— Да к тебе и шел, — радостно отозвался рунник и на мой вопросительный взгляд пояснил: — Шела, мне помощь твоя нужна!
Мой взгляд из вопросительного стал недоумевающим: чем, вообще, я могу помочь руннику третьего года обучения? За лечением к недоученным целительницам такие уже не идут. Подобную ошибку совершают лишь первогодки, а столь опытные школяры, как Тонан, предпочитают справляться с болезнями своими силами или, если уж припекло, идут в больничные покои. Там, правда, дежурят те же самые недоучки-целительницы, но зато — под строгим надзором бдительных наставниц, которые не дадут разгуляться цеховому фанатизму. Да и ошибку, если что, вовремя заметят и исправят…
— Ты не могла бы подтянуть меня в травологии? Очень надо! — парень оставил шутки, и теперь говорил, вроде, серьезно. И с пылом добавил: — Я этот зачет своими силами не сдам!
Я смерила его еще одним взглядом, на сей раз скептическим, и на всякий случай уточнила:
— А вам травологию разве не на втором курсе читают?
— На втором, — охотно подтвердил мои подозрения третьекурсник. — Вот, со второго и сдаю!
— Тонан. — Я посмотрела на него серьезно и немного осуждающе. — И вот с такими успехами в травологии ты лезешь в окно к наставнице Мадален?
И покачала головой, пытаясь передать всю свою скорбь о несовершенстве этого мира.
Рунник расхохотался, и, прихватив меня за руку, повел по коридору. Надо же, а я и не заметила, когда успела остановиться.
— Думаешь, успехи по предмету прибавили бы мне шансов? — смешливо уточнил он у меня.
— Ты всегда можешь провести повторный эксперимент — если, конечно, сдашь зачет! — с невинным видом посоветовала я, стараясь не хихикать, представляя лицо наставницы Мадален. И то, чем она встретит гостя во второй раз.
— Мне это окно до выпуска припоминать будут! — весело сообщил мне Тонан.
— Почему же, — рассудительно отозвалась я. — Думаю, что и после выпуска — тоже! А куда мы, кстати, идем?
Спохватилась я только когда рунник предупредительно открыл передо мной дверь во внутренний двор школы.
— Не знаю, это ты куда-то идешь, — легко отозвался он.
— Ну… — протянула я, — Я просто гуляю.
— А я просто с тобой гуляю! — рунник пожал плечами, и потянул меня к скамейке возле каменного колодца посреди двора, под сенью старой яблони. — Пойдем туда?
Я кивнула — мне, в общем-то все равно было, куда идти. Лишь бы мысли о Кайдене из головы выветрить. Кайден…
Я нахмурилась, и, расправив платье, присела на скамью. Из колодца, закрытого деревянными створками, тянуло сыростью, дерево шумело листьями над головой. Вечер застенчиво заглянул в школьный двор и разлил вокруг прозрачные летние сумерки. Я вздохнула всей грудью, впитывая накопленное за день миром тепло и вечерний покой…
Хорошо, все же. Давно надо было оторваться от учебы. Если и стоит с кем-то поделиться своей маетой — так это с миром. Он примет, он поймет.
Тонан, опустившись рядом на скамью, подобрал из-под ног прутик, принялся бездумно чертить им на земле. Я с интересом скосила глаза вниз. Круг, черточка, черточка, скобка… Рожица на земле сперва улыбнулась до ушей-бубликов, потом показала язык. Я улыбнулась смешным каракулям.
— Ну так как, поможешь? — я перевела взгляд с художеств на художника. Он смотрел на меня внимательно и спокойно.
— Да помогу, конечно. Что мне, жалко, что ли? — я пожала плечами и улыбнулась руннику.
И спохватилась что пока мы гуляли и болтали, сумерки уже совсем сгустились, на небо густо высыпали звезды, а я сижу на лавочке в потемках с парнем, который мне не друг, не родич, да и вообще, нехорошо как-то. Чужой же человек, хоть бы в компании сидели — так нет же, вдвоем. Решит еще что-нибудь не то.
— Спасибо, Тонан. Мне уже пора, так что я, пожалуй, пойду.
— Я провожу. — Рунник подхватился со скамьи.
— Зачем? — Я недоуменно повела плечом. — Тут идти-то!
— Мало ли! — туманно пояснил свои мотивы Тонан и пошел рядом со мной назад, в женское крыло.
Уже возле дверей моей комнаты, когда я собралась прощаться, он произнес, скорее утвердительно, чем вопросительно:
— Завтра вечером, да?
Я снова неопределенно пожала плечами и поправила его:
— Днем. После занятий.
Он в ответ просиял, будто я только что сообщила, что зачет ему прямо завтра самолично выставлю и, махнув рукой на прощанье, легко пошагал в сторону лестницы. Я улыбнулась ему вслед и покачала головой.
Нольвенн ждала меня в комнате, так и уткнувшись в конспект, как перед моим уходом. Только светляка в лампе зажгла. Я достала с полки над кроватью свою лампу, легким прикосновением засветила магический огонек — светлый, но безопасный, дающий совсем мало жара. Пристроила его на тумбочку рядом с собой, и снова взялась за конспект. Теперь признаки отравления цикутой укладывались в голове гораздо легче.
Надо же, всего четверть часа на свежем воздухе, а как помогло!
— Нольвенн, — спросила я подругу спустя некоторое время. — Ты не знаешь, у нас разве переводят с курса на курс, если не все зачеты сданы?
— Если предмет не профильный, то да. — Она пожала плечами. — У вас на первом году рисование было?
— Смутно припоминаю, — отозвалась я.
— Вот у вас, целителей, с незачетом по рисованию на второй курс перевели бы. А у теоретиков — нет.
Я задумчиво кивнула.
— А почему ты спрашиваешь? — спохватилась подруга.
— Да так, — я перелистнула страницу в конспекте. С нового листа на меня смотрел собственноручно коряво нарисованный вех ядовитый с подписями. — Рунник один знакомый говорит, что травологию с прошлого года сдает.
— Пфе! — высказалась всезнающая Нольвенн. — Им эта травология нужна не больше, чем тебе рисование. У них на весь курс каждый год только два-три человека ее прилично сдают. Очень узкий предмет.
Нольвенн пошарила по покрывалу рядом с собой и извлекла на свет яблоко, придирчиво изучила его и продолжила:
— Просто, по окончании обучения, в дипломе будет указано, что он не имеет права изготавливать специализированные сборы на продажу. Вернее, не будет указано, что он такое право имеет. Вот для себя — пожалуйста! — подруга вгрызлась в круглый желтый бок, прожевала, и закончила, — Но, по правде говоря, мало кто этим занимается. Это же надо заготавливать: искать, собирать, сушить… Проще купить у профессионального травника, да и дело с концом. Будешь яблочко?
Я кивнула, и соседка, перегнувшись, нырнула под кровать. Порылась в стоящей там корзинке, вынырнула и бросила мне гладкий, полупрозрачный плод.
— А что такое? — уточнила Нольвенн еще раз.
Я надкусила дружеский дар, и ощутила сладкий с кислинкой сок, твердую яблочную мякоть. Сглотнула, и задумчиво поделилась:
— Тонан, третьекурсник, просит ему помочь с зачетом.
— Тонан, Тонан… Тонан Фарр? Высокий, шатенистый и смешливый?
Я неуверенно кивнула:
— Фамилии я не знаю, а по описанию похож.
— Боевое и оборонительное направления, смешанная специализация, — авторитетно сообщила соседка. — У этих работа стоит столько, что нет никакого смысла лично по лесам шляться.
Мы переглянулись и понимающе друг другу улыбнулись.
— И этого погонишь? — вздохнула Нольвенн, уже отчаявшаяся пристроить упрямую подругу в надежные мужские руки.
— Ну-у-у… — протянула я. — Этот не наглый. И на шутки не обижается. Посмотрю пока.
Я вынесла вердикт, а сама подумала — а что? А вдруг, да и срастется, сладится у меня с добродушным веселым парнем! Не все же мне рыдать, пока другие по свиданьям бегают!
А Кайдену я все равно не нужна. Вот и нечего о нем думать!
После занятий я сначала заскочила в библиотеку, потом в травницкую, потом к себе в комнату, потом… Словом, к назначенному времени я немного опоздала.
На ходу торопливо доплетая косу и завязывая ленту в затейливый узел, я прижимала локтем сумку со всякими нужностями и утешала себя тем, что я же девушка, мне можно чуть-чуть опоздать, и я же совсем слегка!
А в итоге, класс, в котором мы с Тонаном уговорились заниматься, встретил меня полумраком и тишиной. Я шагнула вперед, вертя головой и пытаясь отыскать взглядом своего ученика, открыла рот, чтобы позвать, и тут кто-то схватил меня сзади.
— Бу! — сказал мужской голос, но поняла я это уже когда мой визг прекратил метаться по пустой просторной комнате, а Тонан разогнулся после приступа хохота.
Силовую волну, выпущенную мной для самозащиты, кстати, мерзавец развеял, просто приняв на раскрытую ладонь.
Я свирепо сопела, яростно жалея, что не огневичка и не могу испепелить шутника на месте. Ну, надо же, нашел время, когда пугать! Вся школа с ужасом ждет следующего нападения фейри, и только Тонан Фарр веселится!
Рунник веселился так заразительно, что, глядя на него, я и сама почувствовала, как губы мои губы расползаются в улыбке. На всякий случай, сжала их покрепче, чтобы предательницы меня не выдали. Парень, успокоившийся было, скосил на меня взгляд и снова прыснул.
Ну, и что с ним делать? Кайдена я в такой ситуации просто стукнула бы по белобрысой макушке тяжеленым фолиантом, взятым в библиотеке, и пусть бы только попробовал увернуться! Но то Кайден, Кайден свой, родной и привычный, и…
И где он сейчас, как он там? Все ли с ним в порядке? Не нажил ли неприятностей на буйную головушку, не мучается ли после очередного приступа?
Тоска остро кольнула в сердце, и подступившую было улыбку смыло, как водой. Тонан, уловивший, как я переменилась в лице, прекратил смешливо фыркать, посыпал извинениями и обеспокоенными вопросами, как сушеным горохом. С усилием взяв себя в руки, я отогнала тревожные мысли и кое-как выдавила мстительную улыбочку. Она подействовала на рунника лучше, чем любые заверения, что все в порядке.
Устроившись за первым столом, я принялась раскладывать на нем взятые в травницкой мешочки, сверточки и пакетики с составляющими будущих снадобий.
— Ладно, весельчак, — проворчала я. — Давай посмотрим, чему ты за три года научился! Итак, в каком из трех пакетов тысячелистник собран по правилам?