Интересно, Дорин и Кейден уже заметили ее отсутствие? Я решила отправить Кейдену сообщение, как только она уйдет.
— Спокойной ночи, миссис Толбот, — я вхожу в домик и закрываю за собой дверь.
Спустя несколько часов после возвращения миссис Толбот в Уиндермер (Кейден долго извинялся, но я сомневаюсь, что он чувствовал бы себя таким виноватым, если бы ему было известно все) я никак не могу уснуть. Около двух я оставляю попытки и одеваюсь. Ноги несут меня прочь от Кловелли-коттеджа в глубь жилых кварталов Херрон-Миллс. Деревня невелика, но если сегодняшняя экскурсия к мельнице меня чему и научила, так это тому, что Херрон-Миллс скрывает тайны, которые мне пока не известны.
Пройдя пару миль, я вышла к дому, вид которого заставил меня резко остановиться. Сама не знаю почему. Он огромный, стоит чуть поодаль от дороги и весь окутан ночной тишиной. То есть выглядит точь-в-точь как прочие дома, мимо которых я проходила. Но есть в этом месте что-то очень знакомое. Кресент-Серкл, дом сорок пять. Я здесь раньше бывала.
Я закрываю глаза. Мои ноги все еще стоят на тротуаре, но мысли находятся в сырой теплой комнате, пахнущей землей, словно парник. Я глубоко дышу, давая волю воспоминаниям. Я хочу видеть то, о чем напоминает мне этот дом.
Я мысленно оглядываюсь. Я стою посреди застекленного бассейна за домом. Со всех сторон меня окружает буйная растительность, словно в зачарованном тропическом лесу. Пол — огромное пространство, выложенное терракотовой плиткой. Изумрудно-зеленые лианы обвивают бронзовые столбы, а из десятков кашпо свешиваются растения с розовыми и желтыми цветками. Над водой поднимаются струйки пара, а по каменной стене в бассейн стекает небольшой водопад.
Не открывая глаз, я медленно смотрю налево. Три девочки в ярких купальниках пьют розовые коктейли, растянувшись на лежаках. Двое из этих девочек очень похожи на меня.
Я вздрагиваю и открываю глаза.
Я снова на тротуаре, смотрю на стоящий передо мной дом. Воздух по-прежнему кажется горячим и влажным — часть воспоминаний словно прорвалась в настоящее. Ноги гудят от избытка ходьбы, избытка солнца и недостатка сна. Я оседаю на траву перед воротами дома и утыкаюсь лбом в ладони.
Я закрываю глаза и пытаюсь снова представить себе этих девочек. Увидеть их лица.
Но на этот раз воспоминание не приходит.
21. ТОГДА. Июль
Херрон-Миллс, Нью-Йорк
Июльский зной убивает. День проходит за днем, и всё и вся в Херрон-Миллс покрывается соленой пленкой, от которой чешется кожа, потеют подмышки и всех неудержимо тянет к океану, словно голодных чаек. В отличие от города, здесь нет тошнотворного сладковатого запаха мусора и гудков фургончиков с мороженым, разрывающих летний воздух. Мои дни — постоянное чередование солнца и морской соли, а ночи — уход под прохладный душ и в помещение с кондиционером.
Следующие несколько дней я в основном избегаю Кейдена. Мне трудно, с одной стороны, соблюдать приличия, а с другой — принять то, что он в лучшем случае лжец, а в худшем представляет опасность. В среду он пишет мне как раз под конец ужина. Я извиняюсь и ухожу в домик у бассейна.
• Ты ведешь себя странно.
• Только не говори, что Эмилия снова заставляет тебя работать по ночам. У тебя завелся тайный приятель, Анна Чиккони?
Он позволяет себе иронизировать. Я быстро нахожусь.
• Ха-ха! Просто начинаю уставать от постоянной работы. Было стыдно говорить, что я собиралась лечь спать в девять. Смех да и только!)))
• Ну, если сумеешь не уснуть, может, снова кино посмотрим?
Я больше не могу тянуть со встречей. Мои пальцы пляшут по экрану.
• Конечно. Встретишь меня в половине восьмого?
Я кладу телефон и тут же беру его снова. Нужно поговорить с Кейли.
— Привет, — уныло отвечает Кейли. Удивительно, что она вообще взяла трубку, учитывая, что с тех пор, как она вернулась в Бруклин, я получила от нее всего лишь два очень коротких сообщения.
— Если тебе от этого лучше, — начинаю я, — тот парень, Макс, так ни разу мне и не написал после той ужасной вечеринки. Я его явно больше не интересую.
— Какой еще Макс?
— Ха-ха!
— Подруга, все норм. К тому же мы опять сошлись с Иеном.
А… Вот, значит, куда запропастилась Кейли. Я не великая поклонница Иена Нуссбаума, в основном из-за его неспособности хранить верность Кейли больше пары месяцев подряд, но должна признать, что с облегчением узнала, что причина ее молчания в Иене, а не в Анне.
— Правда? Что нового у Иена?
Пока Кейли рассказывает мне о последней идее на миллион долларов от Иена — приложении вроде сайта знакомств, но для геймеров, совмещенном с доставкой чипсов и пива, что кажется мне даже довольно интересной затеей — и планах осенью поискать квартиру на двоих, что кажется мне верной дорогой к расставанию и финансовой катастрофе разом, мысленно я не перестаю возвращаться к четвертому июля. Хотя я и рада узнать, что Кейли оставила все позади, не уверена, что это удалось мне самой.
Для ясности: я совершенно точно выбросила из головы Макса Адлера; да и было бы что выбрасывать. Но нехарактерная для Кейли способность добраться до Бриджхемптона без посторонней помощи; то, как легко она ориентировалась в магазине, покупая выпивку; ее подружка Бекка, которую я хоть убей не помню по Бруклину; полное отсутствие вопросов о Херрон-Миллс и Хемптонсе? Возможно, я слишком себя накручиваю. Возможно. Но странное воспоминание — или что это было? — вечером в субботу никуда не ушло. Мне кажется, Кейли могла быть третьей девочкой, пившей коктейли в том застекленном бассейне… Зоуи, Кейли и я.
— Ты не знаешь девушку по имени Зоуи Спанос? — перебиваю я.
— Что?
— Зоуи Спанос. Мне кажется, мы могли с ней встречаться на вечеринках в прошлом году, возможно летом или в зимние каникулы.
— В первый раз слышу. Это одна из подружек Майка?
— Нет, она здешняя. Из Херрон-Миллс, — уточняю я.
— Слушай, ты опять за свое? — спрашивает Кейли. — Я же говорила тебе — я никогда там не бывала. И даже не пытайся меня подкалывать. Думаю, уж я это запомнила бы.
— Ага, знаю. Просто подумала… Эта Зоуи очень похожа на меня. Ничего такого не припоминаешь?
— Девушка, очень похожая на тебя? Нет, точно не помню.
— Ладно, проехали, — вздыхаю я.
Мой мозг все лето, несомненно, чудит. То, что я сказала Кейдену, было не таким уж и враньем — эта работа действительно затягивает. За исключением «каникул» на четвертое июля, которые трудно назвать отдыхом, у меня не было ни одного выходного дня с самого приезда. В конце недели у меня выходных нет. Пейсли чудесна, а Беллами — прекрасные работодатели, но забота о восьмилетке просто выматывает, а от непрерывной вереницы рабочих дней с избытком солнца и изобилием неразгаданных тайн голова идет кругом.
Я заканчиваю разговор с Кейли, удовлетворившись тем, что между нами снова нормальные отношения, и перед встречей с Кейденом переодеваюсь из платья, надетого к ужину (одного из новых, с карманами) в обычную одежду.
У меня еще есть несколько минут, и я отправляюсь на кухню большого дома, чтобы поискать что-нибудь похрустеть под кино. Я наполняю посудину попкорном с розмарином и оливковым маслом из огромного мешка, когда звонит стационарный телефон Беллами. Номер начинается на 212 — кто-то звонит с Манхэттена. Наверное, Том. Я слышу, что Эмилия наверху с Пейсли, поэтому беру трубку.
— Дом Беллами.
— А можно Тома? — спрашивает мужской голос.
Судя по всему, что-то срочное.
— На неделе он в городе, — отвечаю я. — У вас есть его мобильный?
На другом конце возникает пауза.
— Это Эмилия?
— Нет, это Анна. Няня.
Снова пауза.
— Вы уверены, что его нет дома? Потому что он сегодня ушел из офиса пораньше.
— Э… Я… Я не знаю. То есть нет, его нет.
На том конце провода кладут трубку.
Эти проблемы меня совершенно точно не касаются, и я плотно закрываю крышку посудины.
Оказавшись по ту сторону деревьев, разделяющих два участка, я оказываюсь совершенно неготовой увидеть перед собой руины конюшни. Я, конечно, не ожидала, что на ее месте уже успели построить новую, но все вокруг выглядит почти нетронутым с той ночи, когда случился пожар. Земля усеяна пеплом и головешками, а трава вокруг выгорела. Остальная лужайка по-прежнему аккуратно подстрижена, но зияющая черная рана во дворе дома притягивает взгляд.
— На следующей неделе должен приехать подрядчик, — говорит Кейден. — Надеюсь. Ты, наверное, уже не удивишься, но мама усложняет дело. Ей очень хочется, чтобы лошади вернулись, но мысль о том, что придется впустить в поместье множество посторонних, дается ей нелегко. Придется долго ее уговаривать.
— Да уж…
Я поднимаю голову, и вот она — Мередит Толбот. Ее фигура темнеет в окне наверху. Она явно не слишком рада видеть меня во дворе со своим сыном. Я поднимаю руку и примирительно машу ей.
— Я ей очень не нравлюсь, — говорю я Кейдену.
— Ей вообще не нравятся новые люди, вот и все То, что ты похожа на Зоуи, только усложняет дело, но, если тебе от этого легче, ты бы ей не понравилась в любом случае.
— Спасибо… пожалуй, — мы оба смеемся. Кейден запрокидывает голову и посылает матери воздушный поцелуй. Та в ответ слабо улыбается и отходит от окна в глубь дома.
— Я хотела тебя кое о чем спросить, — говорю я, когда мы идем через лужайку к задней террасе. — Это касается одного места, которое я на днях вспомнила.
— Это место в Херрон-Миллс? — спрашивает Кейден.
— Не знаю. Это я и пытаюсь выяснить.
— Ладно, валяй.
Мы садимся за столик на террасе, и я описываю ему застекленный бассейн с ползучими лианами и тяжелым парниковым воздухом. Джек толкает лапами заднюю дверь, подходит и плюхается у ног Кейдена, возбужденно виляя хвостом. Я выпускаю Зоуи и Кейли из своего описания, сосредоточившись только на обстановке. По мере того, как я рассказываю, Кейден начинает хмуриться.