рва выяснить по возможности больше о Кришьяне Крумине, или Хлыще, некогда наезжавшем в Юмужциемс к Каролине Упениеце. У него не было уверенности, что Круминь имеет какое-то отношение к смерти обеих Упениеце. Однако проверить необходимо каждую версию.
На тридцать девятом доме давным-давно другой номер, да и выглядит теперь это здание совсем иначе.
В списке жильцов Кубулис, к своему удовлетворению, обнаружил то, что искал: «И. Думинь, квартира одиннадцать». Там же, где и раньше.
Дверь долго не открывали. Затем послышались шаркающие шаги и сонный мужской голос:
- Кто там?
- Скажите, пожалуйста, Илмар Думинь дома?
- Сейчас отопру. - Замок щелкнул, и перед Кубулисом предстал старый, сгорбившийся человек с сухой желтой кожей и впалыми щеками.
- Мне нужен Илмар Думинь, - повторил Кубулис. Человек подозрительно оглядел Кубулиса с головы до ног и на вопрос ответил вопросом:
- Зачем он вам?
Кубулис замялся. Не так уж удобно разговаривать через порог, а войти его не приглашали.
- Меня зовут Арвид Кубулис. Когда-то в детстве мы дружили. Я жил в соседнем доме…
Старообразное лицо человека сразу изменилось, разгладились морщины, сердитые глаза подобрели.
- Не узнаешь? Да, здорово я постарел!
- Илмар! Неужели это ты? - Кубулис был потрясен. Вот что сотворило время с некогда стройным и подвижным пареньком!
- Заходи, заходи! - Илмар Думинь отступил на шаг, пропустил Кубулиса и запер дверь.
Все тут до боли знакомое. Только на однотонных светло-коричневых стенах появилось несколько современных гравюр, и комната обставлена рижской «Юбилейной» мебелью с витриной и широкой секцией.
- О, у тебя масса отличных книг! - воскликнул Кубулис и направился к секретеру.
- Теперь, дружище, времени у меня хоть отбавляй. Только тем и занимаюсь, что книжки читаю да дочке помогаю по хозяйству. Доктора запретили работать, дали вторую группу. Что поделаешь - инвалид!
- Это где же ты так?
- Известное дело, в Освенциме.
- В Освенциме?!
- Отец у меня, если помнишь, был железнодорожником…
- Как не помнить!
Пригласив Кубулиса сесть, Думинь также опустился в кресло.
- И я пошел по его стопам, - принялся он рассказывать. - А когда мы взорвали эшелон с фашистскими танками, подался к партизанам. Но не повезло - во время разведки угодил в лапы фрицам. Сперва мной занимались гестаповцы. Потом попал в Освенцим, Сам удивляюсь, как удалось выжить. После войны снова работал на железной дороге, но здоровье было подорвано. Вот и пришлось уйти на пенсию. А что ты поделывал все это время?
Думинь вновь помрачнел. Он, видимо, жалел, что сразу все выложил о себе, не узнав, чем все эти годы занимался его бывший товарищ.
От Кубулиса не ускользнула внезапная перемена настроения.
- Моя судьба сложилась удачней. Воевал, затем окончил юридический факультет, теперь работаю прокурором.
- Прокурор - это хорошо, - неопределенно протянул Думинь. - Прокуроры нам пока нужны, даже очень нужны. Ты здесь, в Риге?
- Нет, в сельском районе.
- Ну а каким ветром занесло тебя после стольких лет ко мне? Ведь не ради того, чтобы поболтать.
- Не скрою, мне нужна твоя помощь, - признался Кубулис. - Не помнишь, кто до войны проживал в двадцать седьмой квартире?
- Помню, отчего же не помнить! Квартира как раз подо мной, окна выходят во двор. Там жила госпожа Круминь, сколько раз мы им стекла мячом вышибали!
- Да, да, вспомнил, - озорно заискрились глаза Кубулиса. - Я был меньше тебя и грозился наябедничать отцу.
- Вот видишь, ты уже тогда стремился к справедливости.
- Но не вспомнишь ли ты, что собой представляли сыновья вдовы Круминь?
- Старший отращивал усики, был холостяком. Неужто забыл, как он гонялся за нами, поймал Лаймониса и отлупил за то, что мы в него швыряли гнилые яблоки? Младший же - толстяк и задавака - учился в гимназии.
- Этого чуточку помню. Что с ними стало?
- Толстяк, рассказывали, служил в немецкой армии и погиб на фронте. Мать переселилась в деревню, вряд ли теперь еще жива. А что со старшим, не знаю…
- А чем он в ту пору занимался, не помнишь?
- Нет. Постой-ка, мы ведь его дразнили обером. Не был ли он официантом в каком-нибудь ночном кабаке? Ведь всегда по вечерам куда-то уходил. Наверно, тот еще фрукт, раз ты им так интересуешься. - Думинь оживился, но не хотел показаться излишне любопытным.
- Кто сейчас обитает в той квартире? - спросил он.
- Совсем другие жильцы. Поселились после войны, про Круминей наверняка слыхом не слыхали. А знаешь, кто, пожалуй, сможет рассказать? Эрмансон! Он был соседом, другом и собутыльником Круминя. Они и по возрасту, наверно, одногодки.
- Где живет Эрмансон?
- Там, где и раньше, в двадцать восьмой.
- Тогда, может, сходим к нему? - встал из-за стола Кубулис. - Мне надо узнать о Крумине как можно больше.
- Видишь ли, друг мой, тебе по делу, в котором, не дай бог, можно угодить в официальные свидетели против Круминя, Эрмансон вряд ли что-нибудь расскажет. Человек он осторожный и придерживается известного принципа: моя хата с краю, я ничего не знаю. А мне, председателю домового комитета, с глазу на глаз он охотно выложит все, что только ему известно о любом жильце дома. Правда, при одном условии: чтобы источник информации оставался в тайне. Я могу ему это обещать?
- В обратной пропорции, - рассмеялся Кубулис, - чем больше он сообщит, тем меньше у него шансов остаться в тени.
Думинь поднялся со стула,
- Схожу к Эрмансону, а ты посиди, почитай или посмотри телевизор… - Думинь осекся и, как-то странно вдруг поглядев на Кубулиса, выложил на стол несколько документов. - Уж извини, но вот мои удостоверения - пенсионное и дружинника, а ты тоже предъяви мне свои. В жизни всякое случается. Поди знай, какие дорожки исходил человек за свою жизнь и по какой шагает сейчас.
Кубулис показал Думиню служебное удостоверение.
- Еще раз извини! - сказал Думинь и вышел.
«Разумный человек, - подумал Кубулис, - а какой сорвиголова был в детстве!»
Думинь вернулся скорей, чем ожидал Кубулис. Он даже предположил, что затея оказалась напрасной.
- Ну так вот! - Думинь, кряхтя, снял пиджак, который никак не желал отделиться от толстого вязаного жакета, надетого под низ, несмотря на теплую погоду. - Круминь на самом деле работал в «Фокстротдиле» официантом. Его туда пристроил некто Жанис Зустер, тоже официант. Он был другом дома Круминей. Эрмансон его тоже знает.
Кубулис слушал внимательно, изредка делая в блокноте заметки.
- Этот Зустер мне может понадобиться?
- Зустер и Круминь были неразлучны и тогда, когда Круминь, уволившись из ресторана, заколачивал деньгу на биржевых и валютных махинациях. Эрмансон предполагает, что Зустер был его тайным компаньоном. Где находился Круминь в годы войны, Эрмансон толком не знает. По слухам, вроде бы за границей. Не знает и где Круминь сейчас, зато Зустера он в Риге встречал.
Работает официантом в ресторане. В каком - не спросил… Тебе надо бы отыскать Зустера и порасспрашивать его. Но, по словам Эрмансона, он тип скользкий. Больше из старого хрыча мне ничего выжать не удалось.
Кубулис встал и подошел к столу.
- За такую информацию спасибо. Приезжай, Илмар, в Пиекрасте! У нас там замечательный санаторий. Подлечим тебя как следует. Заодно и рыбу поудим. Я говорю вполне серьезно.
XXX
По вестибюлю ресторана публика прохаживалась степенно. Две молоденькие женщины перед зеркалом поправляли прически. У гардеробной стойки собралась очередь. Старый гардеробщик привычным движением принимал пальто, зонты и шляпы.
Улдис Стабинь пристроился к очереди. Продвигаясь мимо одного из трех огромных зеркал, Стабинь поглядел на свое отражение и остался доволен. На него смотрел человек с внушительной гривой, модными усиками и самоуверенным выражением лица.
Вместе с плащом Улдис сунул в руку гардеробщика полтинник и подмигнул ему. Старик, смерив Стабиня оценивающим взглядом, изобразил услужливую улыбку и шепнул:
- Иди, милок, в малый зал, за портьеру. Там тебе будет приятно.
- Зустер сегодня работает? - озабоченно спросил Стабинь.
- Работает, работает, а как же, - успокоил его гардеробщик.
В малом зале было с десяток столиков. Двое молодых официантов и один седой неторопливо обслуживали гостей. Стабинь, быстро оценив ситуацию, сел в самый угол. Пожилой кельнер, проходя мимо, окинул Стабиня безразличным взглядом и, покопавшись без всякой надобности в стенном шкафу, минут через десять подошел.
Стабинь, делая заказ, не поскупился, и ледяное выражение на лице официанта сменилось улыбкой.
- Судя по всему, вы будете не один.
- Надеюсь, - со значением подмигнул ему Улдис.
Время шло, но за столик никто не подсаживался.
Стабинь потягивал коньяк, закусывал и листал принесенные с собой ярко иллюстрированные заграничные журналы. Официант начал заметно нервничать. Столики давно были заняты, а посетители все подходили. Улдис подозвал официанта, налил ему рюмочку коньяка. Официант пугливо оглянулся и сказал:
- Мне в рабочее время нельзя, но если вы настаиваете…
- За ваше здоровье и успехи! - поднял рюмку Улдис.
- Ваше здоровье.
- Что-то не идет ваш друг, э-э… или подруга, - озабоченно сказал он, давая понять, что был бы не прочь посадить на свободные стулья еще кого-нибудь. - Может, вообще не придут?
- Я сам себе и друг, и сосед, и компаньон, - высокомерно бросил Стабинь, вроде бы не поняв намека. - И если захочешь, ты тоже будешь моим другом. - Стабинь прикидывался опьяневшим и уже хотел было заключить своего нового собутыльника в объятия.
- Ладно, ладно, - отстранился официант, намереваясь улизнуть.
- Я тебе знаешь, каким другом буду? Твоим лучшим другом буду! Таким же, каким был тебе папаша Круминь.
- Круминь? - удивился официант. - Вы знаете Круминя?
- Отчего же не знать, если он мне… - Стабинь осекся и ткнулся носом в щеку Зустеру.