– Я ни одной не знаю, – признался Чимбик. – Только строевые… Песни, в смысле.
Мимолётное удивление на лице Эйнджелы сменилось предвкушением:
– Мне кажется, я знаю, как мы проведём остаток этого вечера…
– Как? – с забавной смесью жадного любопытства и опасения спросил Чимбик.
Эйнджела только загадочно подмигнула репликанту, активировала терминал на столе и углубилась в изучение карты магазинов лайнера. После нескольких поисковых запросов она победно улыбнулась и неожиданно спросила сержанта:
– Сделаешь мне небольшой подарок?
– Конечно!
Репликант искренне обрадовался возможности сделать для Эйнджелы хоть что-то приятное и одновременно сожалел, что не додумался до идеи подарка самостоятельно.
– Тогда пойдём со мной, выберем подходящий. – Девушка улыбнулась ему и взяла под руку.
Чимбик, нахмурясь, осторожно высвободился.
– Мэм, не надо так.
– Тебе неприятно?
– Вы так брали господина Таллона, мэм. А потом выяснилось, что он индюк. Или я опять не так истолковал?
Весёлый смех Эйнджелы подтвердил догадку репликанта – он снова чего-то не понял.
– Это традиционный для большинства культур жест, – отсмеявшись, пояснила Лорэй. – Берёт начало с тех времён, когда дамы носили длинные неудобные платья, весившие как иное военное обмундирование. И чтобы перемещаться и не падать, они держались за руку кавалера. Одежда с тех времён стала удобнее, но традиция поддерживать даму на прогулках осталась.
Репликант внимательно уставился ей в глаза.
– Вы меня сейчас не разыгрываете, мэм?
Но руку всё же предложил.
– Найди статью в энциклопедии, если не веришь мне, – предложила девушка. – Или вспомни, как прогуливались многие пассажиры.
– Помню, мэм. И ваши комментарии про них – тоже, – уточнил репликант.
Голограмма погасла, выпустив их в гуляющую толпу. Сержант привычно огляделся, выискивая угрозу, и с изумлением обнаружил, что накрывает своей ладонью ладонь Эйнджелы. Жестом странным, неосознанным, практически инстинктивным. Но среди своих инстинктов и рефлексов Чимбик не мог отыскать ничего похожего. И если его эмоции лишь суррогат, генетически запрограммированные гормональные всплески, то кто и зачем заложил в его модель подобное? Или это сбой?
Ответа не было.
Зато были необъяснимые радость от прикосновения и ощущение тепла. Спокойного и умиротворяющего тепла костра в холодную ночь, как на занятиях по выживанию. Репликант шёл, увлекаемый спутницей, и украдкой посматривал на девушку. Сержант вдруг подумал, что было бы здорово, если бы командование приняло решение оставить Эйнджелу со Свитари на Эгиде и поручило им с Блайзом охрану девушек.
Несмотря на то что репликант не был знаком с понятием «мечта», она у него появилась.
Глава 15
Нэйв, сидя в выделенном ему закутке, претенциозно именуемом «каютой», раз, наверное, в десятый изучал те скудные данные, что имелись у Союза по репликантам.
Слухи о новых, безжалостных солдатах Консорциума, возникающих из ниоткуда и исчезающих в никуда, достигли разведки Союза три года назад. Поначалу сочли, что это новое спецподразделение карателей, оснащённое лучше линейных частей.
Затем появились съемки с мест, где корпораты задействовали новый спецназ. Контраст с привычными действиями карательных «полицейских» батальонов Консорциума был разительный. Спецназовцы действовали, словно роботы – с хирургической точностью и математическим расчётом. Они не отвлекались на гражданских, не ошибались в выборе места для нанесения удара и не оставляли после себя никого, способного оказать сопротивление. И никто из агентов Союза ни разу не увидел ни одного из этих солдат. Словно призраки, они появлялись из ниоткуда и уходили в никуда после устроенной бойни.
Все их действия укладывались в холодную, безжалостную логику войны в видении Консорциума. Войны, которой не знали в Союзе. Войны, где потери гражданского населения не учитывались.
Кто эти люди, где проходили подготовку, чем оснащены и вооружены, долгое время оставалось тайной для Генерального Штаба Союза. Все старания заснять хотя бы одного спецназовца или момент высадки или ухода отряда закончились полным провалом. Даже сделанная с огромным риском для жизни агента короткая запись атаки спецназовцев на баррикаду бунтовщиков ничего не дала. Ни один солдат не попал в кадр – только погибающие или в панике бегущие рабочие.
Не увенчались успехом и попытки найти спецназовцев среди отдыхающих вояк Консорциума. Ни в барах, ни в борделях, ни в других местах проведения досуга ни один спецназовец не засветился. Единственное, что удалось нарыть агентам, – байки про неких полулюдей, полуживотных, выведенных где-то на секретной базе и натасканных на убийство. Естественно, воспринимать этот бред всерьёз никто не собирался.
А затем произошла неудачная высадка экспедиционного корпуса Союза на планету Хель, принадлежавшую Консорциуму. Там впервые и произошла первая и пока что единственная встреча с репликантами. Впечатления от неё у выживших в той резне остались самые страшные. Фототропный камуфляж искусственных солдат превращал их в невидимок – жутких и беспощадных, наносящих удары из ниоткуда.
Репликанты казались практически неуязвимыми – удалось заполучить лишь несколько тел разной степени сохранности. Именно их изучение привело к выводу, что загадочные бойцы корпораций – не люди, а продукты генной инженерии, недоступной учёным Союза. Оставалось лишь надеяться, что таких тварей у Консорциума немного.
Грэм выключил планшет, посмотрел на висевший на переборке хронометр и поспешил в кают-компанию, временно превращённую в зал для инструктажа.
Бойцы спецназа ждали его, уже полностью экипированные и вооружённые. Нэйв вышел в центр помещения и начал:
– Через полчаса мы будем на точке рандеву с лайнером «Комета Галлея». Наша цель – захват двух лиц. Первая…
Лейтенант нажал на клавишу пульта. Рядом с ним появилась голограмма одной из сестёр Лорэй.
– Это мисс Лорэй, – объяснил Грэм. – Её необходимо взять живой и максимально целой. В случае сопротивления с её стороны – применять нелетальные средства либо открывать огонь по конечностям. Но сопротивление с её стороны маловероятно: предположительно, мисс Лорэй… работает в сфере эскорта.
Посыпались шуточки на тему Лорэй, её работы и вероятной причины задержания.
– Цель вторая… – появилось изображение охотника с Тиамат. – Репликант Консорциума.
Веселье как ножом отрезало. Слухи про выведенных Консорциумом монстров разлетелись по всем силовым структурам Союза сразу после сражения на Хель. Но никто из бойцов отряда не мог сказать, насколько они соответствовали истине. У страха глаза велики, и выбравшиеся из той мясорубки зачастую наделяли врага едва ли не мистическими способностями. И вот теперь спецназовцам предстояло самим убедиться в достоверности бродящих по армии и флоту баек.
– Его желательно взять живым. – Грэм обвёл вверенных ему людей взглядом. – Но… Если будет сопротивление – не рискуйте. Помните: перед вами – нелюдь.
Целью их короткого путешествия оказался не магазин одежды и даже не бутик с ювелирными украшениями, как подумал сперва Чимбик. Эйнджела привела его в магазин, полный непонятных предметов. Металлические и деревянные трубы, какие-то ящики с натянутыми вдоль одной из плоскостей рядами проволоки, костяные рога…
Сержант недоумённо озирался, пытаясь понять назначение этих вещей, пока его взгляд не наткнулся на знакомый предмет. «Мандолина», – вспомнил он название. Музыкальный инструмент, на котором играл один из эпизодических персонажей в спектакле. Репликант пришёл к выводу, что остальные предметы в магазине также имеют отношение к музыке. Осталось узнать, какое отношение к ним имеет Эйнджела.
В отличие от него, Лорэй ориентировалась во всём многообразии достаточно уверенно. Внимание она уделяла в основном инструментам со струнами и вскоре остановила выбор на чём-то отдалённо схожем с мандолиной. Только у этого оказалось два грифа и двадцать восемь струн. А ещё узор, сходный с теми, что носил на лице Чимбик. Инструмент притягивал взгляд репликанта, даже не издавая ни единого звука.
Пальцы Эйнджелы легонько коснулись струн нижнего ряда. Тихие печальные звуки наполняли деревянный корпус, заставляя того резонировать и придавать звучанию новые оттенки.
– Этот. – Девушка подняла взгляд на Чимбика, ожидая его решения по поводу покупки.
Репликант кивнул и, с трудом оторвав взгляд от инструмента, жестом подозвал продавца.
– Вы будете на нём играть, мэм?
Это, пожалуй, был один из самых глупых вопросов, заданных Чимбиком за всю его сознательную жизнь, но и удержаться от него сержант не смог.
– Нет, я его сломаю и разведу посреди каюты уютный костерок, – фыркнула в ответ Лорэй. – Конечно, я буду на нём играть.
Чимбик кивнул, бесстрастно глядя на инструмент, но в душе он уже сгорал от любопытства, нетерпения и непривычного ожидания чего-то хорошего. Кажется, дворняги называли это словом «предвкушение».
– А где вы научились играть на этом инструменте, мэм? – спросил он.
Девушка любовно погладила инструмент по корпусу.
– В некоторых семьях детей обучают не только правильно вести себя за столом, но и многим другим бесполезным навыкам, милый. Но с завелем я подружилась на Тиамат.
Эйнджела вновь взяла сержанта под руку, и на этот раз жест не вызвал у него протеста.
– Вечер будет долгим, – пообещала ему девушка и посоветовала: – С твоим аппетитом лучше сразу заказать ужин.
По возвращении в каюту сержант зачарованно наблюдал, как Эйнджела настраивает завель. Девушка сбросила туфли и устроилась на диване, умостив нижний гриф завеля на согнутой ноге. Холёные тонкие пальцы проворно пробежались по струнам, коснулись ладов и потянулись к колкам. Это занятие настолько отличалось от всего, что когда-либо видел Чимбик, что казалось принадлежащим другому миру.