— Ваше здоровье, леди и джентльмены!
Вино само устремилось в глотку. Через полминуты Николай с сожалением убедился, что кубок пуст. Послевкусие было изюмным. Словно горсть изюма зажевал!
Сладкая слюна наполнили рот.
— Осмелюсь спросить — где же меч господина мечника?
«Какой любознательный торгаш!»
Мечник Николас посмотрел на Гарольда с презрительной гримасой, как воспитательница детского сада на накакавшего в штанишки малыша.
— А зачем, осмелюсь спросить, вам мой меч, сударь?
— Мечник без меча не бывает же или в Норведене иные нынче правила? — не унимался настырный торгаш.
Николас опять взялся за кувшин, чтобы еще раз продегустировать изюмное пойло, как тут же обнаружился искомый меч. Фламберг материализовался возле стола и упал бы на пол, не подхвати его мгновенно Доминика.
Господин Гарольд разинул рот и вытаращил глаза. Николай налил все же вина в кубок, почти до краев, придвинул к себе. Первый кубок хорошо пошел. Голова перестала болеть и в желудке все притихло. Лекарство от похмелья действовало!
— Вот и меч. Довольны, господин хороший?
— Пламенный меч Хорвуда!! — воскликнул господин Гарольд моментально оказавшись на ногах.
— Мой меч, а не какого-то Хорвуда. Верно, госпожа Доминика?
Доминика нахмурилась и протянула меч Николаю.
Он сделал вид будто не заметил жеста.
Мстительно подумал: «Пусть подержит — не развалится!»
Неторопливо выпил вино до дна, прислушался к ощущениям. На этот раз послевкусие было как от спелого персика.
— Неплохое винцо. Как называется?
— Соррентское особое… — пропищал господин Гарольд, не сводя испуганный взгляд с фламберга.
— Надо запомнить!
В голове зашумело, и в конечностях образовалась легкость.
Николай хихикнул и наконец-то соизволил забрать меч из рук Доминики, прожигающей его взглядом. Положил меч плашмя на колени, чтобы не отвлекал.
— Присядьте, господин Гарольд. Чего торчать как …гм…столб…на ровном месте.
Расскажите нам про этого Хорвуда. Чего он там натворил? Дракона зарубил?
Гарольд осторожно вернулся на свою скамью.
— Вы же знаете легенду о последнем меченосце Штирвальда?
Николай поморгал, потер правый глаз. Чего то веки стали уставшими? Развезло с двух бокалов вина? Вроде и не крепленое…Зевнул.
— Я похож на собирателя фольклора? Выкладывайте вашу легенду!
Легкий стон с левой стороны комнаты, подействовал на господина меченосца как разряд тока. Опрокинув табурет он отскочил в сторону, наставив перед собой сияющий фламберг. Сонливость как рукой сняло. Звук донеся из-за плотной шторы.
— Кто там?!
Мгновенно вспомнился субъект с мешком на голове.
— Кого вы там спрятали?!
120
Ванна оказалось суперская, как из французского фильма: глубокая, на литых ножках, правда, без слива. А зачем нужен слив, если нет канализации? Судя по металлу — вроде из серебра. Сколько же в ней весу? А сколько стоит? Верно Морена собственную ванну пожертвовал!
Служанки под присмотром стражников натаскали горячей воды, косясь на Машу с любопытством и удалились. Ведер двадцать вошло в ванну.
Маша заперла дверь изнутри на крепкую железную щеколду. Ещё ворвется кто…
Неторопливо разделась, швырнув надоевшие смертельно тряпки, на постель. Длинная сорочка, две нижние юбки, верхняя юбка, отдельно лиф на шнуровке, плюс грубые чулки, с подвязками, норовившие съехать по ногам до самых щиколоток. Неудобная и тяжелая одежда.
«Пипец, какие дикари! Местные бабы — любительницы мазохизма!»
Покрутилась перед зеркалом у кровати. Погладила себя по груди, по животу, выгнула спину и хихикнула.
«Вот, никаких фитнесов и диет, фигура лучше, чем у Кардашьян! Правда, у той ягодицы торчат как накачанные шины самосвала…Мне такая задница не нужна! Ну почему ни одного нормального принца рядом?!»
Забравшись в воду по шею, она замерла блаженно и закрыла глаза. Мочалок и шампуня нет, ну и пусть!
Вспомнилась ванна в квартире. Ну почему мы не ценим то, что имеем?
Подремала немного и выбралась из ванны, когда вода уже ощутимо остыла. Завернулась в простыню. Села на постель, придирчиво осмотрела ногти на ногах. Почему-то совсем не растут… Покосилась на пахнущую потом одежду. Надевать средневековые тряпки на чистое тело совсем не хотелось. С тоской вспомнила эльфийский наряд, полученный в «вечернем покое». Удобно, легко и не мешает движениям и главное, стирки не требует!
Вспомнился и предатель Хандану.
«Такой вежливый, обходительный и такой козел оказался! Девушкам всегда надо быть на чеку!»
Приняв ванну, Маша расслабилась и окончательно успокоилась.
Теперь сморчок Морена в ее руках. Будет ждать чуда омоложения, и выполнять все распоряжения и капризы.
«Круто ты попал, папик!»
Маша даже немножко пожалела старичка герцога. Он еще не знает на кого нарвался! За окном стремительно темнело. Надев одну сорочку, «эльфийская принцесса» забралась под одеяло и немедленно уснула.
Разбудил ее грохот в дверь. Колотили из коридора с остервенением. В косом лунном луче, бьющем между шторами клубами летела голубоватая пыль.
Не раздумывая о причинах такого злобного обращения с герцогским имуществом, она юркнула под кровать и растянулась в пыли на животе, как камбала на морском дне.
Светила луна, а в дверь долбили чем-то твердым, подбадривая себя неразборчивыми воплями.
«Восстание? Заговор? Мятеж?»
Маша сжала челюсти, чтобы зубы не стучали. Стало очень страшно. Она так и лежала под кроватью, когда одна половинка двери, не удержавшись, сорвалась с петель и косо рухнула внутрь комнаты. Немедленно все озарилось колышущимся желтым светом. Вокруг кровати появилось множество ног, обутых в грубые сапоги воняющие конским навозом.
— Нет ее!
— Где она!?
— Сбежала!
— Искать! Искать! Шкуру спущу! — завопил кто-то, срываясь на визг. Большой начальник, видимо… Ноги в сапогах заметались по комнате. Судя по звукам, кто-то даже шарил чем-то твердым по дну ванны.
«Ну что за фигня!?»
— Под кроватью, олухи!
Маша обмерла и крепко зажмурилась. Хотела помолиться, а не успела.
Одни крепкие ручища приподняли кровать, а другие выдернули Машу из под нее как пробку из бутылки шампанского.
— Это не я! — завопила девушка, широко раскрыв глаза.
Вокруг усатые морды, оскаленные рты, воняющие чесноком и много-много острой стали.
— Вот она, ведьма эльфийская!
— Несите ее отсюда! Заткните ей пасть! — опять скомандовал кто-то визгливый, которого не разглядеть за толпой вооруженных мужланов.
— Вы оши…
Маше немедленно воткнули в рот кусок тряпки и, схватив за руки и за ноги, горизонтально потащили вон, как таран для вышибания ворот.
От страха и обиды слезы потекли градом, нос забился моментально и дышать стало нечем.
Она пыталась сопротивляться, но только слабо трепыхалась в руках грубых солдафонов.
Мелькал скомканный под ногами грязный ковер, каменные ступени, паркетный пол, ляпанный чем-то черным.
Пахнуло прохладой во дворе.
Похитители и не думали останавливаться, а даже прибавили скорость.
Голова кружилась, и сопли текли вперемежку со слезами по щекам.
«Боже мой, что же случилось? Где сморчок Морена?!»
Что-то хрустело смачно, как чипсы.
«Хворост? Откуда здесь хворост.?»
Машу внезапно поставили на ноги, прижали спиной к чему-то твердому и вонючему. От коленок до груди обмотали мелкой цепью, так что дыхание сперло, и отпрянули в стороны. Под босыми ногами поленница дров, вокруг вязанки хвороста.
Шагах в десяти по кругу стоят здоровяки в коже и панцирях. В руках у них факелы и мечи. Светло стало как днем.
Маша увидела впервые двор замка. Окна зданий, смотрящих во двор, широко распахнуты и в них черные силуэты. Зрители на месте.
Тут только до Маши дошло, что ее привязали цепью к столбу, прямо посредине еще не разожженного костра. Небо над крышами светлело.
«Рассвет близко.».
Она попыталась вытолкнуть кляп изо рта языком, но ничего не вышло… «Меня хотят сжечь?! Кто?! Почему!? Где этот маразматик Морена?!»
Ответ обозначился быстро.
Люди с оружием и факелами раздвинулись, очищая проход. Семенящей походкой выдвинулся знакомый тип — епископ Мувер. На морде противной улыбочка.
Рядом с ним незнакомый юноша в доспехах. Непокрытая голова… Длинные, светлые волосы… «Кто это?!»
Юноша поднимает над головой свиток и громко восклицает, так что эхо гуляет по двору:
— Священный суд королевства…приговорил эльфийскую ведьму, называемую Марго…к смерти через сожжение! Я — герцог Лаварийский …Ринальдо! Утвердил приговор!
«Что он говорит?! Мамочки! Какой еще Ринальдо!?»
Епископ Мувер приближается к поленнице дров. В глазах толстой жабы торжество.
— Гори ведьма! Гори за все свои грехи!
Епископ протягивает руку и ему суют горящий факел.
Все также, не отрывая взгляда от лица «эльфийской ведьмы», Мувер подсовывает факел в охапки хвороста. Огонь жадно лижет ветки…в мертвой тишине слышен треск сухих палочек.
Обходя по кругу поленницу, Мувер тычет факелом, порождая все новые, пока еще робкие языки пламени…
Маша, задергалась, пытаясь сбросить цепь, притянувшую ее к столбу. Задыхаясь, пораженная надвигающимся ужасом, она уже ничего не видела и не слышала. Дым, поднявшись вверх, резал глаза до слез…
— Вот как ведьма извивается! — завопил Мувер — Глядите, как отродье эльфов корчит!
Маше страшным усилием удалось выплюнуть тряпку изо рта и она завизжала во все горло в тот момент когда стена огня поднялась к ее лицу…
121
Три черных одинаковых кареты с наглухо закрытыми окнами, запряженные каждые четверкой серых жеребцов вкатились во двор замка.
Заполошно трубил трубач на воротной башне. Челядь и стража застыла на своих местах, раскрыв рты.
Егеря, в рубахах с закатанными рукавами, что швыряли с повозки в костер охапки хвороста, разогнули натруженные спины.