Высокий, и в ширину хватит разделить на двоих, а то и троих, мужчин вполне нормальной комплекции. Руки в обхвате, как моя талия. Темная короткая борода. Низкий голос. Попробовала оценить его женским взглядом.
Мама, как страшно!
Я не хочу об этом думать, я сюда за другим пришла!
Задавив панические мысли, оглянулась еще раз на подружку — так и есть, на него смотрит, извращенка! — я постаралась думать о своих проблемах. Вернее, о проблемах Кайдена, но последнее время как-то выходит, что проблемы Кайдена, это мои проблемы — спасибо, директор Паскветэн!
Боевик опустился на скамейку, похлопал ладонью рядом с собой. Я послушно села, расправила складки платья, и замялась, мучительно подбирая слова для начала разговора.
Наставник Одран, поняв мои затруднения, заговорил сам.
И я, с некоторым удивлением, услышала, что оказывается, мы, девушки, иной раз приходим просить наставника за сердечных друзей. Что нам, девушкам, кажется, будто наставник Одран специально над парнями издевается, и именно над ее разлюбезным — злее всего. И того мы, выходит, не понимаем, что боевой маг — профессия опасная. Что боевого мага, оказывается, и убить могут!
Со все возрастающим изумлением слушала я мягкую речь громадного бородача, и могла поклясться своей силой, что за ласковостью голоса наставника Одрана крылась издевка. Не знаю, по какой причине он просто не давал приходившим к нему дурехам по шее, но, по всему видно, достали они его до последней невозможности!
Я только глазами хлопала, а маг продолжал издеваться:
— Боевой маг рискует жизнью, девочка. И чтобы его не убили в первом же бою, сейчас, в школе, его не просто гонять в хвост и в гриву нужно, на нем кататься надо!
— Так и я о чем! — нашла я наконец возможность вставить словечко в монолог наставника. — Вы на нем явно не докатываетесь!
И вывалила скопом свои наблюдения и соображения по этому поводу.
О том, что его подопечному снятся дурные сны, наставник Одран не знал.
Обсуждать содержание кошмаров Кайдена я отказалась категорически, а вот как у него складываются отношения с однокурсниками, и как ему дается боевая магия, особенно, в части с огненными заклинаниями, выяснила досконально.
Убедившись, что я не прибежала к нему, чтобы покудахтать над беззащитным цыпленочком, а вовсе даже явилась по целительской надобности, наставник подобрел, стал благодушен и на вопросы отвечал охотно. И вот что странно выходило. По его словам, как раз огненная часть заклинаний и давалась Кайдену легче всего. Не было у него ни страха перед огнем, ни внутреннего конфликта с ним. А ведь должны были бы быть.
Если, конечно, кое-кто наглый мне не соврал.
— Ну, и чем ты еще теперь собираешься портить жизнь своему подопечному? — поинтересовалась Нольвенн, когда мы, распрощавшись с наставником Одраном, возвращались в свою комнату.
— Я ее не порчу! Я ее насыщаю! — отперлась я от обвинений. — Я хочу, чтобы он взялся меня учить стрелять из лука.
— Какая немыслимая жестокость! — подружка закатила глаза. — И ты что, думаешь, он согласится?
— Ну… я ему предложу уроки в обмен на отмену зелья, которое я его заставляю принимать, а он терпеть не может. Думаю, тут он не устоит.
Нольвенн покосилась на меня недоверчиво.
— Что-то такая безответственность на тебя не похожа.
— Да это настойка Каламадео, ее все равно больше недели употреблять нельзя, — отмахнулась я и смущенно призналась: — Собственно, если бы это ему помогало, оно и через три дня заметно было бы, но я надеялась…
— Какое немыслимое коварство! — И на этот раз в ее голосе звучало отчетливое восхищение.
Я вздохнула — на что только не пойдешь ради здоровья пациента!
План немыслимой жестокости и коварства прошел без сучка, без задоринки. По дороге на нашу стрельбищную поляну после занятий я решительно выдвинула условия сделки, и Кайден даже не сильно сопротивлялся. То ли зелье было настолько противное, то ли новая обязанность — не настолько. И теперь передо мной стояла еще одна задача. О том, как лучше всего устроить это дело, я размышляла уже больше недели, и вот теперь момент настал…
— Я хочу пригласить тебя на праздник.
Рука дрогнула, и стрела, сорвавшаяся в этот момент в полет, вонзилась в ствол дерева на целую ладонь дальше от центра. Кайден одарил меня крайне неодобрительным взглядом. Ой, да можно подумать я не знаю, что он способен и десять стрел всадить одна в другую! Или он о своей репутации перед ромашками печется? Так они вон от ветра рукоплещут стоя.
— На какой еще праздник? — Лучник уже успел неплохо меня изучить, а потому уже по одной фразе понял, что тема сейчас поднята крайне серьезная и отвертеться от нее не удастся. А потому он не потянулся за следующей стрелой, а уселся на корягу рядом со мной, прикрыв глаза и подставляя лицо солнышку.
Я изумленно сморгнула.
— Так Лугнасад10 завтра! Ты что, забыл?
— Забыл, — так спокойно признал Кайден, что я сразу поняла — не шутит. Вот только как можно забыть про один из главных праздников в году, у меня в голове не укладывалось.
Хотя, если подумать, я же не знаю, как давно он пребывает в этой своей отгороженности от окружающего мира, тут немудрено и сбиться со счета дней, если каждый из них превращается в медленное и неотвратимое погружение в отчаяние. А уж в таком состоянии глазеть на то, как другие радуются жизни…
Но именно поэтому мне хотелось, чтобы он пошел. Только не смотреть, а самому радоваться. Я была уверена, что смогу его утянуть в круговорот праздника и отвлечь от дурных мыслей. Да выпихнуть его на состязание стрелков для начала — и там уже пойдет как по накатанной! А не выпнется, так я сама вызовусь, пусть смотрит и смеется.
А еще поэтому я его приглашала. Не заставляла, не просила, а просто звала не как пациента, а как… друга. И мне действительно хотелось, чтобы он пришел.
— Так пойдешь? — уточнила я, в отличие от Кайдена наоборот — отклоняясь назад и пряча нос в тени дерева.
— Зачем? — Один глаз приоткрылся и покосился на меня крайне испытующе.
— Просто так. — Я пожала плечами. — У меня в тот день все равно практика в Вирше у местного целителя. Она обычно с утра до вечера, но в праздники он нас всегда пораньше отпускает. Да и гуляния там будут все равно до самого утра. Состязания всякие, танцы, ярмарка… ты бы мне лук помог выбрать! А я бы тебе город показала. Да и до школы потом не скучно было бы одной идти. Нольвенн с Невеном решили, что не хотят в этом году в такую даль топать и закатят здесь празднование, а у Элары, с которой мы дежурим, там ухажер… да и вообще. Было бы здорово, если бы ты пришел. Нет, если, конечно, тебе тоже не хочется идти так далеко…
Окончание фразы скорбно повисло в воздухе. А Кайден, помедлив, ответил:
— Хорошо.
— Ты придешь? — я не поверила своим ушам. Нет, не то, чтобы я сомневалась, что смогу его уговорить… но не так быстро же!
— Приду. — Уголки его губ чуть дрогнули в улыбке, после чего он оттолкнулся от коряги и стремительно поднялся на ноги.
Вскинутый лук, чуть прищурившийся взгляд, и морщинки в уголках глаз, обманчиво-легкое натяжение тетивы — я, казалось, выучила эти жесты так, будто наблюдала за ними всю свою жизнь — а спустя мгновение белое оперение уже подрагивало в сухой коре четко посередине между первыми двумя.
— Еще перчатки, — глубокомысленно добавил Кайден, придирчиво изучая с расстояния дело собственных рук. И, уловив мое недоумение пояснил: — Надо будет тебе купить. Поранишь или сотрешь пальцы, кто надо мной издеваться будет?
— Лечить! — праведно возмутилась я. Они с Нольвенн сговорились, что ли?!
— Ну да, я так и сказал, — хмыкнул лучник, и я, не удержавшись, швырнула в него недоплетенным венком.
Кайден, конечно же, увернулся, а венок мне с пыхтением пришлось поднимать самой. Я подобрала с травы недоделку и покосилась на вновь увлекшегося стрельбой лучника. Что-то неуловимо изменилось после вчерашней поездки к фо-а, но я никак не могла понять что, хоть это что-то и казалось важным. А может, я уже просто придумываю? И привыкла настолько тесно отслеживать его самочувствие за эти недели, что теперь настороженно реагирую на малейший, совершенно незначительный нюанс настроения?
Не будь параноиком, Шела. Если бы это действительно было важно, ты бы точно знала, а не гадала на ромашках.
Я вернулась на корягу и, затянув чуть распустившуюся от полета косу венка, продолжила плетение. Волью силы в стебли с лихвой, чтобы до послезавтра не завяли, и отдам Нольвенн на завтрашнее гуляние, на ее черных волосах белые цветы дивно смотреться будут.
— Шела, ну посмотри, пожалуйста! Вот помру во цвете лет от неизвестной болезни, ты же себе этого не простишь!
— Знаю я, от какой болезни ты тут помираешь, воспаление хитрости, называется, — буркнула я, отдраивая лекарский стол и стараясь не обращать внимания на приставучего пациента. — Лечится крапивой по мягкому месту, как утверждает наша наставница.
Леан был мне другом детства. Настолько, насколько дружны между собой соседские детишки — пока толком не понятно, кто из пронесшейся ватаги мальчишки, кто девчонки — не разлей вода, а когда одни начинают вплетать цветы да ленты в косы, а другие мутузить друг друга по поводу и без, дружба куда-то незаметно исчезает. С полгода назад сосед вдруг решил, что совместные вылазки в лес и таскания друг друга за лохмы из-за неподеленного яблока были однозначными проявлениями страсти, и теперь старательно караулил меня на каждом городском дежурстве, чтобы попытаться соблазнить очередной выдуманной болячкой. Наверное, считал, что, осмотрев его прекрасное тело, я тут же воспылаю прежними чувствами. Не то, чтобы сильно ошибался — за лохмы мне его оттаскать и без осмотра хотелось!
Обычно меня выручал строгий целитель Падриг, который терпеть не мог, когда его подручных отвлекали всякие праздно шатающиеся молодцы. Но сейчас он, забрав Элару, ушел помочь повитухе со сложными родами, а меня оставили наводить порядок. День клонился к закату, гуляния на улицах набирали обороты, и Кайден должен был вот-вот прийти, а тут этот…