– Мы давно не виделись, но, насколько я знаю, все хорошо.
– Она все так же фанатеет по тому мажору? Или…
– Вообще-то Леон – мой брат.
– Ох ты ж, вот оно как… Ладно, извини. Я думал, вы с ним просто друзья. Помню, когда какой-то гондон подкинул наркоты тебе в стакан. Вы вроде вместе были, я тогда думал, что вы пара. Не суть. Я помню, как твой брат тогда переживал. Не знаю, даже мысли не было, что вы родственники. Он такой шумный, в отличие от тебя… – заикаясь, объясняет Эмилио.
Ведь он знает, кто такой Леон и какое отношение имеет к Риверу. И тот факт, что Даника – его сестра, шокирует Эмилио. Неужели Ривер не знает об этом? Как он может общаться с ней? Получается, все не так просто…
Ему звонят с работы. Индия не справляется одна, посетителей слишком много. Эмилио вынужден уйти.
– Мне нужно возвращаться на работу. Слушай, ты же сможешь посидеть с ним, пока он не проснется? Я бы рад остаться, но из-за чертового графика чувствую себя бесполезным клоуном, а не другом, – искренне говорит Эмилио.
– Да, конечно, я побуду с ним.
– Спасибо! Если что-то случится, набери мне, у Ривера в контактах есть мой номер. – с этими словами он направляется к выходу.
– А знаешь… – окликает его Даника, и Эмилио оборачивается, – ты совсем не бесполезный клоун. Ты самый лучший человек в его жизни.
Эмилио грустно улыбается и вздыхает.
– Я всегда считал себя ни на что не годным идиотом, который способен только работать барменом. Какое-то вечно веселое пустое место. А когда-то я мечтал совершить какой-нибудь значимый подвиг… – задумчиво отвечает Эмилио, затем кивает Данике в знак прощания и уходит, даже не осознавая, что сегодня спас жизни двух человек: одного – от возможности умереть от приступа, другого – от вероятности быть убитым.
Чья-то прохладная рука гладит его по щеке. Открыв глаза, Ривер видит Данику: она жива, абсолютно спокойна, немного грустна. На виске ушиб.
Несмотря на тяжесть приступа, Ривер помнит абсолютно все, что произошло несколькими часами ранее. Единственное, чего он не смог распознать, – кто остановил его. Ривер не знает, как теперь себя вести. Он не понимает чувств Даники. Отчего она до сих пор тут? Почему все еще нет полиции?
– Тебе лучше? – вдруг спрашивает она.
В его голове вертится один вопрос: что происходит?
– Да, – неуверенно отвечает Ривер.
– Хорошо. Я представляю, как это ужасно. Ривер, мне так жаль. – голос ее звучит пресно, никак не сочувствующе.
Он все еще испытывает смешанные чувства: будто кто-то его обманывает и все это специально разыгранный спектакль. Нужно соответствовать.
– Откуда этот шрам? Ты упала?
– У тебя был приступ, и в темноте ты случайно упал на меня. Я ударилась о край стола. Не бери в голову. Все могло быть куда хуже. – Даника говорит об этом так, словно ничего не произошло. Она всегда стыдилась жаловаться на что-либо, особенно как уже делала это при Ривере. Не в этот раз.
– И правда. Хорошо, что все обошлось, – слабо улыбается он.
Это не конец. Он так просто не сдастся. Если в этот раз не получилось, обязательно получится в другой. Не чувствуя ничего, Ривер может достать до рая и перевернуть весь ад. В моменты эйфории, галлюцинаций и странных явлений он морально несокрушим. Им управляет кто-то другой, так оно и есть.
– Ты выглядишь такой расстроенной. Все нормально?
– Да.
Ривер за руку притягивает ее к себе и обнимает. Даника хочет отстраниться, но быстро сдается, прижимаясь разбитым виском к его плечу. Почему-то в этот момент ей хочется, чтобы это был Джетро, а не Ривер. Но она не может найти объяснения своим спонтанным желаниям.
– Не уходи, Даника. Мне тут так одиноко, – говорит Ривер. Да, он играет свою роль, но отчасти это правда. Ему одиноко. По-человечески одиноко и плохо. Как бы некоторые люди ни любили одиночество и ни утверждали, что оно прекрасно, – все это временно. Как писал Лем: «Человеку нужен человек». И он прав. Ведь одиночество похоже на наполовину сгнившее яблоко. Вроде кусаешь по краям, и оно сладкое, а когда уходишь вглубь – давишься.
– Ладно, я останусь, – отвечает Даника и закрывает глаза.
Глава двадцать пятая
Взгляд его полон равнодушия, а в душе бушует пожар. Такое жгучее пламя бывает разве что в аду. Для окружающих его лицо скрыто густыми клубами опиумного дыма. Плохие новости пришли от «рядового». Именно так Джетро называет людей, которые готовы делать для него все, потому что считают его своим другом. Но для него не было такого понятия, как дружба. Он считает себя существом куда более высокого ранга, чем сам бог, а поэтому все остальные – пешки в его игре. Рядовые, почитатели, подражатели, слуги – но не друзья. Да и им нравится не столько сам наследник древнейшего рода, сколько атмосфера ролевой игры, в которой они служат «королю мрака».
– Я знаю, ты огорчен, но…
Щелчок пальцами заставляет замолчать светловолосого парня. Джетро ненавидит пустую болтовню, хотя сам имеет за собой такой грешок.
– Мы еще ничего не знаем, чтобы делать такие выводы. У Даники всегда было много знакомых, отношения с которыми ограничивались совместными пьянками и обсуждениями кино и литературы. Да и можно ли что-то утверждать, когда ты ни черта толком не разглядел и не понял? Я послал тебя следить за ней, а не сворачивать на полпути и сочинять сказки. Ты думаешь, я совсем идиот? Ох, людишки… До чего же мне скучно с вами в этом мире! – он раздраженно вздыхает и трагично прикрывает лицо ладонью, а затем этой же рукой гладит декоративную крысу, которую любит больше всех своих питомцев. – Только ты меня понимаешь, мой маленький Гуинплен, скажи: ведь люди такие тупенькие?
Джетро искренне наслаждается общением с крысенышем. В такие моменты он самый трогательный и милый человек на планете.
– Ты прав, Джетро. Этот парень, он…
– Что он? – перебивает его Джетро.
– Он просто парень, не более. Очередной ее странный знакомый.
– Именно! – с сумасшествием на лице улыбается Джетро. Ему нравится слышать то, что он хочет слышать. И неважно, если это ложь.
В глубине души он безумно боится, что Даника и правда увлеклась другим парнем. Он всегда этого боялся. Несмотря на отработанный годами образ человека, безразличного ко всему живому, в душе Джетро уязвим. Ранимый, инфантильный мальчик, которому в детстве не хватало любви. Он цепляется за возможность чувствовать, и Даника – его проводник в круговорот эмоций, которых было очень мало.
Кто этот Ривер?
Почему она всегда цепляет каких-то фриков?
Мысли поедают его, практически причиняя физическую боль.
«Это всего лишь расшатанная нервная система» – так он успокаивает себя.
Джетро видел Ривера всего раз. Тогда Даника привела его на один из многочисленных вечеров, посвященных творчеству Эдгара Аллана По. Невысокий, бледный, темноволосый мальчишка, который выглядит моложе своих лет и обладает лицом фарфоровой куклы с глазами разного цвета. Он был неразговорчив, казался даже немного стеснительным и явно чувствовал себя некомфортно. А потом они по традиции покурили опиум, и он словил галлюцинации. Обычная ситуация для новичка в этом деле. Даника не оказывала ему никаких романтических знаков внимания, наоборот, всю свою любовь она отдавала Джетро. Значит, нет поводов для переживаний. Ревность – удел неуверенных в себе слабаков. Так мыслить куда легче, и вот ты уже не чувствуешь себя настолько ущербно.
– Я могу в следующий раз дольше понаблюдать за ней, – говорит его «рядовой».
– Да, будь добр, сделай это во имя моих доверительных с тобой отношений. Ты – мой лучший друг, – задумчиво лжет Джетро, поглаживая шелковистую черную шерстку крысы, которая мирно сидит у него на коленях. Крысу эту, к слову, ему подарила Даника около восьми месяцев назад. Животных она любит, всех, кроме его домашних тарантулов. Они не то чтобы сильно пугают ее, просто одна мысль о столь отвратительном существе вызывает у нее тошноту. Крыс тоже любит Данику. Смирно сидел у нее на плече и никогда не вырывался, не кусался, хотя около трех месяцев привыкал к Джетро и его холодным рукам.
Стоит светловолосому покинуть помещение, как Джетро с видом беззаботного любовника идет к выходу. Он даже не звонит своему личному водителю (сам он не водит, для этого есть «лакей»), чтобы доехать до дома Даники, куда он сам обычно никогда не совался. Он уже и не помнит, когда последний раз ходил куда-то пешком. Походка его испорчена вальяжными и артистичными жестами, так что теперь старинная трость с деревянной головой собаки, что когда-то поддерживала при ходьбе его великого деда, для самого Джетро служит не просто аксессуаром, а настоящим помощником, ведь так быстро ходить он не привык. Видела бы его Даника, наверняка бы назвала одноногим пиратом.
По дороге Джетро умудряется заскочить в автобус. Пассажиры смотрят на него с нескрываемым удивлением. Да. Он давно не выходил к простым смертным. Его вид ассоциируется с цирком или театром. Какой-то подросток пытается снять его на камеру смартфона. Джетро недовольно закатывает глаза. Ох уж эти простолюдины с их смрадным чувством стиля. Он придерживается за поручень, стараясь игнорировать косые взгляды. Нервно прикусывает губу и с нетерпением ждет остановки.
Пятнадцать минут, и вот он на месте. Осталось пройти вверх по улице.
И неважно, что сейчас ранее утро. Все равно она засыпает только к двенадцати часам дня.
Он уверенно набирает код на воротах, который когда-то сказала ему Даника, и тихо проходит во двор. Обойдя особняк вокруг, он останавливается прямо под окнами комнаты своей девушки. В кармане у него маленькие шарики, наполненные акварелью. Они легкие, но создадут достаточно шума, чтобы привлечь внимание Даники.
Отойдя на нужное расстояние, он замахивается и кидает один.
Красный.
Желтый.
Фиолетовый.
Синий.
Малиновый.
Зеленый.
– А в ответ тишина… – вслух шепчет Джетро.
– Мрачный пиздец, ты ебанутый или как? – Знакомый до боли голос заставляет его обернуться.