Я обнаружила, что у меня не возникает новых стрессовых мыслей, поскольку я сразу же их перерабатываю. Люди изо всех сил стараются «отпускать» негативные мысли. Но это сродни тому, чтобы вытолкать на улицу собственного ребенка, заявив ему: «Ты мне не нужен!» Раньше я уходила в пустыню, дабы уйти от мира. Но он все равно оставался со мной, в моей голове – каждая мысль, каждый миг, который я пережила. Я стремилась отделаться от мыслей, присущих любому человеку. Но мысли не более индивидуальны, чем телепрограмма, которую смотрят все. И я обнаружила, что независимо от национальности, культуры или расы люди по всему миру страдают, поскольку верят одним и тем же стрессовым мыслям: «Моя мама не любит меня», «Я недостаточно хороший (или хорошая)», «Я толстая», «Мне нужно больше денег», «Мой муж должен относиться ко мне с пониманием», «Моя жена не имела права меня бросать», «Мир нуждается в спасении». Разумеется, я ни за что не стану просить людей перестать верить своим мыслям. Поскольку это не только нехорошо, но и невозможно. Ведь каждый верит в то, во что верит. Мы не можем не верить своим мыслям, пока сами не усомнимся в них. Именно так все и происходит.
Люди часто интересуются, не просветленная ли я, и я обычно отвечаю им так: «Мне ничего об этом не известно. Я просто женщина, знающая разницу между тем, что причиняет боль и тем, что не несет никакой боли». Я та, которая хочет только того, что есть. Моя свобода в умении принимать, как друзей, самые разные идеи, мысли и события.
«Работа» в действии. Дислексия
Примечание: Данный диалог и следующие три, с которыми вы познакомитесь дальше, происходили перед аудиторией более чем в 350 человек. Мужчины и женщины, сидящие перед Кейти на сцене, заполнили рабочий листок «Выскажи суждение о ближнем» согласно следующей инструкции: «Заполните рабочий листок. Пишите о человеке, которого еще не простили на все сто процентов. Но пока ничего не пишите о себе. Старайтесь использовать короткие, простые предложения. Пожалуйста, не сдерживайтесь – будьте таким же придирчивым и дотошным, как обычно. И не старайтесь казаться духовным или добрым». В ответах Кейти четыре вопроса и призыв к развороту напечатаны полужирным шрифтом. (Ищите образец рабочего листка и инструкции по выполнению «Работы» в приложении.)
Когда вы впервые столкнетесь с «Работой» как читатель или как зритель, данная методика может показаться вам неприятной и даже тревожной. Кейти видит каждого человека свободным. Поэтому ее глубокое сострадание, не знающее жалости, производит гнетущее первое впечатление на тех, кто привык жалеть себя или других. Кейти говорит: «Считайте, что я – ваше сердце». И продолжает: «Позволив мне войти в ваш внутренний мир, вы делаете меня той глубиной, голоса которой вы обычно не слышите. Ваши убеждения заглушают его. Мне пришлось стать этим голосом, чтобы вы наконец-то услышали его глубоко внутри. Я – это вы на другой стороне исследования. И несмотря на то, что я сейчас нахожусь здесь, перед вашими глазами, на самом деле я – голос, звучащий внутри вас».
Также важно помнить, что все участники процесса – Кейти, человек, выполняющий «Работу» с ее помощью, и публика – преследуют одну и ту же цель. Все хотят докопаться до истины. Если Кейти и может поначалу показаться бесчувственной по отношению к кому-то, то, присмотревшись повнимательней, вы поймете – она высмеивает не страдания человека, а ту мысль, которая причиняет ему эти страдания.
Вы также заметите, что Кейти очень искренне и непринужденно проявляет нежность. Это раздражает многих людей (особенно жителей Нью-Йорка). Одна из читательниц книги «Любить то, что есть» возмущалась, дескать, если бы ей захотелось увидеть женщину, которая называет каждого встречного «дорогой» или «милый», то далеко ходить бы не пришлось – таких полно на стоянке грузовиков в Оклахоме. Для этой дамы подобные проявления нежности со стороны Кейти звучали неискренне и банально; для самой же Кейти они естественны, как воздух, и абсолютно искренни. Она любит каждого, кто встречается на ее жизненном пути.
Стивен Митчелл
Питер (вручая Кейти рабочий листок): Я страдаю дислексией, поэтому, чтобы заполнить этот листок, мне пришлось прибегнуть к помощи друга. Он читал мне вопросы, а я диктовал ему свои ответы на них. Не могли бы вы сами прочитать мои ответы, которые он записал?
Кейти: Разумеется. (Читает с рабочего листа Питера.) Я очень злюсь оттого, что не могу читать и писать. Меня раздражает моя дислексия, поскольку из-за нее мне трудно не только читать и писать, но также общаться, пользоваться Интернетом, электронной почтой, работать.
Питер: Это особенно трудно в современном мире.
Кейти: Да. Так значит, тебе хочется уметь читать и писать? Правильно?
Питер: Да, чтобы общаться с кем-то, кто не рядом со мной в данный момент.
Кейти: Нужно ли тебе читать или писать, даже по этой причине? Это правда?
Питер (после короткой паузы): Нет. Наверное, нет.
Кейти: Сколько тебе лет?
Питер: Сорок три.
Кейти: Выходит, ты отлично обходился без этого все сорок три года.
Питер: Не знаю, подойдет ли в данном случае слово «отлично».
Кейти: Ладно, если не касаться мыслей, как себя чувствует твое тело?
Питер: Мое тело в полном порядке.
Кейти: Но не твои мысли. Ты нормально справлялся с проблемой все эти годы?
Питер: Да. Но я испробовал все возможные обучающие методики, чтобы научиться читать и писать.
Кейти: Тебе нужно уметь читать и писать – это правда?
Питер: Вообще-то, нет. Я нормально обхожусь и без этого.
Кейти: Рада слышать. Почувствуй это, милый. Сорок три года тебя все устраивало, только твои мысли иногда подливали масла в огонь. Кстати, у тебя отличные ботинки.
Питер: Я их сделал сам. (Шквал аплодисментов в зале.)
Кейти: Люди, которые умеют читать и писать, нечасто так здорово работают руками. (Смех в зале.)
Питер: Я в курсе.
Кейти: Мы слишком заняты тем, что пишем и читаем. (И снова смех в зале.)
Питер: Дело в том, что мой ум работает не в двухмерной, а в трехмерной плоскости.
Кейти: Как ты реагируешь, когда веришь мысли «Мне нужно уметь читать и писать?» Но не можешь, потому что страдаешь дислексией?
Питер (со слезами на глазах): Мне стыдно. Я чувствую себя не в своей тарелке. В современном обществе умение читать и писать – норма. Это причиняет мне боль.
Кейти: Хорошо, приведи мне хотя бы одну спокойную причину, по которой тебе нужно уметь и читать, и писать. Ну, по крайней мере читать или писать.
Питер: У меня есть сын. Ему десять лет. Было бы здорово, если бы я мог помогать ему с домашним заданием.
Кейти: Неужели? Можно вполне обойтись и без этого! (Смешки в зале.)
Питер: Вы правы.
Кейти: Такое впечатление, что тебе просто нужна дополнительная работа. А если говорить о твоем сыне, то реальность оставляет его наедине с важной проблемой. Она делает его целиком и полностью ответственным за то, чему он научится. Поскольку научиться чему-то он может только самостоятельно. Поэтому я не принимаю твою причину. В ней нет спокойствия. Ты расстраиваешься, у тебя на глаза наворачиваются слезы. Приведи мне действительно умиротворяющую причину. Заставь меня поверить, что тебе нужно уметь читать и писать.
Питер (после долгой паузы): Ничего не приходит в голову.
Кейти: Тогда почему ты так упорно веришь в то, что тебе нужно уметь читать и писать? Это неправда. И ты сам говорил мне: «Я неплохо обхожусь без этого». Ты нормально прожил сорок три года, не умея читать и писать. Чтобы чувствовать себя хорошо, быть талантливой личностью или хорошим отцом, тебе совсем необязательно читать и писать. Итак, я снова спрашиваю тебя – назови мне хотя бы одну спокойную причину, по которой тебе это нужно? Ведь должна же она быть?
Питер: На самом деле причин держаться за эту мысль нет.
Кейти: Значит, если я правильно поняла, ты веришь мысли «Мне нужно уметь читать и писать», чтобы страдать?
Питер: Да, вы правы.
Кейти: Если хочешь страдать и дальше, милый, продолжай верить в эту ложь. «Мне нужно уметь читать и писать». А теперь разверни-ка эту фразу? Что получается?
Питер: «Мне не нужно уметь читать и писать». Мне это больше не нужно, поскольку я уже нормально живу и без умения читать и писать.
Кейти: Да. Добро пожаловать к истине. А теперь назови мне три причины, которые делают твою жизнь лучше, даже несмотря на то, что ты не можешь писать и читать.
Питер: Хммм… Ну, я не читаю газет и потому не расстраиваюсь по поводу всей той ерунды, о которой в них пишут. (В зале раздаются аплодисменты.) Я использую свое воображение и творческие способности, чтобы доставлять себе радость и развлекаться.
Кейти: Ты назвал две причины. Почему твоя жизнь становится лучше от того, что ты не умеешь читать и писать?
Питер: У меня масса свободного времени.
Кейти: Так, хорошо, у тебя освобождается много времени.
Питер: Благодаря этому мне не нужно забивать себе голову политикой и всеми теми ежедневными проблемами, которые, на мой взгляд, приводят людей к стрессу. Поэтому, да, мне действительно лучше жить без этих навыков… В конце концов, уметь читать и писать совсем необязательно. Я могу нанять людей, которые будут делать это за меня.
Кейти: Да, ты можешь нанять людей, которые смогут читать и писать за тебя. Или просто попроси нас об этом.
Питер: Верно.
Кейти: Ты уже попросил меня прочесть твой рабочий листок. И я согласилась.
Питер: Правильно. Люди звонят мне в офис, чтобы договориться о встрече, и…
Кейти: В офис? Разве у человека, который не умеет читать и писать, может быть свой офис?
Питер: Хммм… У меня он есть.
Кейти: Итак, милый, если другие люди будут читать или писать за тебя, то ты сможешь заниматься чем-то другим. Ты сможешь свободно давать выход своей творческой энергии. Попросив других почитать или написать что-то за тебя, ты действительно получаешь массу свободного времени.