Я перехожу к последней главе книги и отправляю в рот третий кусочек ролла с авокадо и тунцом, когда загорается экран телефона. Я хватаю его со стола, надеясь на весточку от Кейдена. Может быть, они поедут только завтра? Не с моим везением.
• Угадай, где я?
Я проглатываю наживку.
• На Брайтон-Бич в кафе со скатертями в черно-белую клетку)))
Кейли в ответ присылает селфи. Приходится прищуриться, чтобы разглядеть фон. Кресло в поезде, зеленые вспышки за окном. Это явно не метро. Она на железной дороге.
• Приезжаю в Бриджхемптон в 14:15. Встреть меня.
Это не вопрос. Боже! Я и сама-то забыла, что у меня четвертого выходной. Но вдруг приходят воспоминания о нашем разговоре: Эмилия, должно быть, сказала мне об этом на собеседовании, как и напомнила Пейсли, потому что Кейли закатила скандал из-за того, что я согласилась на эту работу, а я упомянула об этом выходном, словно помахала перед ней оливковой ветвью. Воспоминание промелькнуло и исчезло. А теперь вернулось. В животе что-то слегка сжалось.
Последние несколько недель у меня в голове творилась полная каша, но Кейли за любое обещание цепляется бульдогом. Она могла бы написать мне, уточнить, все ли в силе. Но зачем портить сюрприз, верно? Я корчу рожу отражению в тарелке с супом мисо, не зная, надолго ли она собирается здесь задержаться.
Через два часа я сижу на станции в машине Эмилии и жду поезд Кейли. Пришлось долго извиняться перед Эмилией, что предупреждаю о гостях в последнюю минуту, но она, к счастью, была слишком поглощена собственными планами на выходные, и это обеспокоило ее не так сильно, как я опасалась. К тому же она еще не знает Кейли.
Когда в 14:24 приходит поезд, я сижу, вцепившись в руль до побелевших костяшек пальцев, хотя мотор выключен. Наверное, оно и к лучшему, что я забыла о ее приезде. Я бы волновалась всю неделю, а вместо этого все беспокойство оказалось сжато в последние два часа. Без Кейли брать на себя ответственность было нелегко, но я справлялась. Старалась, во всяком случае. Какой я стану тогда, когда она будет здесь напоминать мне о прежней жизни? Я стискиваю зубы и открываю дверцу машины.
Голос Кейли я слышу едва ли не раньше, чем вижу ее саму.
— Простите! Пропустите! У меня срочное дело! — она проталкивается через толпу у спуска с перрона. Золотистые волосы до пояса развеваются за спиной, на плече — лиловый рюкзак размером с нее саму. Он шел в комплекте с моим чемоданом. Кейли взяла его взаймы для школьной поездки в девятом или десятом классе, и с тех пор он так и остался у нее.
Ila ней крошечные белые шорты и ярко-оранжевый топ, открывающий бронзовые от загара руки и неоново-зеленый пирсинг на пупке. Это что-то новенькое. Она резко останавливается прямо посреди пандуса, и прочим пассажирам приходится огибать ее с обеих сторон ворчливым потоком. Она вскидывает руку и начинает лихорадочно махать мне, будто я могла ее не заметить.
— Анна!
— Привет, Кейли! — я заставляю себя широко улыбнуться в ответ. — Спускайся! Ты всех задерживаешь!
Она сбегает по пандусу, и не успеваю я понять, что происходит, как вокруг меня образуется целый кокон из переплетенных рук, волос и жара от нагретого летним солнцем тела. Я напрягаюсь на мгновение, а потом даю телу расслабиться в объятиях лучшей подруги. Ничего не могу с этим поделать. Несмотря ни на что, я по ней соскучилась.
Если Кейли и злится на меня до сих пор, она не подает вида. Устроившись на пассажирском сиденье, она рассказывает обо всем, что я пропустила за эти две недели. Впрочем, совсем немного и пропустила. Пупок она проколола в день моего отъезда — сделала себе подарок на выпускной. Мне немного завидно. Кейли уже восемнадцать.
Я никогда не жалела, что оказалась самой младшей в классе, но восемнадцать мне исполнится только к концу первого семестра в колледже. Не то чтобы мне хотелось именно неоновое кольцо в пупок, но я бы не отказалась набить татушку в конце лета.
Что-нибудь на память о времени в Херрон-Миллс или о начале осени — моего чистого листа.
Пока я медленно пробираюсь по дорогам, плотно забитым машинами перед праздниками, Кейли без умолку стрекочет о новой подружке Майка и о новом гавайском баре, который открылся на углу 74-й улицы и 5-й авеню. А я тем временем думаю — не слишком ли избито будет смотреться осенний лист, например, на щиколотке?
— Поверни здесь, — говорит Кейли, показывая на примыкающую сбоку дорогу.
У нее в руке телефон, на котором открыт навигатор. На солнце ярко блестят серебристые серьги-обручи.
— Куда нам? — спрашиваю я, уже поворачивая.
— Закупиться надо. Там в полумиле алкогольный магазинчик.
Я прищуриваюсь под очками, но еду дальше. До переезда выпивкой нас обеспечивала Старр, но здесь, в Хемптонсе, с нами нет ни Старр, ни ее удостоверения личности.
— Перед праздниками они точно будут проверять документы.
— Все будет в порядке, — говорит Кейли. — Не нервничай.
Кейли и сама не нервничает ни капельки, но я понимаю, что было бы не так уж и плохо, если бы нас попросили подтвердить возраст. Пусть Кейли сколько угодно бесится на продавца. Нам просто придется найти, чем занять себя без выпивки.
Вдруг Кейли тянет меня за рукав:
— Останови! Останови!
Я в замешательстве бью по тормозам и виляю в сторону. Машина сзади сердито гудит, потом огибает нас, пока я ищу, где в машине Эмилии включается аварийка. Кейди распахивает дверцу и выскакивает на тротуар.
— Бекка! Мать! — она обнимает крошечную китаянку с кольцом в носу и яркими розовыми прядями в волосах. Рядом с ней на тротуаре стоит тощий белый парень в шортах по колено и спортивной майке, видимо купленной в приступе самоиронии. У обоих в руках сумки из магазина.
— Когда ты успела! — радостно визжит Кейли, выпуская девушку из объятий, и треплет ей волосы.
Я присоединяюсь к ним на тротуаре, и девушка представляет нам своего друга Зеба.
— Я Анна, — я протягиваю руку Зебу, потом девушке.
Она хихикает, прикрыв рот ладонью:
— Я помню.
Кейли смотрит на меня с прищуром:
— Ты же помнишь Бекку, верно? Зимой у нее были синие волосы.
Я кошусь на лицо девушки. Бекки. Оно мне совершенно не знакомо.
— Конечно, — говорю я. — Просто с розовым смотрится совсем по-другому.
Бекка снова хихикает, а Зеб говорит, что нужно донести покупки до домика на пляже, пока мороженое не растаяло. Кейли обещает потом написать Бекке, и вскоре мы снова сидим в машине Эмилии по пути к магазину.
— Я ее не помню, — сознаюсь я. — Как ты…
— В самом деле?! — удивленно смотрит на меня Кейли. — То есть… Конечно, несколько месяцев прошло, но она была прошлой зимой на всех пьянках у Ванды. Помнится, как-то вы с Беккой завели чудовищно долгий разговор о каком-то дерьме вроде акриловых красок.
— Она художница?
— Приехали… Заворачивай.
Я въезжаю на стоянку рядом с магазином.
— Мы познакомились в Бруклине? — спрашиваю я, ставя машину на свободное место.
— А где же еще?
Оказавшись внутри, Кейли хватает небольшую тележку и с хозяйским видом устремляется мимо витрин с вином прямо к полкам с крепким спиртным. Когда я ее нагоняю, в тележке уже лежат бутылка «Хосе Куэрво», бутылка белого «Бакарди» и желто-зеленый пластиковый кувшин с «Маргаритой».
— Ты здесь уже бывала?
Кейли склоняет голову набок и смотрит на меня:
— Это алкогольный магазин, Анна. Они все одинаковые. Не поищешь там ананасовый сок и минералку?
Я киваю и отправляюсь выполнять заказ. Вытаскивая из холодильника упаковку с шестью баночками ананасового сока, я слышу за спиной деликатное покашливание. Я выпрямляюсь в полной готовности уступить дорогу.
— Анна?
Я оборачиваюсь:
— О! Человек-пингвин!
— Специалист по пингвинам так» иучит лучше. — с улыбкой говорит Макс, убирав с глаз прядь каштановых волос, которая тут же падает обратно.
— Конечно, — улыбаюсь я ему в ответ.
Он даже еще симпатичнее, когда одет не в униформу работника океанариума, и, в отличие <гг Кейдена, вряд ли тяготится грузом в виде пропавшей невесты. Но я ничего не могу с собой поделать — я бы предпочла, чтобы передо мной стоял Кейден и именно его глаза и улыбка светились в неоновом свете ламп алкогольного магазина.
Мой взгляд опускается на стоящую перед ним огромную магазинную тележку. Она наполнена до краев упаковками пива и несколькими бутылками водки и джина.
— Ты часто ездишь закупаться в Херрон-Миллс?
— Вообще нет, — смеется он. — Я только с работы, из океанариума, а это лучший магазин с выпивкой на пути в Монток. В большинстве других можно найти только или крепкий алкоголь, или отличный выбор пива.
— Ах да… — говорю я. — У вас же намечается вечеринка.
Как по сигналу, из-за угла выруливает Кейли с нашей куда более скромной тележкой и останавливается рядом со мной и с Максом:
— Вечеринка?
— Это Кейли, — говорю я. — Кейли, это Макс.
Она протягивает руку, и он отвечает на рукопожатие. Ее глаза блестят. «Пусть она его забирает, — говорю я себе. — Тебе он все равно не нужен».
Куда большая проблема — вечеринка Макса в Монтоке. Я выкинула ее из головы сразу же после приглашения. С понедельника до сегодняшнего дня прошла, кажется, целая жизнь. Выпивать вечером с Кейли в домике у бассейна — это одно дело. Вдвоем мы едва ли нарвемся на какие-то неприятности. Но пляжная вечеринка в честь Дня независимости… Пока Макс расписывает Кейли подробности, у меня в животе все сжимается от предчувствий.
— Я думал, ты работаешь, — говорит Макс, и я понимаю, что он обращается ко мне.
— Да, — говорю я. — То есть я думала, что работаю. Но Пейсли на выходные уехала с друзьями.
— Тогда решено, — Макс дотягивается до тележки Кейли и перекладывает наши бутылки к себе. — Я оплачу. Встретимся на стоянке?
— Я же говорила, что все будет в порядке, — говорит Кейли, когда мы выходим на улицу с минералкой и ананасовым соком в пакетах.