— И почему мы не могли воспользоваться помощью русалки? — Гребля меня вовсе не раздражала и порыкивал я на понукающую меня целительницу что сейчас, что тогда больше из принципа, но некоторое любопытство все же терзало.
— Физические нагрузки полезны для здоровья! — наставительно ответствовала Шела.
— Да меня наставник Одран и так каждый день с утра до ночи гоняет.
— Значит, мало гоняет! — фыркнула лекарка, вплетая в косу возвращенную из речных глубин ленту. — Ты в курсе, что до предела вымотанные люди спят без сновидений? А если тебе снятся кошмары…
Вот упертая! Дались ей мои кошмары! Да они вообще с усталостью или ее отсутствием никак не связаны.
— Мне снится огонь, — буркнул я, отворачиваясь. — Довольна?
Не то, чтобы я наивно полагал, что в ответ на это целительница кивнет и успокоится, но все равно досадливо поморщился, когда она азартно вцепилась в подачку. Ну кто меня за язык тянул?
— Просто огонь? Или пожар? Или ритуальный костер? Или сожжение?
— Все.
— И ты… горишь?
— И я.
— И?..
— Во время последнего штурма, в котором я участвовал, мы брали замок некромантов-демонологов. Замок был сожжен дотла со всеми его обитателями. Живыми и мертвыми. Все. Не о чем здесь больше разговаривать.
Я твердо посмотрел ей в глаза, давая понять, что тему продолжать не намерен. Шела смотрела на меня, прикусив губу, но вины в ее взгляде не было — только глубокая задумчивость. А я порадовался, что вовремя прикусил язык и не уточнил — как горел замок я не видел. Я даже не видел, как закончился штурм… потому что умер чуть раньше.
Краем глаза я заметил какое-то движение вдоль бортика, покосился туда и вздрогнул. Мутноватая речная вода, как по волшебству, вдруг сменилась кристально прозрачной — можно было разглядеть каждую ракушку, каждую песчинку на дне… каждый выбеленный временем и песком человеческий череп, каждый скелет, застывший в отчаянной, тянущей руки к водной поверхности позе.
Шела проследила за моим взглядом и совершенно спокойно отметила:
— Добрались, наконец.
Все хорошее настроение скатилось с меня прохладной речной водой. Я против воли напрягся, чувствуя, как под кожей начинает разгораться все еще чужая и непривычная магия. Зловещая атмосфера места пробирала до костей — казалось даже, что и лес по берегам стал темнее, и тишина — мертвее, и солнце — тусклее.
Два белоснежных, невероятной красоты жеребца на берегу, мирно щиплющие травку, вскинули головы при нашем появлении и проводили лодку немигающим взглядом — белая радужка, узкая вертикальная полоска зрачка.
Мне категорически не нравилось, куда я приплыл. Более того — мне категорически не нравилось, куда я привез Шелу.
— Кайден?
Прохладные пальцы сжали запястье. Я вздрогнул и перевел взгляд на наклонившуюся ко мне целительницу.
— Все хорошо, — проникновенно произнесла она, с ласковыми убедительными нотками в голосе, будто разговаривала с маленьким ребенком. — Договор все еще в силе, здесь не опасно.
— Они, поди, тоже так считали. — Я кивнул за борт, где черепа и кости теперь выстраивались в причудливые скульптуры, имеющие мало общего с очертаниями человеческого тела.
— Для учеников школы — не опасно, — разумно поправилась лекарка. — Никто в Брейдене не способен переступить через условия Договора. Если он еще в силе, значит, он в силе. Фо-а — не самые приятные создания, я согласна, но школяров они не трогают.
Очередная стремительная тень промчалась под водой. На этот раз я успел разглядеть длинный шипастый хвост и серебристую гриву. В груди и под кожей заворочалось дремлющее пламя, пощипывая язычками ладони и кончики пальцев. Община фо-а насквозь провоняла угрозой всем чужакам, и эта угроза выводила меня из себя.
На очередном гребке весла вдруг увязли в воде, будто та враз загустела, и лодка, дернувшись, застыла на месте. Я обернулся и увидел, как прозрачная гладь за спиной вскипела белой пеной и из нее, медленно и величаво показалась сначала голова с узким безносым лицом и глазами, как у лошадей на берегу, затем такие же узкие и костлявые плечи, на которых волнами лежала роскошная серебристая грива, тощий торс, плавно переходящий в чешуйчатый шипастый хвост. Я где-то слышал, что фо-а могут превращаться в прекраснейших девушек и юношей, чтобы заманивать жертв в свои водоемы, но для нас он не расстарался. То ли потому, что заманивать не собирался, то ли потому, что уже…
— Поворачивайте, — бесстрастно объявил фейри, уставившись на нас немигающим взглядом.
— Но сегодня день обмена! — Шела поднялась на ноги, не обращая внимания на неустойчивую опору. — Мы привезли…
— Обмена не будет. Поворачивайте.
— Это какое-то недоразумение, — лекарка нахмурилась. Вот дурная девица, сдались ей эти товары. — Договор…
— Договор не позволяет мне прямо сейчас пустить ко дну вашу лодку вместе с вами и украсить эти берега двумя новыми черепами, — скрипучий нечеловеческий голос фо-а ввинчивался в мозг. Я стиснул зубы и прикрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Уймись, она знает, что делает. — Но он не обязывает меня вести дела с его нарушителями. Поворачивайте, а не то…
Если бы он просто в третий раз повторил приказ, я бы плюнул на все, шикнул на лекарку, развернул лодку и убрался бы подобру-поздорову из этого места, подавляющего в душе все человеческое. Но фейри вздумал угрожать.
Я вскочил на ноги, рывком разворачиваясь, но лодка даже не шелохнулась. Фо-а оборвал фразу на полуслове и перевел взгляд с Шелы на меня. На миг в нем мелькнула доля заинтересованности, но быстро исчезла под ледяной коркой равнодушия.
— Ты же не собираешься нарушить Договор повторно, — уголок тонких бледных губ дернулся в усмешке, — человек.
От нестерпимого желания испарить эту надменную гадину я почти взорвался. Взгляд заволокло кровавой дымкой, в висках пульсировало: «Угроза. Убить». Я стиснул кулаки, чувствуя, как их охватывает жаркое пламя, и вдруг мне в спину прилетел удар.
Вернее, в первое мгновение мне показалось, что меня ударили по голове. От обрушившегося на меня спокойствия даже в глазах потемнело, ноги подкосились, я покачнулся и был подхвачен твердой целительской рукой.
— Мы уедем. — Голос Шелы звучал как в тумане. — Отпусти лодку.
Я тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, — получилось не ахти. Насильно внедренное чувство, подавившее бушевавшую до этого бурю, связывало по рукам и ногам, не позволяя ни пошевелиться, ни сосредоточиться. Если вчера лекарка легким ювелирным касанием подправила мой настрой, то сейчас у нее в руках оказался тяжелый кузнечный молот, никак не меньше.
— Извини, — плывущее сознание выхватило до предела серьезный карий взгляд, кажется, она удерживала меня за шею, чтобы заглянуть в глаза. — Я не успела придумать ничего другого. Ты же на него чуть не набросился, сумасшедший! На фо-а! В его общине! Да тебя бы в одно мгновение растащили по косточкам, которые они так любят…
Равнодушие и оцепенение отступали медленно и неохотно. Лодка, влекомая течением, возвращалась к школе сама, владения фо-а уже давно скрылись из виду, а Шела, все еще бледная от испуга, продолжала на меня ворчать:
— Он же нарочно нас провоцировал. Есть те, кто ждет не дождется возможности смести школу с лица земли вместе со всеми ее обитателями. А мы бы с тобой и этого уже не увидели.
Тонкие пальцы гладили меня по волосам, по щекам, по плечам, медленно впитывая излишки практически убийственного спокойствия, и оно постепенно развеивалось, возвращая мне меня.
— Что это было? — озвучил я, едва удалось разомкнуть губы. Целители, чтоб их! Что лечить, что калечить горазды.
— Вообще успокоительное. — Шела, решив, что я достаточно оклемался, отдернула руки и перебралась обратно на свой конец лодки. — Ну, перестаралась немножко! Но его вообще сложно в нужных пропорциях рассчитать, там столько нюансов… скажи спасибо, что я первый порыв не воплотила! Очень хотелось, знаешь ли!
— И какой был первый?
— Веслом по голове, — чистосердечно призналась добрая и милая целительница душ. — Но не успевала дотянуться и пришлось вот…
— Уж лучше бы веслом, — в свою очередь пробубнил я, снова мотая головой, словно надеялся таким образом вытрясти из нее остатки чужого вмешательства.
Удивительно, но злости на лекарку не было. Совсем. Впрочем, и на себя тоже. Нарывался в этот раз фейри, а не я и, если что, он получил бы по заслугам. Я повел плечами — тело, вроде, снова слушается — и взялся за весла. Надо вернуться в школу скорее. Хватит с меня на сегодня беззаботных прогулок.
— Кайден.
Я метнул в лекарку недовольный взгляд. Даже если я на нее и не злюсь, это вовсе не значит, что она должна об этом знать. Она смотрела на меня пристально-пристально и на лице читалась глубокая задумчивость, не сулившая мне ничего хорошего.
— Как давно ты маг?
— Какая разница?
— Не с детства. — Не получив ответа, Шела не растерялась, а продолжила беседу сама с собой. — Иначе у тебя вряд ли были бы проблемы с контролем дара, да и вряд ли ты бы вообще взялся за оружие. Наемники сражаются в первую очередь за деньги, а не за идею, а магам платят больше. Значит, дар проявился не так давно, что вообще-то происходит крайне редко. Бывает, что магия крепко спит в теле носителя, и он о ней даже не подозревает — так у обычных людей рождаются дети со способностями — но она может проснуться в моменты глубокого потрясения или ужаса. Ты сказал, что тот штурм был последним, в котором ты участвовал, это случилось тогда, да?
Отпираться не было особого смысла, поэтому я только кивнул.
— Расскажешь?
На мгновение мне захотелось. Отчаянно захотелось. Очень уж убедительным был ласковый голос, очень проникновенным взгляд… но потом я представил неконтролируемый ужас в карих глазах, и поспешное бегство, и… нет, если директор не посчитал нужным поставить ее в известность — значит, так и надо.
— Ну и ладно, — Шела совсем по-детски надула губы и скрестила руки на груди. — Но я все равно когда-нибудь все узнаю!