сь в единое целое.
Как только Мастер проникает в едва отворившуюся внутреннюю дверцу, ум ученика продолжает расширяться, и естественный путь к себе открывается сам собой. На первый взгляд, он мог бы вернуться в свой прежний мир, но это уже невозможно. Когда ум увидел, что на самом деле не знает того, в чем был так свято уверен, он начинает освобождаться – узлы прежних убеждений ослаблены и развязываются сами собой. И здесь работа Мастера закончена. Она снова превращается в ничто.
«Работа» в действии. «Я не должна была позволить маме умереть»
Барбара: Я писала о своей матери, Кейти. Она умерла десять дней назад. В прошлом году мать дала моей сестре Лори доверенность принимать за нее любые решения, касающиеся здоровья. Вскоре мать серьезно заболела. За неделю до смерти ее начали мучить сильные боли, и она распорядилась отключить ее от аппарата искусственного дыхания. Лори живет в другом городе. Она целую неделю совещалась с докторами, раздумывала об этической стороне, пока, наконец, не согласилась выполнить просьбу матери. Я все это время была в больнице рядом с мамой. А Лори даже не удосужилась к нам приехать. Кейти, я не должна была позволить того, что произошло. Теперь я чувствую себя абсолютно бессильной. И, признаться, очень зла на сестру.
Кейти: Понимаю, милая. Давай-ка посмотрим, что ты там написала.
Барбара: Я злюсь на мою сестру за то, что она продлила мамины страдания.
Кейти: Значит, ты считаешь, что для твоей матери было бы лучше умереть на неделю раньше. «Сестра должна была сразу дать свое согласие, а не тянуть целую неделю». Это правда?
Барбара: Да, правда. Я чувствую себя такой беспомощной. У меня не было возможности контролировать ситуацию, но я знала, что моей матери лучше не мучиться, а спокойно умереть. Но я вынуждена была ждать решения своей сестры, и это сводило меня с ума. Я была в отчаянии. Я готова была пожертвовать чем угодно, только бы скорее выполнить просьбу матери – отключить ее от аппарата искусственного дыхания.
Кейти: Понимаю, милая. Но давай вернемся к нашему исследованию. «Твоя сестра не должна была медлить» – ты можешь абсолютно точно знать, что это правда?
Барбара: Ну… Мне казалось, что мама сильно страдала всю ту неделю, пока ждала решения сестры… В конце концов, это ее тело. Ее жизнь и ее решение.
Кейти: Именно так. Но откуда ты знаешь, что эта неделя ожидания не была для вас троих самым лучшим временем? Ты можешь с абсолютной уверенностью утверждать, что по-другому было бы лучше?
Барбара (после продолжительной паузы): Нет, я не могу утверждать с полной уверенностью.
Кейти: Великолепно. И откуда появилось это «нет?»
Барбара: Я просто внимательно вслушалась в ваш вопрос. Мне действительно было трудно. В своих мыслях я оправдывала себя и делала виноватой сестру. Но когда я прислушалась к вопросу, то стало очевидным, что я не могу абсолютно точно знать, какой вариант был лучше для мамы. Как бы я ни убеждала себя в собственной правоте, я не могу этого знать.
Кейти: Да, дорогая моя. Все правильно. Как ты реагируешь, когда веришь мысли «Сестра не должна была медлить?»
Барбара: Я виню себя, поскольку думаю, что должна была проявить твердость.
Кейти: Да. И что ты чувствуешь, обвиняя себя в страданиях матери?
Барбара: Я чувствую себя скверно. Чувствую, что не сделала для мамы все, что могла. Я виню себя в слабости. И ужасно злюсь на сестру. Хочу свернуть ей шею. И виню ее в страданиях матери – не меньше, чем себя.
Кейти: Я хочу знать, есть ли причина, по которой ты могла бы отпустить эту мысль? Но, заметь, не призываю тебя делать это. Мысль нельзя отпустить. Можно просто отнестись к ней с пониманием, и тогда она уйдет сама.
Барбара: Ну, сейчас от этой мысли нет никакого проку. Ведь мама все равно умерла.
Кейти: В данной ситуации меня больше всего волнует твое внутреннее спокойствие. Поэтому назови мне спокойную причину, по которой стоит держаться этой мысли.
Барбара: Не думаю, что такая найдется. И от этого я чувствую себя еще более жалкой.
Кейти: Кем бы ты была без этой мысли? Кем бы ты была, если бы не верила в то, что сестра не должна была медлить с решением?
Барбара: Я бы поддерживала отношения с сестрой, как раньше. Разговаривала бы с ней.
Кейти: Да, милая. И не страдала бы в ожидании, как твоя мать.
Барбара (со слезами на глазах): Да, вы правы.
Кейти: Интересно, как упорно мы держимся за наши мысли, не можем представить себя без них. Попробуй-ка развернуть свою мысль.
Барбара: Сестра должна была медлить? Но у моей мамы были сильные боли, она страдала!
Кейти: Обращай внимание, когда отклоняешься от исследования и снова возвращаешься в свою историю, пытаешься найти оправдание своим мыслям, отстоять их. «Она не должна была медлить», разворачиваем мысль и получаем «Она должна была медлить». Посиди несколько минут, чтобы осознать это.
Барбара (после долгой паузы): Вынуждена сказать, что не знаю наверняка, должна была моя сестра медлить с решением или нет.
Кейти: Хорошо, милая. А теперь назови мне три реальных причины, по которым ей действительно стоило медлить с окончательным решением.
Барбара: Возможно, она ждала в надежде получить от врачей какую-то обнадеживающую информацию. (Пауза.) Или, может быть, ей не давали покоя этические соображения. (Снова пауза.) Она могла специально тянуть время, чтобы мать успела попрощаться со всеми близкими.
Кейти: Потрясающе, не правда ли? Помимо тех причин, которые ты сейчас назвала, моя дорогая, существуют и другие. Никогда не смотри на вещи поверхностно. Все происходит так, как должно происходить. Иного пути нет. А теперь давай разберем твое следующее утверждение.
Барбара: Лори должна была прислушиваться к мнению других членов семьи и не имела права принимать решения, не советуясь ни с кем из близких.
Кейти: Это правда?
Барбара: Не совсем, поскольку она поступила по-своему…
Кейти: Именно. В твоем утверждении нет правды. С чего ты взяла, что она должна была обязательно слушать других? Она не слушала никого. Такова реальность.
Барбара: Это-то меня и бесит.
Кейти: Я знаю! (Громкий хохот в зале.) Так трудно не быть Богом. Тяжело быть диктатором, когда Господь тебя не слышит. Как ты реагируешь, когда веришь этой мысли?
Барбара: Ахх… Я становлюсь дерзкой и самоуверенной, осуждаю сестру и очень злюсь на нее.
Кейти: И каково это – жить не прощая?
Барбара: Невыносимо! И прежде всего для меня самой. Когда я начинаю осуждать сестру, я также безжалостна и к себе самой. Сначала я безжалостно обвиняю ее, а потом – себя.
Кейти: Кем бы ты была без этой мысли, без этой лжи – «Сестра должна была прислушиваться к мнению других членов семьи?»
Барбара: Ну, в моей жизни снова появилась бы сестра. Я бы могла любить ее, как раньше. И не злилась бы на нее.
Кейти: Да, милая. Когда ты веришь своей мысли, ты обижена, озлоблена, нетерпима. А значит, находишься в состоянии стресса. А без нее ты смогла бы любить свою сестру. Теперь ты видишь, что твои собственные мысли, а вовсе не сестра, причиняют тебе страдания?
Барбара: Да. Это очевидно.
Кейти: Та сестра, которая живет в твоих мыслях, заставляет тебя чувствовать себя беспомощной и жалкой. Но твоя настоящая сестра тоже, возможно, мучается чувством вины за свое решение и живет как в аду из-за этого. Кто из нас может влезть в голову другого человека? Дело в том, что ты любишь сестру. И ничего не можешь с собой поделать. И придумываешь все эти истории только для того, чтобы не проявлять свою любовь. Но у тебя ничего не выходит, ты только страдаешь. Если я буду стараться все время убедить себя в том, что не люблю, то спутником моим станет постоянный стресс. Поскольку ложь не может привести к иному результату. Поэтому давай-ка попробуем развернуть твое последнее утверждение.
Барбара: Я должна слушать себя и делать то, что считаю необходимым. Необходимым для себя.
Кейти: Да, и один из способов воплотить это в жизнь – позвонить Лори и сказать: «Я люблю тебя и стараюсь победить гнев и горечь от маминой кончины». Позволь сестре узнать о том, к чему ты пришла, задавая вопросы к своим мыслям о ней.
Барбара: Хмм.
Кейти: Ты можешь знать наверняка, через что пришлось пройти твоей сестре за ту неделю, когда она держала в своих руках жизнь и боль вашей матери?
Барбара: Нет, не могу. Но Лори тогда не было с мамой. А я была. Лори находилась за тысячи километров от нас, она не могла видеть и слышать, как страдала мама.
Кейти: Но ты можешь представить, через что прошла она?
Барбара: Уверена, ей тоже было больно, но не знаю насколько. Я просто не могу представить себе ее боль.
Кейти: Именно. Когда твой ум закрыт, ты просто не узнаешь ничего нового. А теперь закрой глаза и забудь на время о своей истории, чтобы понять свою сестру. Ты должна увидеть, как трудно ей было принять решение, которое ей доверила твоя мать. Только не накладывай на этот образ свою историю. Что ты видишь?
Барбара: Ей тяжело.
Кейти: Да, дорогая. А теперь попробуй по-другому развернуть мысль «Лори должна была прислушиваться к мнению других».
Барбара: Я должна была прислушаться к Лори…
Кейти: Да, милая.
Барбара:…и согласиться с ее решением, которое было единственно верным. Черт возьми! А это сильно.
Кейти: И чрезвычайно действенно.
Барбара: Мы обе такие упрямые. Как было бы здорово, если бы я могла разобраться со своими мыслями раньше!
Кейти: Да. Знаешь, именно истина делает нас свободными. А найти истину можно, только заглянув вглубь себя. А искать решения проблемы вовне, пытаться убедить сестру смотреть на вещи твоими глазами – значит обречь себя на постоянную войну с реальностью. Наш страх глух и слеп. Давай теперь посмотрим твое следующее утверждение.
Барбара: Я хочу, чтобы Лори перестала быть нетерпимой со мной.
Кейти: Это правда? Ты действительно этого хочешь?
Барбара: Нет… В общем… Думаю, хочу, но на самом деле я чувствую, что я сама сильнее моего желания. Поэтому, по сути, мне это не нужно.