- Отчего же ты его сразу не арестовал?
- Ты арестовала бы?
- Да.
- И какое же ты предъявила бы Круминю обвинение? Какие причины побудили его совершить столь тяжкое преступление?
- Я приперла бы его к стене доказательствами и добилась бы признания. Заодно ему пришлось бы выложить и мотивы убийства.
- Вот и Стабинь говорил то же самое. Ох и скоры же вы на аресты! А если бы почтальон наплел, что Каролина в приступе безумия набросилась на него? Мы ведь тогда даже не имели еще и понятия о том, что происходило в комнате. Мотивы преступления должны были вскрыть мы…
- Я бы до них доискивалась после ареста.
- А Круминь, догадавшись, что у тебя нет козырей против него, сыграл бы в молчанку. И суд вернул бы тебе дело на доследование. Так вот!
- Сдаюсь, - подняла руки вверх Фелита. - А каким же все-таки образом тебе удалось выяснить все остальное? Ведь, насколько мне известно, не имелось ни одной ниточки, которая связывала бы нынешнее происшествие с далеким прошлым?
- Видишь ли, Хлыщ, о котором так презрительно высказалась тетушка Салинь, с самого начала привлек мое внимание. В особенности потому, что он интересовался имущественным состоянием Упениеце. Но это было уж слишком далекое прошлое. Мы уловили связь лишь тогда, когда Леясстраут вспомнил его настоящую фамилию и адрес - Кришьянис Круминь, Рига, улица Марияс, 39. Почтальона звали Кришьянис Краминь - фамилии разные, но отличаются всего лишь одной буквой. Тетушка Салинь показала нам Хлыща на старом снимке, найденном в альбоме Упениеце. Впоследствии мне удалось несколько раз сфотографировать почтальона, раздобыл я его фотографии и в отделе кадров почтового управления. Наука дала четкий ответ: объект снимков один и тот же, хотя годы и изменили его до неузнаваемости.
- Да, ничего не скажешь, голова у тебя работает, хотя и медленно, но фундаментально! - воскликнула Фелита.
- Увы, не всегда в правильном направлении. Лишь после того, как Улдис собрал сведения о наследстве Катрины и связях Круминя с заграничной родней Каролины, я начал понимать, чего это он, человек с образованием, польстился на столь незавидный пост почтальона в Юмужциемсе и не сводил глаз с этих женщин, всеми способами пытаясь помешать им встретиться с Леясстраутом. Хлыщ всегда вился там, где пахло деньгами. Вот что означали слова Катрины «тут творится такое, что в письме описать невозможно».
- Леясстраут оказался непредвиденным препятствием. Он мог сорвать планы Круминя.
- Потому-то Круминь в ту ночь и караулил под окном, подслушивал. А когда Леясстраут ушел, почтальон напал на женщин.
- А почему не на Леясстраута?
- В ту ночь Леясстраут еще ничего не узнал. Старуха помешала, но несогласованные действия дочки и матери грозили сорвать планы Круминя. Надо было поскорей заканчивать игру.
- Могу тебя порадовать. - Фелита положила свою ладошку на руку Валдису. - Круминь наконец признался, что на самом деле, схватив за руки, встряхнул Каролину, затем нажал на сонную артерию. Выпрыгнув в окно, он пустился догонять убегающую Катрину, настиг ее на мостике и ударил деревянным колом.
- Лейтенант Каркл подобрал этот кол в осушительной траншее неподалеку от речушки. Кол был вырван из забора. Такая изгородь поблизости имеется только в Межсаргах. Забор этот сооружен еще старым лесником. На конце кола мы обнаружили следы крови Катрины и несколько волосков…
- Так почему же ты, все это узнав, не арестовал его сразу, а вызвал на допрос? Ты ведь, упрямец, страшно рисковал! Признайся, что это было твоей ошибкой!
- Ни в коем случае! Я хотел его ошеломить и вынудить признаться под давлением неопровержимых доказательств. Такого изворотливого человека арестовать прежде времени, а затем допрашивать - гиблое дело. Он, собравшись с мыслями, затеет изнурительную позиционную борьбу. Расследование затянулось бы еще дольше, а у меня давно истекли сроки. А ездить в Ригу, ходить по начальству, собирая резолюции на продление, - перспектива не из приятных, и я рисковал получить выговор.
- Ты рисковал жизнью, - сказала Фелита.
- Никак не предполагал, что такой дряхлый старикашка, даже припертый к стенке, решится на подобный шаг.
- И еще один вопрос профана: для чего Круминю потребовалось сжигать уже необитаемый хутор Межсарги?
- Ты, лентяйка, не удосужилась прочитать дело!
- Мне хотелось сперва побеседовать с тобой, - улыбнулась лукаво Фелита.
- Ну хорошо, - немного смутился Валдис. - Круминь разыскивал те письма, которые когда-то присылал из заграницы своему дружку Зустеру.
- Неужели на адрес Межсаргов?
- Нет, но Зустер ему сказал, что передал их Каролине Упениеце. А письма - важное доказательство. Они раскрывают мотивы преступления. Не найдя писем, он сжег дом. Письма приобщены к делу.
Внезапно налетел порыв ветра. За беседой ни Валдис, ни Фелита не заметили, как погода начала портиться.
- Пошли, Валдис, становится прохладно, - предложила Фелита.
- Осень не весна, - усмехнулся Валдис. - Осени не по душе парочки на скамейках. - Он встал и подал руку Фелите. - Пойдем, я и так уже опоздал, как принято здесь говорить, на прием пищи.
- А мне надо еще навестить Илгониса.
ЭПИЛОГ
К зданию посольства Советского Союза неслышно подкатил лимузин. Седоватый, атлетического сложения мужчина в костюме из светло-коричневого твида вышел из машины, поднялся по ступенькам в вестибюль.
- Генри Элтинхорст, адвокат, - представился он брюнетке, сидевшей за секретарским столиком со множеством телефонных аппаратов.
- Одну секунду, мистер Элтинхорст. - Лицо секретарши украсила хотя и служебная, но обворожительная улыбка. - Сейчас доложу,
В прекрасно обставленном кабинете женщина средних лет в темном элегантном костюме изучала за письменным столом какие-то документы, делая заметки на листе бумаги.
Широкая улыбка мистера Элтинхорста была не в силах замаскировать его разочарование. Он приготовился к разговору с мужчиной.
- Чем могу быть вам полезна, мистер Элтинхорст?
- Будучи адвокатом и поверенным в делах мистера Формена, - деловито начал Элтинхорст, - обращаюсь к вам от его имени. Вот мои полномочия. - Он извлек из кожаной папки документ на гербовой бумаге.
Женщина просмотрела документ и сказала:
- К сожалению, не имею чести быть знакома с мистером Форменом…
- Да, разумеется, - адвокат галантно наклонил голову, - посему постараюсь как можно проще изложить суть дела. Мой патрон, мистер Формен, происходит из латышей. Его дед, мистер Альберт Порманис, эмигрировал в Австралию и там весьма разбогател. В Латвии у него осталась первая жена с дочерью Каролиной. На родину он не возвратился. В Австралии он женился вторично. Своей дочери от первого брака мистер Порманис много помогал. Перед смертью он составил завещание своему внуку в Латвии. Вот оно! - Адвокат вновь раскрыл папку и положил на стол обернутый в целлофан пожелтевший от времени документ с несколькими печатями.
Женщина внимательно прочитала завещание и сказала:
- Документ законный, хотя и содержит странные оговорки.
- Верно. В завещании сказано: если у его дочери Каролины не будет сына, то наследство переходит ее внуку.
- Можно подумать, что мистер Порманис был убежденным женоненавистником, - усмехнулась сотрудница посольства.
- Нет, отчего же. - Элтинхорст заступился за предка своего патрона. - Он был патриот и желал, чтобы состояние попало в руки его потомка - латыша. В последние часы своей жизни он очень сожалел, что не возвратился на родину.
Женщина еще раз прочитала документ.
- Разрешите обратить ваше внимание. Завещание содержит еще одну существенную оговорку.
- Да. Там сказано: в случае, если у дочери Каролины также не будет сына, она сможет получить наследство по достижении сорока лет.
- Но не сказано, кто станет владельцем наследства, если у Каролины вообще не будет детей.
- Женщина без детей? - рассмеялся адвокат. - Люди старого закала не могли себе такого вообразить. Однако наследницей одного миллиона долларов в данном случае была Катрина Упениеце. Она умерла, и посему мой патрон мистер Формен, внук Альберта Порманиса от второго брака, возбудил дело о признании его законным наследником по данному завещанию.
Взгляд женщины стал вдруг жестким и холодным.
- Известно ли вам, что Катрина Упениеце и ее мать не умерли естественной смертью?
Элтинхорст вдруг почувствовал себя крайне неловко, словно он в мешковатой одежде с чужого плеча оказался перед лицом изысканной публики.
- Да, слыхал, - заметил он небрежно, - это злодеяние совершил некто из бывших эмигрантов по фамилии то ли Круминь, то ли Краминь и получил за это по заслугам. Кажется, его расстреляли, не так ли?
Женщина внимательно рассматривала адвоката, словно хотела определить, притворяется ли он незнайкой или на самом деле плохо информирован.
- Надеюсь, вам известно, что Круминь действовал по указанию и с благословения мистера Формена. Адвокат рассмеялся.
- Это же слухи, это не более чем слухи!
- Вы в этом уверены?
Элтинхорст нервно заерзал в кресле.
- Если говорить честно, Круминю было поручено… - Он запнулся, затем, будто решившись говорить начистоту, продолжал: - Круминю было поручено уговорить обеих женщин переехать в Австралию, где они смогли бы свои деньги вложить в прибыльное предприятие или же… выдать мистеру генеральную доверенность на распоряжение этим капиталом от их имени. Каждый капитал не должен лежать на месте мертвым грузом, а быть в обороте и тем самым себя приумножать. Таков, как говорят у вас, волчий закон капитализма, не так ли?. - с напускной веселостью рассмеялся адвокат. - Круминь был знаком с Каролиной Упениеце еще до войны, - продолжал он, - являлся ее близким другом и мог оказать на нее положительное влияние. В том, что произошло, никто другой, кроме него, не виноват. - Элтинхорст теперь говорил сухо и несколько даже обиженно. Он-де чистосердечно, со всей душой, а в подчеркнутой любезности собеседницы сквозит неприязнь, более того, подозрительность.