Когда я смотрю на небо сегодняшним ясным днем, я даже не знаю, что это небо, пока мой ум не даст ему название. И в этот момент небо начинает существовать. Мира не существует до тех пор, пока ум не выделит меня и не начнет давать названия всем вещам, которые попадают в поле моего зрения. И для ума, чьи мысли не подвергаются сомнению, реальность начинает делиться на множество разных «то» и «это». Мне нравится, что мой ум не верит моему уму.
Если ни в чем нет смысла, как одно может существовать отдельно от другого? Я проявляюсь как новое и как старое, как начало и конец, я – это вы и я – все сущее. Я – ускоряющийся пульс наслаждения, безымянная радость, танец без движения, завораживающее и восхитительное небытие.
До рождения Вселенной существовало нечто совершенное и лишенное формы
В начале было слово. Так бывает, когда вы просыпаетесь рано утром. Первое слово – ваше. Так создается мир. А до этого существует только реальность, не имеющая формы и совершенная, единая, бесконечная и свободная. Для нее нет имени, потому что имя – рябь на поверхности воды. Вслед за рябью возникает и все озеро. Нет ряби на поверхности воды – нет озера.
Все, что реально, не имеет имени. Оно не меняется, не течет, не уходит и не возвращается. Оно даже не существует – находится между существованием и не-существованием. Если вы дадите этому имя, оно обернется в ничто. Поэтому, если хотите, называйте реальное «Дао», поскольку такое имя подходит ему не меньше, чем любое другое. Но как бы вы ни назвали реальность, она не это и не то. Она всегда самое начало.
Мастер путешествует целый день, не покидая дома. И какими бы прекрасными ни были виды, она остается безмятежной и в себе
Умиротворенность – наше естественное состояние. Только вера в свои негативные мысли способна вывести нас из состояния спокойствия и заставить нас впасть в отчаяние или в гнев. Лишенный влияния стрессовых мыслей ум сохраняет спокойствие и сосредоточен на самом себе. И поэтому одинаково принимает все, что происходит.
Кем вы станете для других людей, скажем, без своей истории о том, что кто-то должен о вас заботиться всегда? Вы будете для них сама любовь. Пока вы верите мифу о том, как люди должны проявлять заботу друг о друге, вы становитесь излишне требовательными, а потому не сможете заботиться не то что о других, но даже о себе самом. Опыт любви не может исходить от какого-то другого человека, его источник – вы и только вы!
Однажды я прогуливалась по пустыне с одним из своих знакомых. И вдруг ему стало плохо с сердцем. Мы присели на землю, и он стал умолять меня как-то ему помочь: «Сделай же что-нибудь! Я умираю!» Он говорил через одну сторону рта, поскольку другая была парализована. А я просто сидела рядом с ним, любила его всем сердцем, смотрела в его глаза и осознавала, что до ближайшего телефона или машины очень далеко. И тогда он сказал мне: «Ты и правда совсем не сочувствуешь мне?» Я ответила: «Нет». Он рассмеялся сквозь слезы, и я тоже засмеялась. А через время ему стало лучше, речь снова стала нормальной. Сердечный приступ наступил, чтобы потом благополучно миновать. Такова сила любви. Сочувствие на подобное не способно.
Если кого-то ударят ножом на моих глазах, как я могу проявить сострадание? Я, разумеется, сделаю все возможное, чтобы помочь раненому. Но думать при этом: «Такого не должно было произойти!» – значит спорить с реальностью. А спорить с ней неразумно и, главное, неэффективно. Если бы я прониклась сочувствием, то утратила бы свою глубинную связь со всем. Проявление сочувствия отдалило бы меня от реальности, отрезало бы меня от раненого и от человека с ножом, и я перестала бы быть всем. Исключая что бы то ни было из своей вселенной, вы тем самым противоречите любви. Любовь принимает все и не отталкивает от себя даже монстра.
Любовь не избегает кошмаров – она принимает их, поскольку, нравится нам или нет, они могут нагрянуть, и не только во сне. Ни по какому случаю я не позволяю сочувствию вмешиваться в ту целостность, которой я ощущаю себя. Поскольку я должна включать в себя каждую клетку и каждый атом. Быть ими. Без всяких «также».
Когда что-то кажется мне правильным, я делаю это; я проживаю жизнь вне сочувствия и заботы. Я вношу свой посильный вклад в котел жизни, поднимая мусор на мостовой и бросая его в урну, не загрязняя окружающую среду, общаясь с бездомными, богачами и помогая людям, которые запутались в своих мыслях, исследовать их и находить истину. Я люблю то, что есть, и мне нравится, как оно меняется моими и вашими усилиями. Мне хорошо, когда я способна изменить то, что возможно, не прилагая при этом усилий. И так всегда.
Некоторые люди считают состраданием способность чувствовать чужую боль. Полная чепуха! Невозможно ощутить боль другого человека. Мы просто представляем, как чувствовали бы себя, окажись мы в его шкуре, и испытываем ощущения, которые сами же и спроецировали. Кем бы мы были без наших историй? Мы бы не испытывали боли, были бы абсолютно счастливыми и всегда готовыми быть рядом с теми, кто нуждается в нас, как в слушателях, домашних учителях или Буддах – в тех, кто просто живет рядом с ними. Поскольку вы уверены, что есть вы, а есть я, давайте поговорим о наших отдельных телах. В этом есть один плюс: ваша боль не причиняет боли мне – просто сейчас не моя очередь. А когда больно мне, у вас ничего не болит. Вы бы смогли просто быть рядом со мной, не прокладывая между нами барьер из своих страданий? Ваши страдания не укажут мне правильный путь. Потому что страдание может научить только одному – страдать.
Буддисты говорят – очень важно понимать, что мир полон страданий. И это, разумеется, так. Но если вы посмотрите глубже, то поймете – даже такой подход всего лишь история. Такая же, как та, что утверждает – в мире нет никаких страданий. Все страдания – плод наших мыслей, которые мы еще не подвергли тщательному исследованию. Я могу быть рядом с людьми в ситуациях, когда им приходится переживать нечеловеческие муки, но не воспринимая их страдания как реальность. Я всегда к их услугам, если им нужно помочь увидеть то, что вижу я. Разумеется, если они сами этого хотят. Только они способны что-то изменить в своей ситуации, а я всего лишь человек, который находится рядом со словами утешения и сможет помочь в исследовании любых стрессовых мыслей.
Удивительно, но многие люди верят, что страдание служит доказательством любви. Если я не страдаю, когда мучаетесь и страдаете вы, значит, я не люблю вас. Так они считают. Но как подобное может быть правдой? Любовь безмятежна и бесстрашна. Если вы заняты проецированием на себя чужой боли, как вы сможете полностью раствориться в другом человеке? Разве вам удастся просто держать его за руку и любить его всем сердцем, пока он проходит через свой опыт боли?
Зачем этому человеку хотеть, чтобы вам тоже было больно? Если он может знать, что вы рядом и всегда готовы помочь? Невозможно полностью отдаться другому человеку, когда ты веришь в то, что испытываешь его боль. Допустим, на ваших глазах кого-то переехала машина, а вы спроецировали на себя те ощущения, которые он мог при этом испытать. В результате вас самого может парализовать. Но иногда в подобных кризисных ситуациях ум теряет способность к проецированию, и вы больше не думаете, а просто действуете. Вы бежите и подхватываете машину, даже не успев подумать: «Такое невозможно!» Все происходит за доли секунды. Кем бы вы были без вашей истории? Человеком, который голыми руками отбросил машину с дороги.
Грусть всегда указывает на то, что вы поверили негативной мысли, которая не является для вас правдой. У вас все сжимается внутри, вам плохо. Грусть не рациональна, не служит естественным откликом на обстоятельства и ничем не сможет вам помочь, хотя обычная житейская мудрость пытается убедить вас в обратном. Грусть указывает на утрату реальности, потерю осознанности и любви. Это война с тем, что есть, которая ведет к раздражению и вспышкам гнева. Вы испытываете подобное, только если пытаетесь спорить с Богом. Когда ум чист, в нем просто нет места грусти. И не может быть.
Если вы воспринимаете потери в духе смирения перед тем, что есть, ваш опыт приносит вам глубокое удовлетворение. И вы находитесь в радостном предвкушении того, что же последует за очевидной утратой. Как только вы начнете задавать своему уму вопросы, как только увидите стрессовую мысль такой, какая она есть, вы сможете отыскать тысячу причин для радости, и никакая боль будет вам уже не страшна. Вы убедитесь – самая тяжелая потеря, которую вы пережили, на самом деле величайший дар. И когда прежняя история снова возникнет на горизонте ума – «Она не должна была умирать» или «Ему не следовало так жестоко бросать меня», – вы переживете ее с юмором и с радостью. Наша жизнь – радость. И если вы сможете отслеживать возникновение очередной иллюзии, то поймете – это рождаетесь вы, как радость жизни.
Что представляет собой сострадание? Съесть сладкий пирог на поминках по усопшему. Вам нет нужды в точности знать, как поступить. Все происходит само собой. Вот кто-то обнимает вас, ища поддержки, и добрые, теплые слова сочувствия сами собой льются с ваших уст, а вы ничего при этом не делаете. Поскольку сострадание – не действие. Не имеет значения, сострадаете вы или нет страданию другого, сидите вы или стоите. Вам может быть удобно или не очень.
Необязательно страдать самому, чтобы быть способным делать добро. Все как раз наоборот: чем меньше вы страдаете, тем добрее становитесь. И если сострадание означает желание избавить человека от страданий, как можно хотеть себе того, чего не желаете другому?
Как-то я прочитала интервью с известным буддийским ламой, в котором он описывал, каким разбитым и опустошенным чувствовал себя, когда на его глазах самолеты террористов протаранили башню Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года. И хотя подобная реакция очень распространена, она не характерна для открытого сердца и ума. Она не имеет ничего общего с состраданием. Такая реакция – плод мыслей, не подвергшихся исследованию. Например, наблюдая страшную картину, буддийский лама верил: «Такого не должно было произойти» или «Как это ужасно!». Именно мысли, а не само событие, причиняли ему страдания. Опустошающе действовали на него его же собственные, не исследованные тревожные мысли. Страдания того ламы не имели ничего общего с жестокостью террористов или погибшими людьми. Вы понимаете? Перед нами человек, посвятивший свою жизнь буддийскому духовному пути, который ведет к прекращению страданий. И вот этот человек сам терроризирует свой собственный ум, причиняя страдания и горе самому себе.