А учительница все время улыбалась.
И все ребята вдруг сразу поняли, что учительница очень-очень любит их и что она, конечно, самая лучшая учительница на свете.
КОГДА ПРИЛЕТАЮТ ЖАВОРОНКИ
— Да, такие дела! — говорит в один прекрасный день дядюшка Яно. — Ветер завернул. Подвяжу-ка я лозу, чтоб, чего доброго, окно не побила да чтоб ветер ее из земли не выдернул. Лоза-то уж больно хороша. Жаль будет! — И дядюшка Яно выходит во двор, оглядывает виноградную лозу, не завязались ли еще маленькие лиловые почки.
Под конец он выуживает из кармана шпагат и берется подвязывать лозу к ясеневому шесту.
— Что вы там делаете, дядюшка Яно?
— Тащите мне табуретку, потом скажу.
Дети — бегом в горницу, тут же выносят табуретку.
— Что это вы делаете, дядюшка Яно?
— Что делаю? Обираю.
— Чего обираете?
— Лозу обираю, не видите разве?
— А на лозе и нет ничего.
— Как так нет ничего? А это «ничего» называется? — Дядюшка Яно опускает руку в карман и вынимает яблочко.
— А где вы его взяли?
— Где взял, там его нет. — Дядя Яно разрезает яблочко на четыре равные доли и каждому вкладывает прямо в рот.
— А где вы взяли яблочко? — не унимаются дети.
— В саду, под ореховым кустом, — отвечает дядя Яно.
На детях — тряпочные тапочки, Бета сшила их из отцовского старого пальто. И прямо в этих тапочках они несутся по размокшему двору.
Между хлевом, в котором была привязана Рысуля, и курятником тают последние ошметки снега. С курятника упала красная черепица и разбилась на каменной стежке. Ветер продувает двор, обшаривая все щели, все закоулки. Ветки абрикоса шлепают о красную крышу конюшни.
— Нашли чего-нибудь? — спрашивает дядюшка Яно, когда дети воротились.
— Ничего не нашли, — отвечают они грустно.
— В самом деле?
— И впрямь! — Дети протягивают пустые ладошки.
— Так, так. Выходит, не нашли ничего. — Запустив руку за ворот, дядюшка Яно принимается почесывать заросшую шею. — Так, стало быть, вы думаете, я вас обманул? — спрашивает он.
— Мы ничего не нашли, — повторяют дети.
— Ну-ну. А знаете, когда прилетают жаворонки?
— А когда прилетают жаворонки?
— Думаете, обманывать вас собираюсь? А для чего мне обманывать? Я спрашиваю, знаете ли вы, когда жаворонки прилетают? Ну так вот, глядите! — Дядюшка Яно, подняв руку, смотрит вверх на серое небо. — Сейчас прилетают жаворонки. Видите? — указывает он пальцем.
— Где, где?
— А вы хорошенько вглядитесь. — Он прикладывает ладонь к самому уху, вслушивается. — Слышите?
— Слышим.
— Сейчас, вот сейчас прилетают жаворонки, — повторяет он, все время указывая вверх.
Дети глядят, глядят, пока наконец и впрямь не видят: жаворонок такой махонький, меньше булавочной головки. Дядюшка Яно, может, и не видит его — ведь у дядюшки Яно уже не такие зоркие глаза, как у них.
А дети видят жаворонка. И слышат, как он поет. Да, в самом деле жаворонки прилетают.
ИГРА
Солнце выпило все лужи. Землю вокруг каменной фигуры святого Яна[1] старательно обдул ветер. Настала пора играть в шарики. Куда ни глянешь, повсюду разгоряченные игроки.
— Сколько у тебя?
— Шесть.
— Шесть шариков — это ровным счетом ничего.
— Сам ты «ничего». Шесть шариков — это все-таки шесть шариков. — Янко Якубец даже обиделся.
Сунув руку в карман, он вытащил свои шесть глиняных разноцветных шариков.
— Вот, гляди! — показал он Виктору Пешко.
Тот, презрительно скривив нижнюю губу, двинулся дальше.
— Вертушка, сколько у тебя? — крикнул он Душану Вертику.
С Душаном никто не хотел играть. Душан приходил всегда с двумя-тремя шариками, а потом, обыграв всех подряд, уносился домой.
— Вертушка, сколько у тебя? — спросил Виктор еще раз.
— Два.
Виктор ухмыльнулся. А тут откуда ни возьмись — Йожко.
— Кто со мной будет играть?
— Сколько у тебя? — опять спросил Виктор.
Йожко похлопал по полному карману, и Виктор успокоился.
Враз сбежалась гурьбой детвора. Душан предложил игрокам поколдовать на счастье. Повернувшись на каблуке, он выдолбил глубокую ямку. Сперва обмел ее шапкой, потом еще и обдул. И засмеялся.
— Ну, что скажете? — спросил он, восхищаясь своей ловкостью.
— Что надо! — похвалили ребята ямку и стали играть.
Рыба колдовала,
Чтобы не попало… —
ворожил Душан Вертик.
— Не каркай! — рассердился Виктор.
Колдовал и рак,
Чтобы было так…
— Не слышал, что ли? — повторил Виктор.
Душан продолжал ворожить до тех пор, пока Йожко не подарил ему шесть шариков. Мальчик завизжал от радости и бросился искать, с кем бы поиграть.
Но стоило Душану отойти, как Йожко словно покинуло счастье. Он начал проигрывать. «Ну и ладно, — подумал. — Игра есть игра. Когда везет одному, когда другому». Йожко сунул руку в карман — и даже поверить не мог. В кармане были последние три шарика.
— После дышки?
— Последышки.
В нескольких шагах от мальчиков играла Роза Спокойная.
Она держала в руках веревочку и высоко подпрыгивала. Вдруг, подбежав к ним, принялась успокаивать Йожко.
— Последышки не подведут! — уверенно сказала она, а чтоб еще больше подбодрить мальчика, тоже начала ворожить:
Зеркало колдовало,
Чтобы в ямку все попало…
— Тебе чего тут надо? — накинулся на нее Виктор.
— А тебе какое дело?
— Катись отсюда!
— И не подумаю!
Но тут Розу позвала мама. Хочешь не хочешь, а беги. Теперь снова стал выигрывать Йожко. В один миг карман у него был полон. Последышки не подвели.
Игра продолжалась. Но вдруг Виктор отошел в сторону и, прислонившись к дереву, спрятал руки в карманы.
— Иссяк, да? — спросил Йожко.
Виктор попробовал улыбнуться, но улыбки не получилось. Он поджал губы и не сказал ни слова.
Йожко пожалел его.
— Сколько у тебя было? — спросил он.
— Семнадцать.
Йожко призадумался. Потом вытащил из кармана горсть шариков и отсчитал ему все семнадцать.
КАК ДЯДЮШКА ЯНО ПЕРЕСАЖИВАЛ ЯБЛОНИ
— Дядя Яно, а вы что делаете?
— Пересаживаю.
— А что пересаживаете?
— Яблоню.
Остановившись возле дядюшки Яно, Йожко долго глядит, как тот подкидывает лопатой землю. Яма должна быть широкая, чтобы корню как можно лучше устроиться в ней, и, конечно, глубокая, чтобы ни завтра, ни послезавтра ветер не опрокинул деревце. Долго, очень долго приходится трудиться, пока посадишь яблоню.
— Дядя Яно, а где вы столько яблонек взяли? — спрашивает Йожко, заметив на дорожке большую вязанку деревец.
— Выкопал, — отвечает дядюшка Яно, орудуя без передышки лопатой.
— Дядюшка Яно, а какие это яблони? — не успокаивается Йожко.
Интересно небось, какие вырастут на деревьях яблоки. Будут ли они большие или маленькие, будут ли желтые или красные — яблоки-то бывают самые разные.
— Я пока еще не знаю, какие будут яблоки, — говорит дядюшка Яно. — Вырыл их в лесу, под Грабовкой, так что это дикие яблони.
— Дикие?
— Они самые.
— Значит, и яблоки будут дикие?
— А яблоки не будут дикие.
— А в лесу были?
— Эге.
— А здесь не будут?
— Не будут. Потому не будут, что по осени я их привью. Привью их, и все дела.
— По осени?
— Эге.
— А осенью уже будут на них яблоки?
— Чего-чего?
— Будут ли уже яблоки, спрашиваю.
— Осенью еще ничего не будет. Кой на каких, может, и будет. На тех, что побольше, глядишь, какой дичок и уродится, да он никуда не годится.
— А почему?
— Дикое яблочко кислое.
— Кислое?
Йожко умолкает, но минуту спустя снова заговаривает.
— Некоторые любят и кислые яблочки, — говорит он дядюшке Яно.
— Да кто ж кислые любит? — спрашивает дядюшка Яно и при этом морщится так, словно и впрямь надкусил такое кислое яблочко.
— Вот я, например.
— Ну, это ты брось! — смеется дядюшка Яно и морщится еще больше. — Через года два-три у нас яблок будет хоть завались. И маленьких и больших. А иные будут больше, чем козлячья голова.
— И они тоже будут дикие?
— Зачем же? Говорю, что осенью их привью.
— Но ведь это еще долго, — вздыхает Йожко.
— Долго?
— Если бы они уже сейчас были, — вздыхает он снова.
— Угу, — кивает и дядюшка Яно.
— А они правда будут?
— А почему ж им не быть?
— Такие, как козлячья голова?
— Такие. А которые и побольше.
— Если бы уж были, — вздыхает Йожко еще раз.
В ЛЕСУ ТРУДИЛИСЬ ЛЕСОРУБЫ
А пришел Йожко домой, на столе его уже дожидался узелок из маминого цветастого платка. В узелке увязаны были пирожки с повидлом. В красный, без крышки, бидончик налита похлебка. Йожка пообедал на скорую руку, взял бидончик, узелок — и айда!
— Смотри не заблудись! — крикнула ему вдогонку мама, но он уже не услышал.
По деревянным мосткам, переброшенным через грязную речушку, Йожко перешел на другую сторону улицы. Он не спустился вниз по Го́штакам — по проулку, что пересекал деревню, а шмыгнул через Но́ваков двор. А потом еще через зады, потому что так было ближе.
На Нижних лугах повстречалась ему тетушка Ошкериха, она пришла сюда набрать в холстину травы.
— Обед несешь? — спросила она, когда Йожко проходил мимо.
Мальчик только улыбнулся в ответ.
На опушке леса растут здоровущие дубы. Вместо мягкого мха под деревьями высоко подымается прошлогодняя трава, которую сельчане зовут «стариной». Когда случался засушливый год и поля не родили вдосталь сена, крестьяне серпами жали ее, относили домой и откладывали на зиму.
Наша буренушка