийский чемпион стоял за поворотом, терпеливо поджидая нас.
— А вы неплохо катаетесь на лыжах, ребятишки! — улыбнулся он. — Из вас может выйти толк!
Валерка в изнеможении свалился на снег. А вот я был просто счастлив. И, переведя дыхание, попробовал улыбнуться в ответ. Потому что мы с Валеркой совсем чуть-чуть не догнали на лыжне олимпийского чемпиона! И не какого-нибудь там бывшего! Только олимпийские чемпионы никогда не становятся бывшими!
Все знают, олимпийский чемпион — это навсегда!
Ошейник
Мой брат принёс домой новенький собачий ошейник, пахнущий кожей и с магазинной биркой.
— Так, — сразу всё поняла мама. — Этого не будет никогда! — строго сказала она. — Собаки ещё только в нашем доме не хватало!
Брат молча прошёл в комнату и повесил ошейник над своей кроватью. Получилось здорово.
— Где ты взял деньги? — спросил папа.
— Накопил, — уклончиво объяснил брат. — Три месяца откладывал помаленьку…
— Понятно, — развёл руками папа. — Значит, наш младший сын уже три месяца мечтает о собаке.
— Я тоже мечтаю! Я тоже мечтаю о собаке! — встрял в разговор и я. — Уже целую неделю мечтаю! Даже нет, восемь дней!
Это была неправда. О собаке я мечтал всю свою жизнь, с самого рождения. Но ведь не я же, втайне собирая деньги, которые родители дают на завтраки в школе и всякие другие пустяки, купил в конце концов великолепный новенький ошейник из жёлтой кожи и с заклёпками. Я не мог обидеть моего брата и потому сказал всего про восемь дней!
— Мечтать не вредно, — согласилась мама.
Потом мы, как всегда, делали с братом уроки. Он свои, чепуховые, за третий класс, а я — серьёзные, на сложение простых дробей. И время от времени поднимали головы от тетрадок и поглядывали на собачий ошейник, который висел над кроватью брата.
— В прошлом месяце было тридцать дней? — вдруг начал вспоминать я. — Нет, тридцать один! Значит, завтра будет девяносто три дня, как ты мечтаешь о собаке!
Брат мой в ответ угрюмо засопел.
— А если к твоим дням прибавить девять моих, то получится сто два дня несбыточной мечты! — подсчитал я.
— Да уж, — печально вздохнул наш папа. Он сидел в кресле с газетой и всё слышал.
— Несбыточные мечты… — повторил папа мои слова. — Такого не бывает. Если мечта правильная, она обязательно сбудется.
А в субботу наш папа куда-то надолго ушёл с утра. Вернулся — и сразу же позвал всех нас в прихожую.
— Вот… — сказал папа смущённо, когда мы собрались. — Я сложил три числа, и получилось, что мы мечтали об одном и том же тридцать четыре года, три месяца и одиннадцать дней… Это по состоянию на сегодняшнее утро!
Сказав так, папа осторожно распахнул пальто и вытащил из-за пазухи серого лохматого щенка с чёрными сверкающими глазёнками.
Мы с братом онемели и остолбенели до такой степени, что даже не закричали «ура».
Наша мама как-то странно посмотрела на папу. Он так и продолжал стоять в распахнутом пальто, прижимая щенка к груди.
— Прибавь ещё двадцать семь лет… к мечте, — вдруг изменившимся голосом попросила мама.
— Нет, пожалуй, двадцать восемь!
Мама открыла шкаф и достала из самой его глубины запрятанную когда-то синюю собачью миску.
Снеговик Мотя
Случилось это очень давно, мы с братом Мишей ещё и в школу не ходили.
В самом начале зимы, очень холодной и снежной, слепили перед домом снеговичка. Нам помогал дедушка, и снеговик получился на загляденье: крепенький, ладный, с весёлым лицом. И всё при нём как положено: руки-прутики, морковка вместо носа и ведро на голове.
Снеговик всем сразу понравился, мы быстро с ним подружились и дали имя — Мотя.
Миша, мой младший брат, сбегал в дом и принёс приготовленную к Новому году ёлочную игрушку, красный стеклянный шар. Дедушка прикрепил шарик снеговику на грудь, будто медаль.
— Мотя у нас — герой!
Жили мы тогда в большом городе, но в деревянном доме, на тихой окраинной улочке.
С появлением снеговика жизнь стала другой.
Мотя стоял возле крыльца, и, едва проснувшись, мы с братом бросались к окну: как там наш друг?!
Выходили гулять, первым делом: — Привет, Мотя! Не скучал без нас?
И дедушка наш тоже обязательно снимал варежку, подходил ближе, протягивал снеговику руку:
— Доброго вам здоровьица, уважаемый Матвей!
И, казалось, едва заметно снеговик Мотя улыбался нам в ответ.
Так продолжалось всю зиму, и, честное слово, ничуть не надоело.
А потом морозы отступили, как-то враз почувствовалось скорое приближение весны. И вместе с этим пришло какое-то неясное беспокойство.
Даже страшно было представить, что, когда солнце пригреет сильнее, наш Мотя просто растает.
— Скоро наступит лето! А летом где-то есть снег? — однажды осторожно спросил я.
Всё лето снег лежит, наверное, только на Северном полюсе, — подумав, ответил дедушка.
И выглянул в окно. Над крылечком уже появилась первая тощая сосулька.
На следующее утро мы с Мишей, едва проснувшись, как обычно, бросились к окну.
Снеговика на месте не было.
— Мотя пропал! Наш Мотя пропал! — закричали мы с братом. — Нужно спасать Мотю, нужно скорее найти его!
— Конечно, — согласился дедушка.
Торопливо одевшись, мы втроём спустились с крыльца. От нашего снеговика не осталось и следа.
— Что это?! — вдруг вскрикнул мой маленький братик.
Он бросился к рыхлому, уже подтаявшему сугробу и выдернул тонкий прут. Прутиком кто-то проткнул насквозь большой серый конверт, пришпилив его к сугробу.
— Ну-ка, — протянул руку дедушка, открыл письмо и сразу начал читать вслух:
«Дорогие Миша и Серёжа! Пишет ваш лучший друг, снеговик Мотя! Я ушёл на Северный полюс, там даже летом лежит снег! Извините, не дождался утра, боюсь, солнце будет сильно припекать! Ушёл ночью, по холодку! Обязательно вернусь будущей зимой. Ваш Мотя».
— Ну вот, всё в порядке! — запрыгал от радости Миша.
Думаю, он тоже последнее время тайно переживал и геройски молчал, никому не говорил ни слова.