Он молчит, обдумывая мои слова.
— Ну, чтобы это всё было более естественным, — добавляю я.
— Не знаю, — наконец, отвечает он. — Я подумаю. Её ещё выпустить успеть нужно. Я позвоню. Подумаю и позвоню.
Я кладу трубку и Анатолий оживляется:
— Так что? Есть план?
— Пока не знаю. Посмотрим.
— А что за подруга?
— Гостья столицы, — улыбаюсь я. — Приезжая. Займись Хабаровском, пожалуйста.
— Так там уже поздний вечер. Завтра утром займусь.
— Ну, тогда, помоги Яне, — киваю я и снова снимаю телефонную трубку.
На этот раз я звоню Дольфу Лундгрену, известному также, как капитан Торшин из ГУБХСС.
— Василий Альбертович, здравствуйте, Брагин беспокоит. Есть минутка?
— Да, Егор, здравствуй, — отвечает он. — Вспомнил обо мне?
— Так и не забывал никогда, просто у наших партнёров немного затянулось решение организационных вопросов.
— Так решили же, насколько я знаю.
— Да, всё решили. Поэтому я хочу договориться, когда можно будет подъехать.
— Да хоть сейчас приезжай.
— Прямо сейчас? В принципе я не против, сейчас заеду за своим спецом и появлюсь. Там персонал как? На месте?
— Ну конечно, — отвечает Дольф. — Мы же потихонечку играем уже. Посетителей мало, но работники все здесь.
— Ясно, так даже лучше, — соглашаюсь я.
Кладу трубку и встаю из-за стола:
— Так, ребята, работайте, а у меня дела, Толик, по поводу планов на вечер. Пока это не сто процентов, так что я тебе брякну, если что-то поменяется. Лады?
— Конечно, звони.
— Хорошо.
Я еду в гостиницу. Мой новый телохранитель Какора оказывается крепким сорокапятилетним мужиком, довольно суровым на вид, коренастым и явно весьма сильным. У него широкое лицо, чуть приплюснутый нос и едва различимая скептическая улыбка. Он немногословен, но ничего, это даже к лучшему.
Поднимаемся наверх, в казино, и я ловлю Бакса:
— Миша, поехали, время настало, — говорю я ему. — Пора браться за новый фронт работ.
Он обречённо вздыхает.
— Ничего-ничего, — подбадриваю я. — Надо из зоны комфорта выходить время от времени. Если, конечно, тебя интересует активное долголетие. Сейчас посмотришь людей, оценишь кто там нужен, а кто нет. Поговоришь, поспрашиваешь, присмотришься изнутри, ну, и приступишь к очередному трудовому подвигу. Мне надо, чтобы новые точки не перетягивали на себя наших клиентов, а занимали другие сегменты. Улавливаешь?
— Сделаем, — соглашается он. — Чего уж…
Это мы с ним уже несколько раз обсуждали.
— Цвета не было сегодня?
— Звонил, — отвечает Бакс. — Сказал, попозже приедет, ближе к вечеру.
Ну, ладно, он нам сейчас и не нужен собственно.
В машине тесно. На переднем сиденьи располагается Какора, а сзади — Бакс, Семён и я. Ехать недалеко и Сергей Сергеевич довозит нас минут за пятнадцать. Он останавливает машину и мы, пройдя через дворик за бетонным забором, оказываемся у административного здания.
— Здесь что ли? — щурится Бакс. — Выглядит не слишком презентабельно.
— Ну, как уж есть, — пожимаю я плечами. — Идём.
Мы заходим внутрь, назвав охране пароль, полученный от Дольфа. Зал небольшой и довольно тёмный, немного похожий на тот, в котором мы были в Геленджике. Подходим к бару и начинаем осматриваться.
Выбор напитков небольшой. Никаких рулеток нет. За одним столом сидят несколько человек и режутся в «очко». Чуть поодаль тоже играют, во что — не понятно.
Не успеваем мы всё оглядеть, и даже привыкнуть к полумраку, как появляется Торшин Он, разумеется в штатском. Вместе с ним приходит худощавый мужик с довольно длинными волосами и усами подковой. На нём тёмно-коричневый костюм, и чёрная бабочка.
— Ну что, — говорит Дольф, — начнём знакомиться с объектом?
— Начнём, — кривится Бакс.
— Так, это у нас администратор. Пётр, расскажи, что тут у нас.
— Смотрите, братцы, какой сюрприз, — раздаётся вдруг довольно громкий голос, и мы оборачиваемся. В зал заходят четверо крепких ребят. — На ловца и зверь бежит, да?
— Как трогательно, — говорит один из четвёрки, и я его узнаю. — Легаши, пионэры и блатные. Ну а чё? Нормально, будем работать и лавэ заколачивать. Деньги не пахнут, да?
Он смеётся и клацает опасной бритвой, то обнажая лезвие, то пряча в рукоятке.
— Вот этот шкет, — продолжает он, на этот раз обращаясь к своему спутнику, неприязненному и выглядящему совершенно неприступно блатарю. — И есть тот самый Бро.
Он показывает пальцем на меня.
— Это мы удачно зашли да? — щерится тот. — Ну что, господа хорошие, слушайте сюда. У меня к вам разговор имеется. Небольшой. На полминутки.
— Некогда нам разговоры разговаривать, — отвечает Дольф. — Мы вас не знаем, идите с миром. Мы закрыты.
— Ты хлебало-то завали и послушай, твоей же жизни касается.
Клац-клац, издаёт неприятные звуки бритва
21. Великая сила литературы
Какое любопытное совпадение. Только мы зашли, и через пару минут тут как тут появляются эти колоритные граждане. Интересно, кто сообщил о нашем прибытии? Это мог быть кто-то из наших, могли быть люди Дольфа, а мог быть и вот этот патлатый усатик. Он, кстати, на ресторанного лабуха похож.
Ладно, с этим мы разберёмся. Чуть позже. Пермяк и второй типа авторитеты, ещё двое ─ это торпеды. Утром торпед было пятеро. Значит есть ещё снаружи воины.
Вот этот солидный и уважаемый дядя, вероятно и есть та серьёзная фигура, что, по предположениям Ферика, стоит за Пермяком. И как его зовут, красавца такого? Выглядит он уверенно и практически царственно.
Римский профиль, смуглое лицо, волнистые седые волосы. Взглядом может сейфы прожигать, сто процентов. Вальяжный, просмолённый табачным дымом и забальзамированный байховым грузинским чаем ещё при жизни. Длинное пальто, белый шарф, небрежно наброшенный на плечи и дорогой костюм. Принц воров.
─ И кто ты такой, чтобы мы с тобой разговаривали? ─ поднимает брови Торшин. — Директор театра оперетты?
Мы стоим в стороне от играющих и наши реплики до игроков вроде не долетают. Да и нет их уже. Быстренько, быстренько бочком все расходятся и тают в тумане.
─ Я-то, известно кто, ─ усмехается урка. ─ Дедушка Назар, я. Даже ты, клоун, наверное, слыхал. Хотя не удивлюсь, что в цирке, откуда ты выполз, могут и не знать истинных героев труда.
Ух ты, Назар Лимончик. Известная личность, чего уж там. Много дел наделал и до сих пор даже, там, в моём будущем, он на покой не ушёл, нет-нет, да всплывёт его имя. Короче, легенда криминального мира. Пострелял в своё время изрядное количество различных Фериков и Цветов, встававших у него на пути. Но и своих союзников потерял немало.
Разросся он вширь и вглубь, понастроил бизнесов и накупил недвижки. Испания, Греция, Польша, Штаты, не говоря уж о бывших союзных республиках — много где проник в плодородные слои грунта, но теперь ему придётся подвинуться. Конкурент и преграда на пути развития моего протеже Цветика.
Я поэт, зовусь я Цветик,
От меня вам всем приветик…
Пермяк смеётся, немного перебарщивая с подобострастием.
─ Так, может, мне тебя оприходовать по всей строгости закона, дедушка? ─ спрашивает Дольф, напрягаясь и становясь почти неотличимым от Ивана Драго. — Или, может, тебе пенсию оформить? Или челюсть вставную выписать?
Серьёзный парняга, не ударил в грязь лицом, хе-хе…
─ Да что ты, ─ усмехается тот. ─ Оприходовать. Гляди, чтоб тебя всей вашей ментурой не оприходовали, дурачок. Слушайте меня внимательно, циркачи. Точка это воровская. И эта, и та, вторая. И мусорята здесь хозяйничать не будут. Хотите лавэ — служите. Будете тявкать, поступлю, как хозяин с обнаглевшим псом. Псов много, а сахарных косточек мало. И уж решать, кто здесь присматривать будет, точно не вам. Кого хотим, того и поставим, вас не спросим. Про Цвета забудьте. Вот Пермяк, он тут и будет дела делать. Такие, как нам надо.
— Сход выбрал Цвета, мы согласовали, — не сдаётся Дольф. — Всё точка. А Пермяки пусть идут лесом, деда. Или чё, поедем в управление разбираться с правомерностью назначений?
— Выбрал, да только я это всё отменяю. Тебе какая разница? Я говорю, ты делаешь. Точка.
— Разница есть, — вступаю я. — Нам надо деньги зарабатывать, а что Пермяку твоему надо мы не знаем. Ашотику бабки не нужны были походу. Да и этот вот на петрушку больно смахивает. На серьёзного человека не похож.
Пермяк подрывается и дёргается в мою сторону, демонстрируя негодование и решимость проучить выскочку и фраера, то есть меня. Но навстречу ему чуть-чуть сдвигается мой новый охранитель Какора. Самую малость, будто всего лишь обозначает движение, но Пермяк, надо отдать ему должное, хорошо считывает язык тела и останавливается.
— Спокойнее, — киваю я и легко хлопаю себя по карману. — Забыл, что у меня есть волшебная палочка?
Лимончик прожигает меня огненным взглядом. У него там лазерные устройства, не иначе. Лицо непроницаемое, скорее неприязненное, чем нейтральное.
— Пусть потявкает недопёсок, — бросает он и переводит взгляд на Пермяка. — Недолго уже.
Тот скалится, как голодный волк.
— Значит так, — продолжает дед Назар. — Завтра сюда заходит Пермяк и начинает делать наше дело. И чтобы никаких недопёсков и никаких цветов здесь к этому времени не было.
Он так и говорит, с маленькой буквы, делая ударение не на «е», а на «о», будто речь действительно идёт о цветах, а не о Цвете.
— У них свои катраны имеются, а эти наши и баста.
— Нет, — спокойно говорю я. — Теперь всё иначе. У нас между руководителями ведомств всё договорено, вы нам своего представителя выставили, избранного на сходке. Чего ещё надо? Так это не работает.
— Работает, — щерится Лимончик, — не тебе варежку разевать. Тебя, малолетку, спрашивать точно никто не будет. Внук, в натуре. Дурилка ты картонная, а не внук. В любом случае, у меня зять бровастого во где, а внук свистит мимо. В общем, всё-на. А сход у нас будет и всех ваших сучат…