Все необходимые знания присутствуют внугри вас. Как можно научить тому, что уже известно? Вы можете только стать осознанным. Если вы желаете углубиться в себя в поисках правды, ваша врожденная мудрость отреагирует на заданный вопрос, подобно внутреннему камертону, и вы услышите правильный ответ.
Если вы верите в то, что у вас есть проблема, Мастер не станет убеждать вас в обратном. Она открыта для понимания. Она — ваше отражение. Она знает, что нет никаких проблем, кроме вашей веры в свои мысли. Существует только разум — если вообще что-то существует. Мастер всегда будет возвращать вас к вашему собственному разуму, к вашему собственному осознанию. И самая приятная часть этого заключается в том, чтобы полностью принимать любую убийственную тенденцию, пока — в присутствии вашего внутреннего Мастера — вы не увидите свою сущность такой, какая она есть.
Так находящийся в замешательстве разум приходит к тому, чтобы расстаться через исследование с беспокоящими его мыслями. Он не только видит, что они неправдивы, но также понимает, какую цену приходится платить за веру в них — гнев, печаль, чувство обиды. Он понимает, что свобода возможна только в том случае, если он перестанет верить в мысли и признает, что нечто противоположное им тоже может быть правдой. В конце концов разум осознает, что он и есть реальность и что мир меняется вместе с изменением его восприятия. Встретить Мастера с бесстрашным, открытым разумом — значит потерять целый мир, каким вы его себе представляли. И забыть о жесгоком, полном страдания мире, в котором желания сердца никогда не исполняются.
Когда люди думают, будто знают ответы на все вопросы, Мастеру трудно помочь им найти собственный путь, потому что их разум закрыт, а закрытый разум означает, что и сердце тоже закрыто. После того как она поняла, что свобода не может быть навязана, она стала более спокойно воспринимать и выслушивать любые истории, ожидая, пока в глухой стене самообороны не появится хоть малейшая брешь. Тогда она проникает внутрь, и наступает момент встречи, безоговорочного единения. Человек может попытаться закрыть дверь, но уже поздно — Мастер успела проникнуть внутрь. И этот миг проникновения меняет все. Разум проясняется, осознает себя, и он никогда уже не будет прежним, потому что подобное встретилось с подобным. Двое стали одним.
Как только Мастер входит через слегка приотворившуюся дверь, разум ученика начинает расширяться и естественный путь к себе открывается сам собой. Кажется, что ученик мог бы вернуться в свой прежний мир, но это невозможно. Когда разум понимает, что не знает того, в чем был так уверен, он обретает свободу — узлы прежних убеждений ослабевают и развязываются сами собой. На этом работа Мастера заканчивается. Она снова превращается в ничто.
Работа в действии
«Моя мама должна была умереть раньше»
Барбара: Кейти, я написала о своей маме. Она умерла десять дней назад. В прошлом году она дала моей сестре Лори доверенность принимать за нее любые решения, касающиеся ее здоровья. Вскоре мама серьезно заболела. За неделю до смерти ее начали мучить сильные боли, и она попросила отключить ее от аппарата искусственного дыхания. Лори живет в другом городе, и прошла целая неделя, пока она совещалась с докторами, раздумывала об этом и наконец приняла решение выполнить просьбу мамы. Я все это время была в больнице рядом с мамой, а Лори даже не удосужилась к нам приехать. Кейти, моя мама должна была умереть раньше. Я чувствую себя такой бессильной и ужасно злюсь на сестру.
Кейти: Понимаю, дорогая. Давайте посмотрим, что вы написали.
Барбара: Я злюсь на сестру за то, что она заставила маму ждать смерти.
Кейти: Значит, вы считаете, что для вашей матери было бы лучше умереть на неделю раньше. «Ваша сестра должна была сразудатьсвое согласие. Она не должна была ждать неделю» — правда ли это?
Барбара: Да, правда. Я чувствовала себя абсолютно беспомощной. У меня не было возможности контролировать ситуацию, в то время как я знала, что моей маме лучше было бы умереть. Но я была вьпг/ждена ждать решения сестры, и это сводило меня с ума. Я была в отчаянии. Я готова была пожертвовать чем угодно, чтобы выполнить просьбу мамы и отключить ее от аппарата искусственного дыхания Кейти: Хорошо, милая. Я слышу вас. Теперь давайте вернемся к исследованию. «Ваша сестра не должна была ждать» — можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда?
Барбара: Ну... Мне казалось, что мама сильно страдала всю ту неделю, пока ждала решения сестры... Это ее тело. Ее жизнь и ее решение.
Кейти: Да, это так. Но откуда вам известно, что эта неделя ожидания не была для вас троих самым лучшим временем? Можете ли вы абсолютно точно знать, что по-другому было бы лучше?
Барбара (после долгой паузы): Нет, я не могу абсолютно точно знать этого.
Кейти: Потрясающе! И откуда это «нет» пришло?
Барбара: Я просто сделала паузу и вслушалась в ваш вопрос. Мне действительно было трудно. В своих мыслях я оправдывала себя и обвиняла сестру. Но когда я прислушалась к вопросу, то стало очевидным, что я не могу абсолютно точно знать, что было бы лучшим для мамы. Как бы я ни убеждала себя в собственной правоте, я не могу этого знать.
Кейти: Да, милая. Все правильно. Как вы реагируете, когда верите в мысль «Она не должна была ждать»?
Барбара: Я виню себя, поскольку думаю, что должна была проявить твердость.
Кейти: Да. И что вы чувствуете, обвиняя себя в страданиях матери?
Барабара: Я чувствую себя ужасно. Чувствую, что не сделала для мамы все, что могла. Я виню себя в слабости. И очень злюсь на сестру. Хочется свернуть ей шею. Я виню ее в страданиях мамы не меньше, чем себя.
Кейти: Можете ли вы найти причину для того, чтобы отбросить эту мысль? При этом я не прошу вас ее отбросить. Вы не можете отпустить мысль, вы можете только встретить ее с пониманием, и тогда она отпустит вас,
Барбара: Ну, сейчас от этой мысли нет никакого проку. Ведь мама умерла.
Кейти: Меня в данной ситуации больше интересуете вы, ваше спокойствие. Приведите мне спокойную причину, по которой стоит держаться за эту мысль.
Барбара: Не думаю, что такая найдется. И от этого я чувствую себя еще несчастнее.
Кейти: Кем бы вы были без этой мысли? Кем бы вы были, если бы не верили в то, что ваша сестра не должна была ждать?
Барбара: Я бы поддерживала отношения с сестрой, как раньше. Разговаривала бы с ней.
Кейти: Да, милая. И не жили бы, испытывая боль, — как ваша мать.
Барбара (со слезами на глазах): Да, это так.
Кейти: Интересно то, как мы, стараясь спасти кого-тоот боли, сами остаемся ни с чем. Теперь сделайте разворот.
Барбара: Сестра должна была ждать? Но у мамы была такая боль!
Кейти: Отмечайте, когда вы отклоняетесь от исследования и возвращаетесь к своей истории, к попыткам защититься и оправдаться. «Она не должна была ждать» — разворотом к этой мысли будет «Она должна была ждать». Просто побудьте с этим какое-то время.
Барбара (после долгой паузы): Не остается ничего, как сказать, что я не знаю, должна ли была моя сестра ждать.
Ксйти: Хорошо, дорогая. А теперь приведите мне три реальных примера, говорящих о том, что она действительно должна была ждать.
Барбара: Ну, возможно, она ждала, потому что надеялась получить от врачей какую-то обнадеживающую информацию. (Пауза.) Она ждала того момента, когда ей стало совершенно ясно, что аппарат искусственного дыхания можно отключить. (Пауза.) Она тянула время, чтобы вся наша семья могла собраться к моменту смерти мамы,
Кейти: Потрясающе, не правда ли? Можно привести и другие примеры, милая. Никогда не смотрите на вещи поверхностно. Все происходит так, какдолжно происходить; это просто то, что есть. Давайте рассмотрим следующее утверждение.
Барбара: Лори следует прислушиваться к мнению других, а не делать то, что кажется правильным только ей.
Кейти: Правда ли это?
Барбара: Нет, не правда, ведь это то, что она делает...
Кейти: Вот именно. В этом нет абсолютно никакой правды. Почему я знаю, что она не должна прислушиваться к мнению других? Потому что она не делает этого. Такова реальность.
Барбара: Это-то меня и бесит.
Кейти: Я знаю! (Громкий смех в зале.) Трудно не быть Богом. Трудно быть диктатором, когда Бог вас не слышит. Как вы реагируете, когда верите в эту мысль?
Барбара: Ах... Я становлюсь дерзкой и самоуверенной, осуждаю сестру и создаю вокруг всего этого сильное напряжение.
Кейти: И каково это — жить не прощая?
Барбара: Очень тяжело. Осуждая сестру, я беспощадна и к самой себе. Я беспощадна по отношению к ней — и беспощадна по отношению к себе.
Кейти:Кем бы вы были без этой мысли? Без этой лжи — «Ей следует прислушиваться к мнению других»?
Барбара: Ну, в моей жизни снова появилась бы сестра. Я могла бы любить ее. Я бы не испытывала этого ужасного чувства обиды.
Кейти: Да, милая. С этой мыслью вы чувствуете себя злой, самоуверенной, обиженной — и пребываете в состоянии сильного стресса. А без этой мысли вы могли бы любить свою сестру. Вы понимаете, что страдания вам причиняют ваши мысли, не сестра?
Барбара: Да. Это совершенно очевидно.
Кейти: Именно сестра, живущая в ваших мыслях, делает вас несчастной. Ваша сестра, возможно, тоже очень сильно страдает и испытывает чувство вины за свое решение. Кто знает, что может происходить в голове другого человека? Дело в том, что вы любите свою сестру. И ничего не можете с этим поделать. С помощью этих историй вы пытаетесь уйти от любви, а это не работает, вы страдаете от этого. Если я буду придумывать и рассказывать истории о том, что я никого не люблю, я окажусь в состоянии стресса. Ложь не может привести к иному результату. Итак, давайте сделаем разворот.