Кейти: Разве не здорово задавать себе вопросы? Ты можешь умереть с уверенностью, что сестра должна быть терпимее с тобой. И считать нетерпимость ее недостатком. Но только до тех пор, пока не усомнишься в своих мыслях, не начнешь спрашивать себя – а так ли все обстоит на самом деле? Итак, как ты реагируешь, когда веришь этой мысли? Как ты относишься к сестре, уверовав в ее нетерпимость?
Барбара: Я сама перестаю быть терпимой.
Кейти: Да, именно такой я вижу тебя сейчас.
Барбара: И я тоже.
Кейти: Как ты реагируешь, когда веришь мысли «Я хочу, чтобы Лори перестала быть нетерпимой со мной?» А на самом деле нетерпимая не она, а ты?
Барбара: Я не хочу понимать Лори, я злюсь на нее. Я становлюсь противной брюзгой. И жалкой к тому же.
Кейти: Да, милая. Какой еще ты становишься?
Барбара: Я постоянно нахожусь в подавленном состоянии. Я чувствую себя чужой по отношению к сестре, озлобленной и бессильной.
Кейти: Какой бы ты стала без этой мысли, тем более что она далека от твоей истинной сущности?
Барбара: Я была бы спокойной, уверенной в себе. И не стремилась бы видеть сестру такой, как хочется мне. Она могла бы оставаться нетерпимой, да какой угодно, но меня бы это не волновало.
Кейти: Ты была бы человеком с ясной головой. И высказывая свое мнение, умела слушать и быть терпимой к другим.
Барбара: Да, и мне жилось бы гораздо легче. Я бы чувствовала себя намного лучше.
Кейти: А теперь давай развернем последнее утверждение.
Барбара: Я хочу перестать быть нетерпимой к себе, когда я высказываю свое мнение о чем-то или свои чувства.
Кейти: Сейчас ты дала себе отличный совет. Но как насчет Лори? Ты не упомянула о ней. Давай-ка попробуем еще раз развернуть твое утверждение. «Я хочу…»
Барбара: Я хочу перестать быть нетерпимой с Лори, когда она высказывает свое мнение о чем-то или выражает свои чувства. Думаю, так будет точнее.
Кейти: Да, поскольку она назвала тебе все причины, по которым не могла выполнить желание матери сразу. Но слушала ли ты ее?
Барбара: Нет, в тот момент меня интересовали только чувства моей матери.
Кейти: И твои собственные желания и чувства.
Барбара: И это правда. Вы правы. Кроме того, в сложившейся ситуации я была озабочена собственным комфортом.
Кейти: Все нормально, дорогая. «Работа» не призвана разобраться с тем, что хорошо, а что плохо. Она помогает понять, что истинно для тебя, и двигаться дальше, действуя мягче и терпимее. Именно в этом заключается свобода. Свобода от гнева и негодования.
Барбара: Но я действительно верила, что моя мать должна была умереть тогда, когда хотела. Потому что я видела, как она…
Кейти: И это правда?
Барбара: Она сама мне говорила, как страдает.
Кейти: Верю. Именно это она тебе и говорила.
Барбара: Но истина в том, что ее желание не было исполнено вовремя.
Кейти: Так и есть. «Твоя мать знала, когда должна уйти». И это правда. Но факт в том, что принимать окончательное решение она доверила именно твоей сестре.
Барбара: Получается, даже если мама сама говорила о том, что хочет умереть как можно быстрее, это неправда, поскольку все произошло не так.
Кейти: Есть возможность общаться со своей страдающей матерью, одновременно оставаясь любящей дочерью и не выпадая из реальности. Ты говоришь: «Мама, я слышу тебя, я слышу, чего ты хочешь. Я сделаю для тебя все возможное. Лори тоже постарается, тем более у нее есть твоя доверенность. Но пока я здесь с тобой. И я буду держать тебя за руку, утешать и делать все, чтобы облегчить твои страдания».
Барбара: И я это делала!
Кейти: Поскольку то было все, что ты могла сделать! Но и в твоей ситуации можно было поступить по-разному. Можно чувствовать себя бессильной и злиться на сестру, а можно просто быть рядом с умирающей матерью – любить мать и любить сестру. И понимать, что ей тоже приходится нелегко. Шутка ли, целую неделю мучительно вынашивать такое решение!
Барбара: Первое гораздо труднее.
Кейти: Еще бы! Потому что у тебя был свой план, а у реальности – совсем другой.
Барбара: Да.
Кейти: Знаешь, всякий раз, когда я спорила с реальностью, я проигрывала. Теперь я доверяю реальности. Она управляет мной. Реальность – это то, что есть. И поэтому я никак не могу ее изменить. Я не в силах изменить ничего! И мне это нравится! Реальность так прекрасна! Мы дышим или на мгновение задерживаем дыхание. Солнце встает, оно светит нам, а потом к вечеру садится. Я люблю чистый воздух, но также я научилась любить смог. Я провожу большую часть своей жизни в аэропортах, и поэтому постоянно вдыхаю запах горючего. Как можно умереть на время? Достаточно просто задержать дыхание. Все в мире течет по своему идеально заведенному порядку. Я люблю то, что есть. И кем я буду без моей истории? А без нее в данный момент я стану единым целым с Богом. Я не буду чувствовать себя отделенной от реальности, буду жить без конкретных решений и связанных с ними страхов. Я знаю то, что есть. Именно такими становимся все мы без наших планов на жизнь. «Люди должны прислушиваться ко мне» – это же смешно! Они не будут слушать, пока не захотят этого. А теперь развернем фразу: «Я должна слушать». Вот тут и начинается моя работа. Все остальное от меня не зависит.
Барбара: Ммммм.
Кейти: Я всю свою жизнь учила и наставляла моих детей. И сейчас благодарна им за то, что они меня не слушали. (Смех в зале.) Давай посмотрим, что ты там еще написала. Читай нам свой список.
Барбара: Хорошо. Я перечислила в нем качества, присущие Лори. Итак, моя сестра своевольная, упрямая, страстная, самоуверенная, активная, умная, эгоистичная, но временами самоотверженная, плохая мать, надменная, но при этом добрая и заботливая.
Кейти: Так. А теперь, милая моя, попробуй развернуть, и посмотрим, что выйдет.
Барбара: Я своевольная…
Кейти: «В отношении Лори я…»
Барбара: В отношении Лори я своевольная, упрямая, страстная, самоуверенная, активная, умная, эгоистичная, но временами самоотверженная, плохая мать…
Кейти: Плохая сестра…
Барбара: Плохая сестра…
Кейти: И дочь…
Барбара: И дочь… надменная, добрая и заботливая.
Кейти: Да. Это правда? Или истина?
Барбара: Возможно, так и есть.
Кейти: Какое из слов тебе было труднее всего развернуть и применить к себе?
Барбара: Думаю, самоотверженная.
Кейти: Милая моя, не правда ли, тебе тяжело? Когда Лори где-то там, у себя дома, живет своей жизнью, и ты, находясь за сотни миль от нее, тоже проживаешь ее жизнь, когда же ты успеваешь жить для себя? Жить своей собственной жизнью?
Барбара: Вы правы. Все именно так.
Кейти: Вот так и рождается одиночество. Ты теряешь себя. А полностью погрузившись в дела Лори, ты теряешь и сестру. Мысленно ты всегда рядом с ней, осуждаешь ее, говоришь ей о том, что она должна делать, а о себе забываешь.
Барбара: И это правда.
Кейти: Ты чувствуешь себя покинутой и одинокой. Но я думаю, тебе достаточно потери и одного близкого человека. Теперь давай посмотрим твое следующее утверждение.
Барбара: Хорошо. Мне не хотелось бы оказаться рядом с человеком, который принял решение умереть, и наблюдать за его агонией из-за того, что кто-то опоздал с решением.
Кейти: Понятно. А теперь снова мысленно пропусти эту историю через себя.
Барбара: Я уверена, что я хочу этого.
Кейти: Значит, говори: «Я уверена, что я хочу…» И снова читай свое утверждение. Постарайся почувствовать, что действительно желаешь этого.
Барбара: Я уверена, что хочу оказаться рядом с человеком, который принял решение умереть, и наблюдать за его агонией из-за того, что кто-то опоздал с решением.
Кейти: «Я надеюсь…»
Барбара: Я надеюсь оказаться рядом с человеком, который принял решение умереть, и наблюдать за его агонией из-за того, что кто-то опоздал с решением.
Кейти: Да. И если что-то еще вызывает в тебе негодование, огорчение или ощущение разобщенности – любые чувства, кроме любви к сестре, – запиши это, передай свои мысли бумаге. Все наши внутренние конфликты разрешаются на бумаге. Нет такого кошмара, от которого нельзя проснуться. Сколько раз ты прокручивала свою историю в голове с тех пор, как впервые придумала ее?
Барбара: Не могу сказать… Тридцать или, может, сорок раз?
Кейти: Хорошо, пусть будет тридцать-сорок раз. А сколько раз умирала твоя мать?
Барбара: Ну, она была на пороге смерти три раза за последние два месяца.
Кейти: Понятно, но сколько раз она действительно умерла?
Барбара: Она умерла один раз, но в муках.
Кейти: Да, она умерла один раз. «Она умерла в муках» – это правда?
Барбара: Я не могу знать это наверняка… Нет.
Кейти: В точку! Как ты реагируешь, когда веришь мысли «Моя мать умерла в муках?»
Барбара: Я сама мучаюсь. Я представляю ее осунувшееся лицо, слышу ее слова, то, что она, по-моему, говорила, и невыразимо страдаю.
Кейти: Значит, ты не можешь с уверенностью сказать, что твоя мать умирала в агонии. Но ты точно знаешь, что сама мучаешься и страдаешь сейчас из-за ее предполагаемой агонии. А одного страдальца вполне достаточно.
Барбара: Да.
Кейти: Ты можешь назвать хотя бы одну спокойную причину держаться за мысль «Моя мать умерла в агонии?» Я не говорю, что смерть ее была легкой. Это уже другая, более древняя история. История, порожденная религией. И я не призываю тебя отбросить ее прямо сейчас.
Барбара: По правде говоря, я не думаю, что мама на самом деле умерла в агонии. Мне кажется, что, ожидая смерти, она могла неоднократно переживать муки агонии.
Кейти: Вот это уже больше похоже на правду. Она могла мучиться в агонии.
Барбара: Но как было на самом деле, я не знаю.
Кейти: Хорошо, дорогая.
Барбара: Я вижу ее лицо, слышу ее слова, но…
Кейти: Как ты реагируешь, когда веришь мысли «Моя мать умерла в муках?»
Барбара: Я чувствую себя беспомощной, слабой, несчастной, поскольку не смогла дать матери того, чего она хотела.