Мягкое и гибкое будут на высоте
Все вещи меняются, потому что бесконечно меняется восприятие. Когда ваш ум просветлен в своей сущности, вы замечаете, что мир – всего лишь отражение вашего мышления, и потому не удивляетесь переменам. Вы становитесь гибким и находите в них удовольствие. Во всем, что происходит, вы видите только добро, для вас не существует «плохо», а только «хорошо» и «еще лучше». И зачем уму цепляться за что-то в прошлом, если настоящее превосходит любые самые смелые ожидания?
Теперь у меня новая роговица, и все благодаря моему гениальному хирургу-первопроходцу доктору Марку Терри. Операция по трансплантации в Портланде прошла более чем успешно: уже через тридцать девять часов после нее я стала видеть почти сто процентов правым глазом (хотя пересадка роговицы считается успешной, если подобный результат наблюдается через неделю после операции). Сейчас, месяц спустя, у меня снова идеальное зрение. Я могу читать самый мелкий шрифт и видеть окружающий мир в цвете – таким, каким я не видела его уже давно. Больше никакой боли и никакой угрозы полной слепоты для правого глаза. Через два месяца мне предстоит операция по трансплантации роговицы на левый глаз.
Какое это наслаждение – ходить повсюду с чужой (а правда ли это?) роговицей! Я не могу передать словами чудо возвращения ненужного мне зрения и радость от осознания безграничной щедрости реальности. Если бы не мой муж, операция вряд ли бы состоялась, поскольку я была вполне довольна своими прежними роговицами, напоминающими тонированные стекла автомобиля. В сущности, я видела все, что нужно, и без помощи зрения.
Я жила в мире, в котором была прекрасной и совершенной – как и все мы. Откуда мне было знать, что румяна вместо щек оказались на подбородке, а завтрак – на свитере? И почему эти проблемы чьего-то ума должны были волновать меня? Стивену очень хотелось вернуть мне зрение, поэтому он собирал всю необходимую информацию об этом. И я благодарна его пытливому уму за то, что теперь мне не больно, и я могу видеть мир во всех его красках, без уже привычной пелены. Также я благодарна донору за новую роговицу и всей его семье – за него.
Верить в то, что осуществление ваших желаний влечет за собой благо, значит, зайти в тупик. Ваш ум становится упрямым, теряет присущую ему гибкость и зацикливается на иллюзии реальности вместо того, чтобы открыться мудрости того, что есть. Оно неподвижно, но постоянно меняется, оно течет подобно воде и принимает самые разнообразные формы, которые только может создать ум, – бесконечное множество форм. И внутри них, за ними – только то, что есть. И оно ждет. Сердце неподвижно, оно живет ожиданием. Вы можете его не слушать, но до тех пор, пока вы к нему не прислушаетесь, вам будет больно. А говорит сердце только одно: «То, что есть».
Занимаясь работой, вы возвращаетесь туда, откуда, по сути, никогда не уходили, – к своему сердцу, в центр вселенной. Сердце – еще одно название реальности. И нет ничего прекраснее!
Мастер может все время отдавать, поскольку нет предела ее богатству
Мы привыкли считать Иисуса и Будду свободными только потому, что они носили лохмотья и ничего не имели. Можно ли жить обычной жизнью и быть при этом свободным? Реально ли обрести свободу прямо здесь и сейчас? Именно этого я для вас и хочу. У нас с вами одно общее желание – ваша свобода. И мне нравится ваша привязанность к материальным ценностям независимо от того, есть они у вас или нет, поскольку благодаря им вы сможете понять – страдание исходит от ума, а не от мира.
Материальный объект – символ вашего мышления. Своего рода метафора желания – «Я хочу», «Мне нужно». Не стоит избавляться от того, чем мы владеем, поскольку все вещи приходят и уходят, и это вне нашей власти. Нам может только казаться, что мы все держим под контролем, однако в реальности дело обстоит не так. Заблуждается тот, кто учит избавляться от любых материальных вещей, раздавать все, чем мы владеем. Иногда, сразу после того как мы теряем все, что имели, мы понимаем – жить без материальных ценностей гораздо проще, и чувствуем себя свободнее. А потом мы начинаем замечать, что уже не так свободны, как раньше. Но если мы работаем со своими мыслями, для нас богатство ничем не лучше полной нищеты. Ум, влюбленный в реальность, наша единственная свобода.
Изобилие не имеет ничего общего с деньгами. И богатство, и бедность – внутри нас. Когда ваши убеждения причиняют вам страдания и боль, вы впадаете в нищету. Но если вы осознаете, что вам достаточно всего, чем вы сейчас владеете, вы настоящий богач.
Для людей, которые углубляются во внутренний мир – мир исследования, – работа становится второстепенной. Наше главное занятие не в том, чтобы зарабатывать деньги, работать с людьми, поражать друзей и близких, добиваться уважения коллег или обеспечивать себе безопасность. Основная работа, которую должен выполнять каждый из нас, заключается в исследовании своих мыслей и убеждений, в познании себя.
Все в мире – каждый мужчина, женщина, ребенок, дерево, камень, война или ураган – имеют отношение к вашей свободе. Работа приходит и уходит, корпорации и нации достигают расцвета и переживают упадок – но вы не зависите ни от каких обстоятельств. Свобода – все, что нам нужно; и все, чем мы являемся. И как только вы это поймете, то сможете отдавать своей работе всего себя, всю свою энергию и творческие силы, поскольку окончательно избавитесь от страха перед неудачей. Вы осознаете со всей ясностью – самое худшее, что может с вами случиться, – это мысль.
Деньги – не вашего ума дело. Ваше дело – истина. История под названием «Мне нужно больше денег» не дает вам осознать своего богатства. Продолжая думать о своих неудовлетворенных потребностях, вы рассказываете историю будущего. Но сейчас у вас именно столько денег, сколько должно быть в данный момент. И это не теория, а реальность. Сколько у вас денег? Да-да, именно та сумма, которой вы располагаете. И если не верите мне, сверьтесь со своей чековой книжкой. А как вы можете знать, что вам нужно больше денег? Когда их становится больше. А откуда вам известно, что денег нужно меньше? Когда их действительно стало меньше. И в понимании этого кроется секрет изобилия. Овладев им, вы принимаете все таким, как есть, – спокойно идете на работу или отправляетесь на поиски новой, выходите на прогулку или замечаете, что ваш кухонный шкаф пуст.
Сердце умеет петь, не так ли? Именно поэтому вам в первую очередь хочется денег. Но можно пропустить то, что касается денег, и просто петь. Поскольку это ни в коем случае не значит, что денег у вас не будет. Вы можете петь независимо от того, станете вы богаче или беднее в глазах мира?
Мне нравится иметь деньги и не иметь их. Для меня тратить деньги – значит прощаться с чем-то, не принадлежавшим мне в первую очередь. Я ничего не могу с этим поделать, поскольку деньги нужно тратить. Если бы в этом не было нужды, какой тогда смысл вообще иметь деньги? Поэтому мне нравится, когда деньги приходят ко мне, и нравится расставаться с ними.
Когда я получаю деньги, то испытываю приятный внутренний трепет, поскольку понимаю – мне они не принадлежат. Я всего лишь канал, по которому они перетекают дальше. Я просто наблюдатель – я должна видеть, для чего они нужны. Поэтому как только я получаю деньги, в них сразу же появляется необходимость. Я люблю отдавать деньги, поэтому никогда не занимаю их людям. Я даю им необходимую сумму, а они называют это «одолжить». Если человек вернул мне деньги, значит, я знаю, что просто давала ему взаймы.
Поскольку Мастер даже в горе хранит безмятежность, зло не в силах проникнуть в ее сердце. Прекратив помогать людям, она стала для них самой большой помощью
Пробужденный ум подобен воде. Он течет туда, куда хочет, охватывая все на своем пути, но ничего не пытаясь изменить. Но в его уравновешенности и стабильности все вещи меняются сами собой. Он движется внутрь и вовне, вверх или вниз, он – вездесущ. И не имея намерения проникнуть куда-либо, он проникает всюду. Он наслаждается своим движением и всем, что содействует или мешает движению. Но в конце концов он движется без препятствий.
Мой старый друг считает меня недоброй. Он может доказать свою правоту. И хотя я не тот человек, с которым он был знаком двадцать пять или тридцать лет назад, он вынужден продолжать проецировать свое ощущение меня прежней на женщину, сидящую сейчас перед ним. Последние двадцать лет он продолжает встречать женщину из своих мыслей, хотя нынешняя женщина подобна воде. Я не избегаю его, не пытаюсь убеждать его в обратном, не защищаюсь и не оправдываюсь. Я просто слушаю его, пока он делится со мной своей историей обо мне. При этом я продолжаю перетекать извне вовнутрь, потом – наоборот, я двигаюсь вверх и вниз, затем – вокруг и проникаю всюду. И я смотрю ему в глаза, слушаю его и люблю всем сердцем.
Сегодня я впервые заметила, что, говоря обо мне, он ведет себя гораздо спокойнее и дружелюбнее. Мы гуляем по парку, и вдруг он берет меня за руку. Мы садимся на скамейку под деревом, и он начинает рассказывать мне о том, что происходило внутри него. Он делился со мной сокровенным! Казалось, он беседует с кем-то другим, а не с той старой проекцией, за которую так упорно цеплялся. А я как будто бы видела в нем свое перерождение. И теперь он сидит рядом с кем-то, кого мы оба хорошо знаем, – с другом. Я услышала рассказ о его горестях и радостях, вместо того чтобы снова слушать историю о несуществующей женщине, явившейся причиной всех его бед. Мы много смеялись. И я сидела с нами обоими, уподобившимися воде и текущими вместе, единым потоком. Но то не была вода, которая изменилась, то был камень. И несмотря на перемену, вода продолжает течь.
В 1986 году, когда я только-только пробудилась к реальности, меня безмерно удивляло замешательство, которое люди испытывали, общаясь со мной. Я поражалась их уверенности в том, что все вещи существуют отдельно друг от друга. Так продолжалось где-то около года. В то время я много плакала. Мне казалось, я умираю. Те слезы были слезами удивления: я искренне не понимала, как люди не видят, что все их страдания – иллюзия. Меня трогала людская наивность. Я смотрела на них как на младенцев, неосознанно причиняющих себе боль. Или как на религиозных фанатиков, которые режут себя кинжалами, и остановить их не представляется возможным. Но я не осмеливалась сказать им: «В этом нет необходимости», поскольку мои слова вонзились бы в них еще более острым кинжалом.