лась своим даром, на ритуалах она лишь рассказывала, что видит. Теперь же мне предстояло увидеть истину через дар старушки. Да и не только мне… Маска накрыла моё лицо, к коже прикоснулась приятная прохлада, глаза закрылись, но я продолжала видеть.
Яркое солнце освещает весёлую зелень травы, которую прорезают три длинные тени. Мирослав медленно протянул руку. Чёрный веер накрыл голову незнакомца, глаза того закатились, но тело продолжало стоять. Луномаг нараспев читал заклинание, губы незнакомца двигались, послушно повторяя слова. Сердце моё замерло, затылок оледенел, я поняла, что последует дальше, но не смогла ни зажмуриться, ни отвернуться. Мёртвое тело приподнялось над землёй. Мирослав с равнодушным видом опустился на колено и за волосы подобрал оторванную голову. Ухмыляющийся Виктор достал из объёмной сумки старую лампу и мечи…
Несколько мгновений темноты подействовали на меня, как холодный душ. Между видениями был слышен лишь голос Фёклы, потрескивание огня, бульканье зелья да тяжёлое дыхание людей. Темнота медленно отступала перед светом ярких ламп в небольшом помещении. На фоне тёмных окон стоял высокий мольберт. Тонкокостный джентльмен в домашнем халате легко касался разноцветного холста тонкой кистью. Его вихрастую голову накрыл веер Мирослава. Художник вздрогнул, кисть выпала из ослабевшей руки. Меня затошнило, захотелось разорвать круг да содрать с лица проклятую маску. Голова невезучего художника также полетела в сумку.
В этот раз темнота была немилосердно короткой, я даже не успела перевести дух. Внимание моё привлёк алый ковёр на полу длинного коридора. К тёмной стене всем телом прижалась Мария, на лице женщины написан ужас, губы подрагивали, к груди она прижимала знакомую мне коричневую тетрадь.
Мужской голос глухо убеждал кого-то невидимого, что нужно запутать следствие. Это проще всего сделать, убив агромага, который не причастен к тотализатору. Женщина сжала в тонких пальцах телефон, в нерешительности поднесла его к глазам. Прозвучал тихий голос, она звала Бориса. Просила его предупредить Антона. Пусть бежит, прячется, спасает свою жизнь. Неожиданно дверь рядом с ней открылась, в коридор брызнул яркий свет, который переливался на серебристом балахоне мужчины. Мария поспешно опустила телефон и с улыбкой протянула Мирославу раскрытую тетрадь. Она исполнила его приказ и сочинила новый стих для Татьяны…
Сердце моё колотилось, казалось, уже в ушах. Ноги подкашивались так, словно я не спала неделю. В голове смешались новые видения и старые воспоминания. Мир кружился, но благословенная темнота и треск костра напоминали мне, что я — Джо, что я в безопасности. Но через пару мгновений я увидела бегущего со всех ног Виктора. Полы его мятого пиджака разлетаются, рот раскрыт в отчаянном крике. Он оглядывается, спотыкается, заваливается на бок. Его фигуру пронзает свет фар бело-сиреневого автомобиля. Раздался жуткий удар, затем треск костей под колёсами. Я тяжело дышала, проклиная Фёклу всем, что могла вспомнить. По лицу моему стекали капли холодного пота, руки онемели.
Но видение продолжалось. Из-под куста выскочил маленький серый котёнок. Со всех лап он бросился к длинному дому. Я бессильно застонала, понимая, как рисковал Ромашка. Котёнок бросался на окна, по округе разлеталось его отчаянное мяуканье. Хлопнула дверь, на пороге стояла Лада. В руках её блестела новенькая метла. Она шикнула на Романа и легонько поддала прутьями ему под хвост. Котёнок шмыгнул в кусты. Лада проворчала что-то себе под нос, перекинула ногу через древко и со свистом умчалась в небо. Котёнок осторожно вышел к крыльцу и снова принялся орать изо всех сил. В окне показалась крысиная физиономия Антона. А к дому уже приближались две фигуры.
Длинное помещение, многочисленные столы уставлены горшками. Я узнала тепличную комнату Антона, плечи мои напряглись, в горле запершило. Антон в одной лишь синей пижаме приник к окну, заострённое лицо побелело от ужаса, глаза расширились. Он отшатнулся, медленно отступил, спиной наткнулся на один из столов. Вдруг на лице агромага мелькнула отчаянная решимость. Руки его протянулись к одному из горшков, Антон поспешно ободрал листья ближайшего растения и набил ими себе рот. По его впалым щекам потекли зеленоватые струйки. Агромаг покачнулся, рука его схватилась за сердце. С трудом Антон дотянулся до чёрного пульта, в полу открылась дыра.
Когда распахнулась входная дверь, ни самого агромага, ни отверстия в полу уже не было. Мирослав быстрыми шагами прошёл к кабинету Антона. Следом скользнул Виктор, на плече которого болталась знакомая сумка. Через несколько минут луномаг вернулся, лицо его было перекошено от гнева, глаза сверкали. Он приказал Виктору искать маленького уродца, бизнесмаг послушно выскользнул за дверь. Во мне росло возмущение: уродцем маг обозвал Ромашку!
Мирослав ожидал помощника на пороге дома, с яростью обмахиваясь чёрным веером, на холёном лице его блестели крупные капли пота. Ничего удивительного, если вспомнить кошмарную жару этого места! Вскоре Виктор вернулся, в руках его отчаянно извивалась несчастливая Дашка. Мирослав быстрым движением ткнул веером в кошку, тело животного обмякло. Маг высокомерно кивнул подельнику и быстрыми шагами направился к дороге, где его нетерпеливо поджидал Захар. А на лице бизнесмага растянулась злая улыбка, он подхватил сумку и направился в дом.
Мне захотелось придушить Виктора, не спасло даже то, что видение не показало, как тот умертвил Дашку. Я задыхалась от ярости, глаза щипало то ли от дыма, то ли от слёз. Не сразу я поняла, что возникло новое место действия. Видение дрожало и расплывалось, какой-то джентльмен стоял спиной, и было в нём что-то до боли знакомое и противное. К нему приблизился луномаг в серебристом балахоне, человек резко развернулся, в груди моей кольнуло. Павел! Я услышала, как скрипят мои собственные зубы. Захотелось податься вперёд, но тело словно одеревенело.
Тренер спросил, зачем луномаг назначил встречу в аудитории Академии. Мирослав холодно ответил, что так он убьёт сразу двух зайцев. Во-первых, он не может допустить, чтобы с Даниила сняли подозрения, он слишком много сил вложил в то, чтобы навлечь подозрения на калеку. Хищная улыбка Мирослава и смертельная бледность Павла показали, что будет во-вторых. Луномаг нарочито медленно положил чёрный веер на голову моему бывшему тренеру. И вот тот уже послушно твердит заклинание. А я впитывала всеми клеточками своего тела каждое мгновение происходящего, молясь только об одном: чтобы Фёкла не прервала видение, чтобы я успела рассмотреть каждую гримассу боли, каждую капельку крови…
Мирослав вздрогнул и оглянулся на дверь, из-за которой послышались громкие ругательства. Оторванная голова мёртвого Павла неловко отлетела в сторону, а тело медленно приподнялось над полом. Луномаг осторожно приоткрыл дверь аудитории, рука его держала наготове чёрный веер. Темнота, которая накрыла меня, была сродни прохладному полотенцу, которое положили на лоб больного. Я судорожно вдохнула, понимая, что не смела даже дышать, пока на моих глазах умирал мой самый главный враг. Сейчас же на сердце было черно так же, как и на пепелище, которое осталось от дома Петра.
Посветлело, и я вздрогнула, узнав в новом видении себя. Высокая женщина в хлопковом костюме не отводила взгляда от пустых глаз Татьяны, подчинённой воле луномага. В этот момент на рыжую голову опустился чёрный веер. Но она… то есть я, не осталась стоять, как другие жертвы. Моё тело мгновенно рухнуло, словно подкошенное. Татьяна уныло сообщила Мирославу, что сила защищает меня, метловые гонщицы не подвержены воздействию стихийной магии, потому что они сами владеют стихией. Тот ухмыльнулся и ответил, что у него на гонщицу иные планы.
Я уже не понимала, стою ли я у костра на заднем дворе дома Фёклы, или я лежу под ногами безжалостного луномага. Тело моё онемело, я не ощущала ни рук, ни ног. И даже прохладная тень, словно дверь между видениями, уже не приносила облегчения. Глаза болели так, словно в них насыпали песка, губы ссохлись, на языке ощущался металлический привкус, голова кружилась. Нет, это уже очередное видение. Голова приятно кружилась от высоты и скорости. Лада летела над зелёными деревьями, навстречу ей приближался огромный красивый дом Петра. У чёрных ворот на узкой ленте дороги виднелась жёлтая точка такси. Любопытная подруга нырнула вниз, земля бросилась ей под ноги. Лада ловко соскочила с метлы и весело поинтересовалась у Захара, зачем тому мешок с гремящим железом, как старая ткань треснула, на асфальт, звеня, посыпались мечи. По лицу Лады скользнул ужас, метла выпала из её руки, блондинка отшатнулась. Захар мгновенно склонился и, подхватив один из клинков, проткнул грудь метловой гонщицы.
Меня затошнило, перед глазами крутились цветные кляксы. Кажется, я на миг потеряла сознание. Или это была теневая передышка между кадрами? Я уже ничего не понимала да и не хотела ни понимать, ни видеть. Сила Фёклы опустошила меня. Но пытка продолжалась, я снова оказалась в доме Петра. У разбитого окна стоял Мирослав, он протянул руку с веером и начитывал заклинание. И тут же я перенеслась на другой конец поместья, где метловая гонщица на всём ходу врезается в невидимую стену. Я с ужасом осознала, с какой высоты навернулась. Мне повезло, что я вообще осталась в живых! Но к доктору обратиться нужно обязательно, по моему богатому опыту такие падения никогда не остаются без последствий.
Вялое длинное тело волочили вдвоём, рыжая голова жертвы безвольно болталась. У мужчины звякнул телефон. Виктор выпрямился и приказал Татьяне втащить меня в домик, а сам застыл на месте, глаза его были прикованы к сотовому, на лице бизнесмага отразилось недоумение. Он пожал плечами и прошёл в домик, пальцы его ловко забегали по кнопкам, набирая номер. Виктор долго спорил с Мирославом. Потом зло пнул дверь, которая разделяла комнатки. Таня обыскала моё тело, бизнесмаг набрал сообщение Денису. В это время я с диким криком набросилась на них. На пороге возник Мирослав, за его спиной светлел тот самый шикарный автомобиль, который сбил Бориса. Луномаг приложил к моей голове раскрытый чёрный веер.