Костя никогда не разрешал пить и есть в своем любимом «мерседесе» с бежевыми сиденьями из натуральной кожи. Даже воду не приветствовал. И мама говорила, что это плебейская манера – принимать пищу где попало. Благородный человек, как бы ни был голоден, всегда может потерпеть до дома. «Быдло оно на то и быдло, что идет на поводу у своих инстинктов», – не уставала повторять она.
– Скорее в машину, – закричала Маргарита, – если вы в такой легкой одежде после физической нагрузки выпьете на холоде горячего, то неминуемо простудитесь!
– Справедливости ради замечу, что не такой он и горячий, но спасибо за заботу.
Маргарита немного отъехала, припарковалась возле глухого бетонного забора и включила лампочку. Здесь начиналась промзона, город с яркими огнями отступил, наползала темнота, и слабый огонек возле зеркала заднего вида создавал обманчивое чувство общности и уюта.
Маргарита осторожно взяла в руки бумажный стаканчик. Несколько секунд поволновалась, как бы Вадим не пролил свой кофе, а потом решила, что наплевать. Незачем портить единственное в жизни приключение тревогой о чехлах.
– Как вы догадались, что я люблю американо?
– Никак. Просто налички только на него наскреб. Как жлоб поступил, конечно, надо было вам на все капучино взять, но испугался, что так вы еще хуже обо мне подумаете, будто я реальный нищеброд.
– Ну что вы, Вадим.
– Дадите шанс исправиться?
– Простите?
– Разрешите, я вам позвоню на днях. Сходим куда-нибудь, посидим.
– Господи, конечно же нет! Как вы можете предлагать мне такое!
– Простого «нет» было бы достаточно. Хотя бы потому, что вам придется везти меня обратно к моему велосипеду и ваше бурное негодование создаст между нами ненужную неловкость.
– Да при чем тут мое негодование! – вспылила Маргарита. – Вы предлагаете мне встретиться за спиной у Лены!
– При чем тут Лена?
– Она ваша жена.
Вадим засмеялся:
– Прикольно получилось! Нет, я в разводе, а Лена вообще мне не жена. Мой сын женился на ее племяннице, вы нас встретили, как раз когда мы к свадьбе закупались. Честно говоря, я надеялся там увидеть вас.
Маргарита поморщилась, потому что хорошее настроение ушло, как не бывало. Вот тебе и «не пропадай»! Она же этой племяннице когда-то писала сочинения, и ошибки проверяла, и вдалбливала, где надо ставить запятую, а где нет. Но этого, конечно, недостаточно, чтобы получить приглашение на свадьбу. Ну да, что обижаться. Когда женятся молодые, гостей всегда больше, чем они могут себе позволить.
Это им с Костей пришлось выискивать кого позвать, чтобы не праздновать свадьбу втроем с мамой, потому что Оксана категорически отказалась приходить. Давид прибежал в загс как свидетель и ушел домой, тоже не мог с мамой вместе находиться. Коллеги только были, и то не все соизволили прийти.
– Увидите Лену, передайте мои поздравления. – Стремясь придать своим словам бодрости, Маргарита почти выкрикнула их. Получилось ужасно фальшиво.
– Передам, – кивнул Вадим. – Так я позвоню?
Маргарита не ответила. Человек просто проявляет галантность на всякий случай. Ритуал такой, а звонить он никуда не собирается, и совершенно не нужно разыгрывать перед ним дешевую мелодраму. Сначала заламывать руки по поводу жены, потом напирать на свою тяжкую вдовью долю. Мило улыбнуться, обменяться номерами и расстаться навсегда, вот и все.
Маргарита продиктовала свой номер, Вадим набрал, чтобы его телефон высветился у нее, на том и расстались.
У Кости во дворе было неофициально закрепленное за ним парковочное место, права на которое он тщательно оберегал. Всегда ругался с теми, кто имел наглость посягнуть на его территорию, и со временем соседи поняли, что связываться не стоит. Маргарита надеялась, что по инерции люди еще какое-то время не будут занимать этот закуток, и действительно, въехав во двор, она обнаружила, что место пустует, зато справа и слева машины стоят довольно плотно.
Маргарита слегка струхнула. Получится ли заехать, не помяв бока? Может, загнать на платную стоянку? Тогда прощай, парковочка! Место сразу займут добрые люди, и назад уже не отвоюешь.
Она вспомнила, что в автошколе инструктор всегда хвалил ее езду задним ходом, даже называл королевой разворота и говорил, что у нее редкое для женщины умение чувствовать габариты. А училась она не на «мерседесе», а на какой-то жуткой колымаге, и камеры заднего вида не было. И не так уж плотно машины стоят, это ей от страха показалось.
Закусив губу от напряжения, Маргарита очень-очень медленно вползла между соседями. Зато встала ровно посередине.
Дома она достала телефон, и сердце екнуло – один пропущенный вызов! Оставшись одна, Маргарита стала радоваться любым весточкам от людей. Но это оказался всего-навсего вызов от Вадима, которым он сообщил ей свой номер.
Подумав немного, она не стала сохранять его в контактах, но и из памяти не удалила. Черт, ей так редко звонят, что он и через год не успеет далеко уехать в ленте и затеряться среди других безымянных номеров.
Чтобы перебить во рту отвратительный вкус заправочного кофе, куда, похоже, для аромата добавляли окурки дешевых сигарет, Маргарита налила себе молока и с кружкой в руке подошла к кухонному окну. Вжавшись лицом в стекло, посмотрела вниз. Там змеилась поземка, и то ли шел снег, то ли снежинки взлетали от ветра и кружились в свете фонарей, с высоты было не разобрать. Задувало так сильно, что трепало полы пальто позднего прохожего и раскачивались провода. Маргарита вдруг схватила телефон.
– Вадим, вы добрались домой?
– Спасибо, нормик все.
– Просто я посмотрела в окно, увидела, что погода резко испортилась, и подумала, как вы там на велосипеде.
– Успел. Только как к дому подъезжал, началось, прямо хоть парус ставь. – Вадим засмеялся.
– Рада, что у вас все в порядке. Простите, что побеспокоила.
– Ну что вы, мне очень приятно.
Маргарита попрощалась, но Вадим вдруг закричал:
– Стойте, стойте! Может, о встрече договоримся? Завтра вы как?
Маргарита замялась и снова посмотрела во двор. Нет, ну как же она хорошо поставила машину, загляденье! Ровненько, как по линеечке, и симметрично, и справа и слева места достаточно, чтобы открыть дверь. «Надо как-нибудь поделикатнее и без лишнего трагизма объяснить ему, что я – вдова и не могу встречаться», – подумала Маргарита, а вслух произнесла:
– Хорошо, с удовольствием выпью с вами чашечку кофе.
По дороге домой Зиганшин попал в небольшую пробку. От скуки съел шоколадный батончик, бог знает сколько времени валявшийся в бардачке, и стал разглядывать пейзаж. Старые дома, истоптанный снег, вдалеке купол Троицкого собора, величественно-красивый, но, увы, за много лет Зиганшин пресытился этим зрелищем. Тут взгляд его упал на витрину большого книжного магазина. Внутри соблазнительно виднелись стеллажи, уставленные яркими томиками, глобусы, рулоны оберточной бумаги, разноцветные коробки и еще всякие интересные штуки. Люди внутри почему-то казались не такими, как снаружи, а счастливыми и праздничными, и даже сквозь двойное стекло Зиганшин разглядел блаженство на физиономии пацана, прижимающего к себе груду детской канцелярии.
«А ну-ка», – хмыкнул он, припарковался и вошел в магазин. Давненько не приходилось бывать в подобных местах! Последний раз он ходил в библиотеку школы милиции, получал учебники, а в книжные магазины и вовсе с детства не заглядывал. Дома хватало всякой литературы, мама активно обменивалась книгами со своими подружками, так что и ему перепадало. А в зрелые годы он разлюбил читать, утратил интерес к выдуманным историям, так, брал классику иногда, и не столько ради сюжета, сколько ради рассуждений. А вообще интернета хватало за глаза, особенно когда стало можно смотреть сериалы. Зиганшин немножко стеснялся, что подсел на «Игру престолов», «Ходячих мертвецов» и «Фрейзера», и никому об этом не рассказывал, кроме Фриды.
Он улыбнулся, вспомнив, как они любили вместе посмотреть перед сном пару серий, лежа в кровати, обнявшись и синхронно вздрагивая на особенно страшных моментах. Теперь это ушло навсегда.
Зиганшин посмотрел на улицу: пробка почти не шевелилась. Приметный грузовичок продвинулся вперед всего на полдома и снова застыл.
Он взял корзинку и прошелся возле стендов с канцелярией. Когда Наташа была еще жива, он ездил с ней собирать Свету в школу. Девочка хотела тетрадки обязательно с мишкой Тедди, от которого тогда была без ума, а он молча стоял возле кассы и бесился от детской привередливости. Так и подмывало рассказать о собственном ужасном детстве, когда тетради украшали максимум портретом Маяковского, и то в виде карандашного рисунка и обязательно с мудрой цитатой. Интересно, что сказали бы мама с папой, если бы он заявил, что желает тетрадку не с Маяковским, а с Толстым?
Да, кажется тогда он всем испортил настроение своей угрюмой мученической рожей. Юра тогда был совсем маленький, устал, пришлось таскать его на руках, и Зиганшин ясно помнил, как наливался желчью и бормотал про себя, что это обязанность отца, а не дяди.
В конце концов, ему, кажется, удалось справиться с собой, он выжал улыбку и повел Наташу с детьми в «Шоколадницу», где они сносно посидели, но злость его успела передаться сестре, и потом она, наверное, тоже думала, что собирать дочь в школу должен родной отец, а не посторонний человек. В общем, радостное событие превратилось тогда в какую-то повинность.
Бедные дети, как они, наверное, испугались, попав в лапы такого злобного говнюка, как он!
Зиганшин положил в сумку альбом, пачку листов бумаги для акварели, краски, набор кисточек, точнее, выражаясь по-художественному, кистей, и несколько блокнотиков с пронзительно «девчачьим» рисунком на обложке. Большая Света уже утратила к этому интерес, живет по принципу «с прошлого года еще не все тетради кончились, полкарандаша осталось, а ручку я в классе на полу найду», а младшим еще нравятся подобные штучки. Юра любит рисовать, может, мелкую Свету приохотит. Кстати, фломастеры еще надо, карандаши, точилку, ластик, ну а заодно уж клей и цветную бумагу, чтобы десять раз не ездить.