– Прекрасно. Очень благодарен вам за помощь. Без вас – и Кати, разумеется, – у меня бы ничего не вышло. Я думаю договориться с ней, чтобы она приходила убирать время от времени, если вы не против…
– Отнюдь. Она, конечно, очень занята, даже в выходные, но она найдет для вас время, я не сомневаюсь. Ну, а что вы? Извините за бестактность, но вы уже два года живете напротив меня, а мы с вами за это время и словом не перемолвились. Я знаю только, что эта квартира принадлежала родителям вашей жены. У вас есть дети?
– Ну да, дочь и внук. И всё. И они живут в Сингапуре, так что мы не слишком часто видимся, в отличие от вас и ваших родственников. И что же случилось с вашей золовкой? Может, я могу как-то помочь, – не веря собственным ушам, в панике произносит Фердинан. Он еще и не на такое способен, лишь бы не говорить о своей жене. Надо надеяться, мадам Клодель не поймает его на слове…
– Ближе золовки у меня никого не осталось. Из ровесников, я хочу сказать. Несмотря на то что в девяносто лет у нее абсолютно светлый ум, ей придется переехать в дом престарелых, потому что она слепнет. Все как у моей мамы. Она тоже внезапно потеряла зрение. Что-то с глазным нервом. Она видела как лошадь сквозь шоры. Врачи сказали, что это подождет до конца отпусков. А в начале августа занавес опустился! Она просто ослепла. Видела только синий цвет, непонятно почему… Мы с сестрой перевезли ее в другую квартиру, поближе к нам, чтобы ухаживать за ней. Но через несколько месяцев она умерла. От тоски. Она стала забывать лица своих детей и внуков. Мама говорила мне, что я красавица, а она больше никогда не увидит черты моего лица и улыбку… Мне больно воспоминать об этом. Ох, не знаю, что на меня нашло, очень я с вами расчувствовалась. У меня вообще-то веселый нрав. Мне стыдно, что я позвала вас гости и рассказываю о своих горестях.
– Пустяки, у нас у всех бывают минуты слабости. Вы недавно узнали о болезни близкого человека и еще не свыклись с этой мыслью.
– Ой-ой! Мы с вами болтаем, а на часах уже четыре. Я должна бежать в школу за правнуком. Его родители в командировке, и сегодня он ночует у меня. Я им все время талдычу, что они слишком много работают. В наше время все было иначе, правда?
– Ну, не знаю, как у вас, но у нас на заводе график был плотный. Чем вы занимались в жизни?
– У меня диплом адвоката. Я очень горжусь тем, что стала первой женщиной в коллегии. К сожалению, судьбе было угодно, чтобы я никогда не работала по профессии. Смерть мужа, дети на руках, сами понимаете… Давайте оставим эти старческие россказни на следующий раз. Жду вас на бридж через две недели. Но мы, конечно, пересечемся и раньше. Я очень рада, что вы сделали первый шаг… Фердинан. Я чувствую, что у нас с вами очень много общего. Я провожу вас. Я вас не гоню, но мне надо собраться. И еще раз спасибо за мармелад, правнук будет счастлив. И я ему скажу, что это подарок моего милейшего соседа!
Когда дверь за ним закрылась, Фердинан невольно улыбнулся, повторяя про себя последние слова мадам Клодель. “Милейшего соседа”! Вот так новость! Слышала бы Марион! Лучше бы уж она потребовала отчета у мадам Клодель, чем прислушиваться к бредням мерзкой грымзы Суареш. От консьержки вообще следовало бы избавиться, раз и навсегда, как в той жуткой истории о внезапной слепоте.
Глава 22От ворот поворот
Фердинан было обиделся, но потом его охватило беспокойство. Сегодня четверг, а Жюльетта опять не пришла! Вдруг с ней что-то случилось? Наверняка что-то серьезное, а то она бы его предупредила. И вообще, он приготовил еду на двоих. Кроме того, Фердинану интересно, как девочка пережила смерть матери. Она протараторила ему самые страшные в мире слова с поразительной непосредственностью и тут же сменила тему.
Жюльетта не объявилась ни в обед, ни после школы. Фердинан был бы ей рад, что греха таить. Поэтому, посмотрев “Вопросы для чемпиона”, он собрался с духом и поднялся этажом выше. Ему открыл мужчина лет сорока со странно знакомым лицом.
– Вы к кому? Чем могу быть полезен? Подождите… вы кто?
Черт… отец Жюльетты! Фердинан совсем забыл, что у них с ним натянутые отношения. Надо заметить, что у Жюльетты мало общего с ее невыносимой сестричкой и отцом, который считает, что он тут самый вежливый, потому что с первого дня здоровается с соседями.
Подождал бы он пару дней, я бы, может, иначе его встретил, но тогда я слишком устал от грохота на лестнице, сидения в церкви, детского рева. Это был перебор!
Все это Фердинан попытался вкратце изложить Антуану, оторопевшему от сбивчивой речи старика. Когда Фердинан в итоге признался, что просто зашел узнать, все ли в порядке у Жюльетты, потому что она не пришла сегодня, а он купил ей тянучек, Антуан даже не сообразил, что сосед настроен вполне мирно.
– Немедленно убирайтесь из моего дома, педофил несчастный! И чтобы я вас возле Жюльетты больше не видел, не то я позвоню в полицию! Никогда бы не подумал, что моя дочь такая доверчивая, что попадется вам в лапы.
В этот момент в конце коридора появилась Жюльетта с рукой на перевязи. Здоровой рукой она делала ему знаки типа “что ты тут делаешь?”, а может быть, “зайду попозже” или, например, “извини, но папа…”. Но дверь уже захлопнулась у Фердинана перед носом, и он не услышал, как Антуан снял трубку, чтобы позвонить в комиссариат.
Глава 23Не буди лихо
Бывают дни, когда все идет шиворот-навыворот. Эту пятницу Фердинан не забудет никогда.
Невзирая на больную руку и категорический запрет отца общаться с “сексуальным маньяком”, Жюльетта возникла перед дверью Фердинана в восемь утра, по дороге в школу. Стоя на пороге, девочка наконец объяснила, что подралась с одноклассником Маттео Баларом. Этот придурок осмелился заявить, что женщина должна сидеть дома, ждать мужа и удовлетворять малейшие желания своих детей: водить их в бассейн, дарить подарки, покупать сладости и т. д. По его мнению, работают только плохие матери, они не любят своих детей и то и дело норовят сбежать из дому. Уж не говоря о бабах, которые покушаются на мужские профессии! Это слова его отца, комиссара Балара. А комиссар всегда прав. Поэтому женщина-репортер это вообще туши свет, считает Маттео. Наверняка у нее проблемы с мужем, иначе она бы не стремилась на другой конец света в горячие точки. А уж детей своих она точно терпеть не может. И в каждом заграничном городе у нее есть любовник. Просто шлюха, ясное дело!
Тогда Жюльетта толкнула Маттео, потребовав, чтобы он взял свои слова обратно. Тот плюнул ей в лицо, схватил за руку и сжимал ее изо всех сил, пока она не упала на землю, корчась от боли.
Дослушав до конца, Фердинан понял, что так этого не оставит. Он пришел в бешенство.
Глава 24Как в страшном сне
Прошло минут двадцать после ухода Жюльетты, когда за дверью послышалось ворчание, привычное для пятничного утра: мадам Суареш силилась поднять на верхний этаж новый пылесос, без мешка, зато в два раза тяжелее прежнего. В пятницу, накануне субботних родственных визитов, следует покончить с пылью, это святое. Мадам Суареш любит демонстрировать посетителям, как тщательно соблюдается чистота в этом доме. Фердинан, рассчитывая заработать очки в преддверии очередной инспекции, решил выйти ей помочь.
– Доброе утро, мадам Суареш, вы отлично выглядите. У вас юбка из настоящего крокодила?
– Отойдите! Не видите, что загораживаете мне дорогу? Пылесос тяжелый, а мне надо протащить его по всем этажам. К тому же ваш коврик весь провонял сигарным дымом. Вы что, нарочно?!
– Позвольте помочь вам, мадам Суареш. Давайте я отнесу пылесос наверх. Мне совершенно не трудно. А то спину себе сорвете…
– Да отпустите же! Не тяните его… Вы делаете мне больно. Не нужна мне ваша помощь и ваше притворство. Видеть вас не могу! Вы бы очень мне помогли, если бы исчезли отсюда. К счастью, мы скоро от вас избавимся. Раз и навсегда!
– Размечтались, мадам Суареш, не в обиду вам будет сказано. Марион мудрости не занимать: она попросила меня проявить рвение, я проявил его и буду проявлять. Поэтому она не станет больше приставать ко мне с домом престарелых. А моя дочь слово сдержит, она дипломат как-никак!
– Бедный вы мой, не обольщайтесь! Вам чудится, что вы хозяин своей судьбы, но это давно уже не так. А вы по-прежнему изо всех сил цепляетесь за свое жалкое существование. Но вам конец!
– Подумаешь, напугали. Марион – умная девочка, вся в отца, понимаете ли!
– Может, и умная. Во всяком случае, доверчивая и покладистая, можете мне поверить! Бедняжка, она так волнуется там, вдалеке. К счастью, у нее есть я, и я скажу ей всю правду.
– Какую правду?!
– Ну, что вы никакого рвения не проявляете! Гигиену ротовой полости не соблюдаете, вашей зубной щетке лет десять по меньшей мере. У вас в берлоге дышать нечем. Питаетесь вы хуже, чем в странах третьего мира, я видела в мусоре банки от просроченных консервов. Что касается вежливости в общении, то и это вам придется пересдать – вы прогнали Кристину и оскорбили нового жильца. Да и с любовью к жизни у вас напряг. Вы меня простите, но поджигать мусорные баки – это уж слишком! Вам жить надело, воля ваша, но оставьте в покое окружающих!
– Ах так! Вы все неправильно поняли. Пожар был всего лишь отвлекающим маневром. Просто я в тот день был совершенно не готов к вашему визиту… Одним словом, я не собирался никого поджигать, а если бы собрался, мне проще было бы газ включить!
– Да вы просто БОЛЬНЫ НА ВСЮ ГОЛОВУ! Как все запущено! Вы даже не осознаете всю опасность и нелепость своих действий. Вам правда надо лечиться. И вообще я вас не люблю, вы меня пугаете. Вы уже грозились, что разрежете меня на кусочки и спустите в мусоропровод. Я могу донести на вас в полицию, к вашему сведению!
– Ну вы даете, а я чуть было не проникся к вам симпатией, хотел поделиться впечатлениями от прочитанных книг!
– Странный у вас способ проникаться симпатией! Вам не место в моем доме, отправляйтесь в богадельню к старым придуркам. Я лично за этим прослежу.