ра мне улыбнуться - заслужил долготерпением. Мы с Демоном шли по дорожке старого запущенного парка, как вдруг неожиданно, из боковой аллеи вышла девушка, держа на поводке красивого джентльменистого колли. Я узнал бы ее и без собаки. Те же, что на снимке; иссиня-черные волосы, та же капризно вытянутая нижняя губка. Правда, волосы почему-то схянуты сзади в «конский хвост», и одета она в старенькое демисезонное пальто.
Я вовсю пялю на девчонку глаза, делая вид, что сражен ее красотой, я останавливаюсь, я провожаю ее длинным взглядом. Она капризно дергает плечиком и сворачивает влево. Я иду в противоположную сторону, чтобы, сделав круг, выйти ей навстречу.
А ведь лошадиная прическа красотке совсем не подходит, распущенные волосы гораздо больше ей к лицу. И эхо замызганное пальтишко. При мамашиной-то обеспеченности!.. И вдруг я вспоминаю сбритые баки. Значит, тоже маскируется, тоже не хочет, чтобы ее узнали. Да, тут вопросами в лоб немногого добьешься.
Мы снова сближаемся, она всматривается настороженно. Мне ничего не остается, как продолжать играть роль юнца-простачка, жаждущего познакомиться с хорошенькой девушкой. Как бы нечаянно я отпускаю поводок. Обретя долгожданную свободу, Демон тотчас подскакивает к псу и начинает с ним заигрывать. Колли снисходительно следит за вертящимся вокруг него комком шерсти и юного нахальства. Я не спешу одергивать зарвавшегося щенка.
- Почему ваш красавец пес не носит своих медалей? - спрашиваю я таким тоном/ будто мы с ней век знакомы.
Девушка ничуть не удивлена - видимо, знакомства на улице ей не в новинку. Она улыбается мне стандартной чарующей улыбкой, позаимствованной у какой-то кинодивы.
- С чего вы взяли, что наш Джимми медалист? Он еще не выставляйся.
Если сейчас прислушаться к моему сердцу, меня действительно можно принять за влюбленного. Но причина другая - я услышал ее голос, ее манеру с ленивой жеманностью растягивать гласные. Сомнений нет - это она звонила в больницу.
- Его, значит, зовут Джимми? А вас?
Красотка вскидывает на меня кокетливый взгляд из-под густо облепленных тушью длинных накладных ресниц.
- Лаурой.
Я хочу подойти и представиться по всем правилам хорошего .тона, но колли угрожающе оскаливает зубы.
- Не подходите близко, Джимми этого не любит. Ревнив, как тысяча Отелло…
- А если я все же попробую?
- Тогда вам придется покупать новые брюки. Защитничек, я. гляжу, у вас не очень надежный.
- Молодой, необученный, - вздыхаю я. - Но взгляните, каков экстерьер! А высота в холке! А ширина пасти! Наконец, обратите внимание на скакательный сустав! Ручаюсь, через год он станет рекордистом-медалистом. Вот тогда я смогу подойти к вам безбоязненно.
- Поздно! Тогда будет поздно.
- Выйдете замуж?
- Все может быть…
- И кто же он, этот счастливчик?
Кокетливая улыбка, завлекательная игра ресниц. По-истине, чтобы научиться строить глазки, совсем необязательно заканчивать строительный институт.
- Так кто же? - настаиваю я на правах ревнивого влюбленного.
- Его здесь нет, но он скоро вернется, - неохотно роняет Лаура.
Я лихорадочно перебираю в памяти «странствующих и путешествующих». Геолог? Моряк? Снабженец? Экскурсовод?.. И вдруг в моем,мозгу вспыхивают слова свидетеля в окулярах: «Он шел упругим, размашистым шагом, спутница едва за ним успевала». Проверим!
- А, знаю! «Вы служите, мы вас подождем». Угадал?
Испуганно-удивленный взгляд Лауры говорит о том,
что я попал в яблочко. Так, так. Значит, парень, с которым она ушла, солдат. Запомним, пригодится. Но сейчас меня гораздо больше интересует, кто остался после их ухода. Валет? Дюндин? Или кто-то третий, кого мы ещё не знаем? Я осторожно нащупываю пути к разгадке.
- Неужели ваш солдатик не боится за вас? Такую шикарную девушку могут и увести. Думаю, охотников нашлось бы немало. Да я первый!..
- А Джимми на что? - весело парирует Лаура.- Джимми меня в обиду не даст!
- Ну, не всегда же вы ходите с таким грозным стражем…
По какому-то наитию я вдруг решаю броситься напролом. Хоть и не великий я физиономист, но кое-что узнаю по выражению лица. Я оглушительно хлопаю себя по лбу.
- Теперь я вспомнил наконец, где вас видел. Вы шли по Гончарной, так? И провожал вас мощнецкого вида парень, так?.. Это и есть ваш будущий муж?
Оживленное, смеющееся лицо девушки мгновенно становится злым и отчужденным. Перемену в настроении хозяйки чувствует и Джимми, он снова на меня оскаливается.
- Вы меня с кем-то путаете. Никогда я не гуляла по Гончарной. Я даже не знаю, где такая улица…
Я резко торможу, я даю полный назад.
- Вообще-то вас трудно спутать с кем-либо, вы неповторимы в своем очаровании. Да й какое все это имеет значение - была, не была… Главное, чтоб вы забыли про того вояку. Он что, приезжал на побывку?
Все кончено, нет больше прежнего доверия, взгляд Лауры холоден и насторожен.
- А почему это вас так интересует?
Если я сейчас достану удостоверение, она замкнется окончательно, и мне придется долго докапываться до истины. И тут меня осеняет. Я оглядываюсь, прикладываю палец к губам.
- Тсс! Интересуюсь не только я… Валера тоже…
Лаура нервно дергает поводок.
- К-какой Валера?
Разве у вас их несколько?
- Имя довольно распространенное..»
Имеется в виду Валера Дьяков.
- Не знаю такого, хмурится Лаура.
- Неужели? - Я вынужден сменить стиль: из скромного влюбленного превратиться в нагловатого посланца Валета. - А вот он тебя знает и помнит. Передай, говорит, Чернышу наше с кисточкой, а если не признает, покажи вот эту иконку. - Я вынимаю фотографию и помахиваю ею перед носом девицы, - «Хоть этот снимок и невзрачен, но он напомнит обо мне…»
Лицо Лауры проясняется.
- Так ты от Валета? С этого бы и начал. А то темнит, строит из себя черт-те что, чушь собачью теребит. Где Валет, куда запропал?
- О берлоге, ею некоторым соображениям, болтать не велено. Нужны хрустики, чтобы начать новую жизнь.
И снова неуловимо меняется ее лицо: оно становится жестким и твердым.
- Мы ему ничего не должны, расчет был полный:
- Все правильно, все о’кэй. Но он сейчас на мели…
- Впечатляет, но не трогает. Какое ваше дело? И почему это я должна доверять совершенно незнакомому мне человеку?
- Лаура, ты забыла, мы знакомы целую вечность. Меня зовут Дима, а это вот Демон - будущий медалист…
- Уникально интересно! Так вот, Дима, передай Валету, чтоб никого больше не подсылал, а приходил сам. Хочу на него посмотреть в натуре, в полный рост. Понятно?.. Тогда и потарахтим. Буду ждать завтра в это же время. Пошли, Джимми!..
И она пошла прочь - красивая, фигуристая, предмет мечтаний и раздоров неуравновешенных юнцов. А я так ничего и не узнал, что же произошло на Гончарной. Я смотрю, как она, удаляется легкой, пружинистой походкой, и не знаю, что делать: следовать за Лаурой, имея на поводке такого чертенка, как Демон, бессмыслен-но - я только открою карты раньше времени. Подождать до завтра? А вдруг она больше не придет?.. Я быстро выхожу из парка, она в этот момент заворачивает за угол. Оглянулась, сердито погрозила пальцем. Я посылаю вслед пламенный воздушный поцелуй. Ладно, рискнем, теперь ясно, в каком примерно районе она живет.
14
В ходе допроса Валериана Дюндина у меня сложилось мнение, что он в своих ответах неискренен. Явная растерянность при выяснении обстоятельств его появления на месте происшествия, смехотворное объяснение синяка над левым глазом: «В коридоре напоролся на косяк…» И этот затравленный, бегающий взгляд…
Я доложил о своих подозрениях Бундулису. Верный своей привычке думать на ходу, Ивар Янович зашагал по кабинету.
- Знаменитый датский физик Нильс Бор высказал однажды такую мысль: «Вряд ли эта теория верна - она недостаточно безумна». Относилось это, правда, к сфере научных исследований, но ведь мы тоже можем причислить себя к исследователям жизни. Жаль только, изучать нам приходится не самые светлые ее стороны. Я это к тому, Дим Димыч, что твоя идея причастности Дюндина к преступлению достаточно безумна…
Я приосанился - Бундулис был не очень щедр на комплимент.
- Ивар Янович, правда ли, что преступника всегда тянет на место преступления?
- «Всегда» - чересчур категорично, я бы заменил это слово более гибким - «иногда». Да, бывает, но никакой мистики здесь нет. Преступник хочет убедиться, не оставил ли он следов, не видел ли его кто-нибудь. Смешавшись с толпой любопытствующих, он может наблюдать за действиями милиции…
- Именно так было с Дюндиным! В субботу Дюндин крепко выпил, он этого не отрицает. В поисках приключений вышел из дома, на Гончарной встретил свою бывшую знакомую Лауру, стал к ней приставать. И вот тут неизвестный солдат ударил его. Дюндин засел в кустах, чтобы расправиться с обидчиком, когда тот пойдет обратно, и в этот момент его выдернул из засады таксист. Дюндин ударил Носкова ножом и скрылся. Через некоторое время вернулся, замешался в толпу. Стопроцентное алиби! Вот как все было, Ивар Янович!
Бундулис останавливается передо мной, смотрит изучающе.
- А так ли? Не принимаем ли мы желаемое за действительное? Сначала ты меня увлек своей пламенной аргументацией. Но, поостыв, передумав весь твой диалог с Дюндиным, я вижу - здесь еще много неясного. И прежде всего - происхождение синяка. Вся твоя версия основана на том, что удар был нанесен солдатом. А если нет? Если Дюндин действительно напоролся на косяк? Надо, чтобы Рябчун сходил к Дюндину домой и осторожненько поинтересовался этим синяком. При каких обстоятельствах возник, обращался ли Дюндин к медикам?.. - Бундулис снова отправляется в путешествие по кабинету. - Ты, Дим Димыч, наверно, думаешь - послал же бог начальничка: то одобрит план поиска, то забракует, то согласится с версией, то усомнится. Что поделаешь, Дима, к истине надо идти через сомнения. И других богов, кроме истины и справедливости, нет у нас и быть не может…