– Предвидя ваш следующий вопрос, – продолжал священнослужитель, – скажу сразу: о вашем пребывании в Волкодавле мне сообщил доктор Халигали, ныне – преподаватель университета Парлевы. А тот, в свою очередь, узнал об этом от графа Бана, экс-магистра гидрантов.
С одной стороны, это объяснение выглядело правдоподобно. С доктором Халигали, бывшим научным консультантом ордена, мы находились в приятельских отношениях. От графа Бана я знала, что доктор сейчас в Парлеве и они состоят в переписке. Кроме того, граф-воевода успел свести знакомство с Гверном, и мог поведать о нем доктору.
С другой стороны – мы слишком недавно вернулись в Волкодавль. Если даже доктор использовал какие-то магические средства связи, чтоб узнать об этом, у монаха все равно не хватило бы времени, чтоб добраться от Шерамура до Поволчья.
Решительно, без бутылки тут разобраться было невозможно.
– В таком случае, святой отец, прошу за стол. Твердыня, еще вина.
На сей раз на стол было выставлено обычное бухано-трескавское, из чего я сделала заключение, что новый посетитель симпатии у Твердыни не вызвал.
– Орден Святого Квадрата имеет какое-нибудь отношение к Благому Сыску? – с подозрением спросил Гверн.
– Нет. Благой Сыск состоит в ведении ордена Святого Рогатуса. А братья нашего ордена по мере своих слабых сил помогают нашему главе... Старшему Брату, епископу Сомелье, волею короля недавно ставшему первым министром.
– Вот как? – У меня появились первые смутные догадки. – Мы долго были в отсутствии и не осведомлены о ситуации в Шерамуре. Но мне казалось, что после разгрома мятежа маршала Мордальона там все благополучно.
– В общих чертах – да. Кстати, вы владеете шерамурским?
– Да, – этому языку я научилась еще в МГБ, а в академии его усовершенствовала.
Гверн также кивнул.
Дальнейшая беседа продолжалась на шерамурском.
– Как вам наверняка известно, поражение мятежного маршала принесло прекрасному Шерамуру несколько лет спокойствия. Благодаря этому наш возлюбленный король Мезанфан сумел с помощью Старшего Брата Сомелье укрепить границы, отстроить пострадавшие от мятежа города, а также начать ряд реформ, способствующих укреплению промышленности, торговли, просвещению и общему процветанию королевства.
– Звучит неплохо.
– Уверяю вас, выглядит еще лучше. Увы, реформы Старшего Брата не всем по нраву...
– Ну, святой отец, так не бывает, чтоб реформы всем приходились по нраву.
– Верно, – монах в задумчивости повертел в руках кружку с бухано-трескавским, понюхал ее содержимое, но пить не стал. – Однако одним они не по нраву более, чем другим. Особенно не нравится им возвышение Старшего Брата Сомелье. Ведь, вступив в должность премьер-министра, он получил дополнительные полномочия.
– И насколько не нравится? – спросила я.
– Настолько, – ровным голосом отвечал монах, – что они, предположительно, готовят иностранную интервенцию. Может, из Второримской империи, может, из Кабальерры, а может, из обеих.
– Зачем вы нам это рассказываете, святой отец? Ведь это, должно быть, государственная тайна.
– О, в Шерамуре все тайна и ничто не секрет. Подобные слухи были и будут всегда. Но слухи к делу не пришьешь. А без доказательств предъявлять обвинения шерамурским дворянам не может даже такой великий государственный муж, как Сомелье.
– А он и в самом деле велик?
– Без сомнений. В частности, он покровительствует ученым, в других странах подвергающимся гонениям.
– Ясно. Халигали наболтал.
– Да. Почтеннейший доктор поведал нам, сколь блестяще вы проявили себя при разоблачении мага-ренегата. То, что после этого вы вышли замуж, даже к лучшему. Практика доказывает, что наиболее высококвалифицированные агенты удачнее всего работают в паре.
– Так вы, что же, нам шпионить предлагаете? – встрепенулся Гверн. – Это оскорбительно!
– Да! – подхватила я, одновременно пнув Гверна под столом. – Это оскорбительно – делать такие предложения, не обговорив предварительных условий!
– Но это займет много времени.
– Тогда предлагаю перенести этот разговор на завтра... то есть на сегодня, но на более позднее время. Вы устали с дороги, а нам требуется обдумать ваши слова.
– Хорошо. Надеюсь, в этом отеле есть свободная комната? – последние слова отец Батискаф вновь произнес по-имперски. Между прочим, напрасно старался – Твердыня понимал по-шерамурски не хуже меня. Просто предыдущим содержанием беседы не интересовался. Или делал вид.
Каково бы ни было его отношение к черноризцу, это не должно было повлиять на выручку. Твердыня тут же посулил монаху самое лучшее жилье (по правде, ни лучших, ни худших в «Белке и свистке» не было, все они примерно одинаковы), а мы побрели наверх.
– Ты же мне чуть ногу не сломала! – зарычал Гверн, едва я закрыла дверь комнаты. – И ты впрямь собираешься согласиться на его предложение?
– А что такого? Мы собирались уезжать. И деньги у нас кончаются. Если у нас будет оплаченный контакт, не вижу смысла отказываться.
– Но шпионить... это низко. Это грязно.
– Вот именно. Шпионаж – работа низкая и грязная. Поэтому шпионами бывают только простолюдины. Ты слышал хоть раз, чтоб принца назвали шпионом?
– Нет. Принц не может быть шпионом.
– В самую точку. Ты у нас кто? Принц. А я – принцесса. А принцы и принцессы шпионами быть не могут. Сказал мудрец – мир ему! – «короли не ржут, они милостиво улыбаются». А принцы не шпионят, они снисходительно наблюдают.
– Ну... предположим. Но тебе все равно нельзя ехать в Шерамур.
– С чего ты взял? Это ты участвовал в шерамурских войнах.
– Да, но я-то как раз воевал за Шерамур. А ты была у гидрантов, которые воевали против.
– Вот что значит политическая неподкованность! Гидранты сражались не с королевским войском, а с мятежником Мордальоном. Орден, кстати, потом и разогнали аккурат по обвинению в пособничестве Шерамуру. Обвинение было ложным, но сейчас оно нам даже на руку.
Исчерпав все доводы против, Гверн заявил, что хочет спать. Тут я с ним не стала спорить. Утомительный выдался вечер. И довольно сумбурный.
Должно быть, мы слишком усердно праздновали наступление года Сивой Кобылы, потому что с утра мне казалось, что явление черного монаха в зале «Белки и свистка» мне приснились. И я со спокойным сердцем направилась умываться. В «Белке и свистке» с этим было просто. На заднем дворе имелся колодец. Постояльцы, желавшие соблюдать чистоту, брали воду там, остальные могли обходиться как хотели. Если умывания недоставало, можно было искупаться в Волке, или посетить бани, коих в Волкодавле было предостаточно.
Я зачерпнула воды, с удовольствием умылась из ведра, а остатки воды вылила себе на голову. Снова добыла воды и перелила ее в кувшин, чтобы отнести Гверну, который еще дрых. И тут заметила во дворе знакомую черную фигуру.
На лице отца Батискафа, наблюдавшего за моим утренним туалетом, читалось некое сомнение.
– И часто вы так? – спросил он.
– Вы о чем?
– Водой обливаетесь.
– Каждый день. Если вода есть, конечно.
– Среди шерамурских дворян частое мытье считается неэлегантным. Впрочем... – морщины на его лбу разгладились, – вам и не придется выдавать себя за шерамурских дворян. Независимо от того, какой вы дадите ответ.
– Вот что, святой отец. Здесь неподходящее место для серьезных разговоров. Да и на пустой желудок как-то нехорошо... Я снесу воду мужу, а вы закажите завтрак, ладно?
К тому времени, когда мы спустились в зал, там уже начали собираться посетители. Конечно, не в том количестве, как по вечерам. Сейчас здесь не было тех, кто стремился в «Белку и свисток» надраться и подраться. Служительницы Ядреной Фени, местной богини любви, в красных сарафанах со множеством побрякушек, тоже отсутствовали. Только бродячий певец, из тех, что во всех странах одинаковы, бряцал по струнам, надеясь, что сытые клиенты будут щедрее.
Кухня «Белки и свистка» не особо изощрялась по утрам. Нам принесли вареной речной рыбы, тертой редьки и грушевого кваса. Мы с Гверном к этим блюдам уже привыкли, а вот шерамурец ел без энтузиазма – то ли пища была для него тяжела, то ли постился.
– Вчера вы спросили меня, – сказал он, деликатно отставив глиняную миску с редькой, – на каких условиях я предлагаю вам работу. Вот, – он извлек из рукава клочок пергамента, – сумма, лежащая в Магическом банке Голдмана. В случае согласия я назову вам номер счета. Будете в Нездесе – проверите и получите аванс. В случае удачного выполнения задания эта сумма автоматически удваивается.
Я посчитала. Броненосец, наподобие заморских, на эти деньги построить было нельзя, а вот кавалерийский полк снарядить – вполне.
Я пристально посмотрела на монаха. Если он имел дело с МГБ, то, возможно, знает обо мне больше, чем способны рассказать Халигали и граф Бан вместе взятые. Впрочем, в файлах МГБ содержится далеко не все...
Кроме того, это заявление проясняло, каким образом отец Батискаф сумел так быстро добраться в эти края из Шерамура.
– Вы воспользовались порталом МГБ в Нездесе?
– Орден квадратистов имеет с Магическим банком Голдмана давние и прочные связи, – отвечал он уклончиво. Однако ответ этот можно было расценить как положительный.
– Мне нравится подход братьев-квадратистов к делу, святой отец. Но прежде чем мы придем к соглашению, не расскажете ли вы о задании, хотя бы в общих чертах? И зачем вам понадобились иностранцы? Шерамурские дворяне, как я слышала, – истинные мастера интриги.
– Верно. Но Старшему Брату нужны не интриганы, меняющие свои пристрастия по три раза на дню, а крепкие профессионалы.
– Кажется, я начинаю понимать, за что дворяне не любят вашего премьера, – пробормотала я.
– Вдобавок дворяне Шерамура, как правило, знают друг друга – как по родственным связям, так и в лицо. Внедрить в их среду постороннего человека было бы затруднительно. А вот иностранцы не вызовут подозрений.
– Еще как вызовут! Я-то в Шерамуре не была, разве что пограничными областями проезжала. А вот супруг мой там воевал, с шерамурским дворянством якшался. Его могут узнать.