– Там спрятано синее яйцо.
– Ложь, – сказал Роф. И, кстати, не он один. Другие тоже зашептались, в глазах читалось откровенное недоверие.
Я перевел взгляд на Тарлизу, и… она тоже сомневалась. Наверное, ей очень хотелось, чтобы у ее подруги был шанс, но вот так просто доверить ее чужому человеку… Не с ее замороченностью уж точно. И что делать? Попробовать добежать туда и обратно? Тогда это будет не пятьдесят километров, а сто. За шесть часов. Примерно… шестнадцать–семнадцать километров в час. Скорость довольно быстрого бега. Спринтеры бегут 35–36 километров в час. Теоретически, выполнимо, но… бег по пересеченной местности, как минимум, в два раза медленнее… Нет, никак не успеть. Только брать ее с собой. Черт…
– Марагаз не врет. Я видел яйцо.
Твою же!.. То есть, спасибо, конечно, но мог бы без «марагаза» обойтись.
– Марагаз?!
Одновременно заговорило сразу много народа. Так я и думал! Чем больше мы будем это обсуждать, тем больше ко мне появится претензий. И выбирать станут сук, на котором меня повесить, а не доверять мне или нет.
– Принцесса! – я сказал это громко, чтобы меня услышали. – Я смогу. Спасу ее. Поверь…
На меня тут же заорали, чуть ли не толкать стали, но Тарлиза все же решилась:
– Не трогать его! – крикнула она. – Хорошо, Кирил. Как ты понесешь ее?
Приготовления заняли почти полчаса. Как бы это ни бесило. Сначала Тарлиза всем что-то объясняла, потом в точности то же самое объяснял я. Потом снова она. Если опустить все сомнения относительно мой личности – спасибо, я вас тоже люблю – никто не мог понять, почему я должен идти один. Ответ, что никто за мной не успеет, не принимался. Я видел, что и принцессу это беспокоит, но на это она закрывала глаза. И я подозревал, из-за того, что считала меня Мертвым Королем. То есть, она мне и доверяла, и не доверяла по одной и той же причине. Любые приходящие в голову предположения про «ПМС» и «женскую логику» я толерантно отгонял.
Удивительным образом, не иначе как, во внезапном приступе гениальности, я сумел найти решение, которое устроило всех:
–Можете пойти со мной, я не против.
Форы с внутренниками, глядя на меня, одновременно задвигали бровями, задергали глазами вверх-вниз. Заусмехались, в общем. Почувствовали слабину.
– Я буду только рад, – добавил я. – Помощь может пригодиться. Я просто думаю, что вы не успеете. Можете выбрать тех, кто хорошо владеет Усилением Тела, но останавливаться и ждать я не буду.
Как только с этим решилось, сборы сразу ускорились. Черный с Эгланом – специалистом по медицине от форов – сказали, что пока действует большая лечилка, физические повреждения подруге принцессы не грозят. Потому решено было привязать женщину к моей спине, для чего пришлось пожертвовать моим рюкзаком. По сути, ее в него просто посадили, даже дырки для ног вырезать не стали. Голову примотали обрывками одежды, чтобы не болталась. Учитывая, что женщина была совсем не крупной, получилось более-менее удобно.
– Нет, мясо ненужно. Лучше всего хлеб.
От моего чеплака почти ничего не осталось, потому мне дали тот, что остался от одного из погибших форов. «Рюкзак искателя» я повесил на грудь, переложил в него все из старого чеплака – пистолеты, магоэлементы, катастры, а оставшееся место забил едой. Я думал, что и это придется объяснять, но, кажется, никто не понял, что я собрался все съесть прямо на бегу. Я же все это время набивал желудок травяной кашей. Потом Вован притащил «лесных лепешек», которых пришлось отказаться, потому что жажда опознала в них что-то животное. Зато, увидев это, надо мной сжалился один из форов, у которого с собой были похожие лепешки, но без мяса. На вкус они оказались точь-в-точь, как овсяное печенье. Не то, чтобы я был прям фанат, но по сравнению с невареной кашей показалось прям супер.
– Как его использовать? – спросил я, когда все было готово.
Еще хорошо, что вспомнил. А то был бы молодец…
– Положить в рот, – сказал Бандар.
Судя по тому, как на него все посмотрели, почти никто этого не знал.
– Ясно. А…
Спросить или не спросить? Нет, надо спросить.
– Оно полностью расходуется? Его делят на части или еще как-то?
– Одно яйцо – одна жизнь, – ответил «индеец», глядя на меня неподвижным взглядом.
– Понятно, – сказал я, отворачиваясь.
Это для рационального человека вопрос абсолютно логичный. Для остальных – лишний повод для упреков.
Форы, которых наметили ко мне в провожатые, успели подготовиться, а значит, пора было отправляться. Мне лично уже не терпелось. Во-первых, время уходило, во-вторых… задолбало.
– Ани, я люблю тебя, – услышал я негромкое. Пока женщину закрепляли у меня на спине, Тарлиза стояла рядом и молчала. – Пожалуйста, возвращайся.
– Я отведу ее потом в факторию, – сказал я, чуть повернувшись. – На той стороне Костлявой безопасно, так что все будет хорошо.
Принцесса в ответ только прикрыла глаза. Гм… еще что-то сказать?
– Я сделаю все, что обещала, – произнесла она после паузы.
– А… хорошо.
Я кивнул ей. Потом, вспомнив, прикрыл на пару секунд веки. Оглядел всех остальных… граничники, внутренники, искатели, форы… Нашел взглядом Бандара – тот ответил с эмоциональностью статуи. Да уж, так и не раскусил я его. Хотя, может, он просто угрюмый тип с огромным топором и ничего более?..
Подошел к Савойе. Он стоял рядом, держа у груди замотанную в тряпки ладонь. В бою с нгор’о он переборщил с заклятиями и как и Тарлизу его ждало несколько дней, а может и недель без мануса.
Я протянул ему руку – левую. Замотана у него была правая.
– У меня на родине мужчины здороваются и прощаются пожимая друг другу ладони, – сказал я. – Это такой ритуал, как опускание век, наверное. Не в точности то же самое, но похоже.
– Вот так? – он протянул свою, и я показал, как надо. – А. Понял. Интересный обычай.
– Когда-то очень-очень давно таким образом проверяли не прячет ли человек оружие в рукаве. Уже после это стало знаком приветствия. Да, и дают правую руку обычно. Но можно и левую, ничего страшного.
– Понятно, – прикрыл он веки.
Наверное, можно было еще что-то сказать, но время не ждало, а горело. Бросив еще взгляд на Тарлизу, я повернулся к тройке моих провожатых:
– Догоняйте, что ли.
Я точно знал, что могу бежать очень быстро. И, теоретически, ничто не должно было помешать мне бежать долго. Но шанс, что я задохнусь на первой же горке оставался, потому первые несколько минут я бежал осторожно. Приноравливался к грузу за спиной и к наступившей темноте. Хотя в этом мире звезды сияли ярче, чем на Земле, большую часть света перехватывали кроны деревьев. Не знаю, как справлялись форы, что бежали следом, но меня спасало мертвозрение. Еще один способ использования, который стал мне доступен всего пару дней назад. Если «подобрать особый фильтр», то начинаешь различать предметы через него, будто через прибор ночного виденья.
Конечно, я использовал мертвозрение не только, чтобы не обернуться впотьмах вокруг неудачно выросшей на моем пути сосны. Не забывал я и про форов. Думал ли я о том, что они долбанут по мне чем-то парализующим, а потом будут пытать, выспрашивая, где я спрятал яйцо? Нет. А о том, что они это сделают, когда мы будем уже на месте? Тоже нет. Так, держал где-то на краю сознания, как возможный, но маловероятный вариант.
То же касалось инуев с мертвецами. Время от времени, я «переключал фильтры», чтобы выискивать и заранее обходить стороной тех, кто мог доставить проблемы. Впрочем, мертвецов я встретил всего пару штук, когда мы еще толком не отбежали от места боя, да и инуи поначалу не попадались. Видимо, корраш всех разогнал.
И, самое главное, я постоянно проверял… жива ли она. Девушка… или женщина… Я особо и не разглядел. По большому счету, я знал только ее имя, то, что она небезразлична принцессе и что веса в ней около пятидесяти килограмм.
Желто-красная точка ее жизни почти полностью сосредоточилась в области головы, а ее хрупкое тельце медленно пожирала чернота заклятия. Дыхания Мертвых, как назвал его тот огромный фор. Еще в лагере я попробовал наложить на Анну свою метку и потерпел неудачу. Чернота не пустила внутрь тела фиолетовый свет, накинувшись на нее словно стая разъяренных антител. Я не рискнул пробовать снова, чтобы не навредить. Кроме того, я ощущал, как истекает энергия из лечилки.
Уж не знаю, что служило стимулом для выбивающихся из сил форов, но лично меня заставляло с каждой минутой бежать все быстрее и быстрее именно это. Каждый сгоревший миг сжигал вместе с собой капельку энергии катастра и капельку жизненных сил доверенной мне женщины.
Я бежал очень быстро.
Форы отстали примерно через час. Какое-то время я еще ощущал их через мертвозрение, но вскоре расстояние между нами превысило несколько километров, и я остался один. Не считать же едва живую девушку в рюкзаке за полноценного спутника.
Еще в лагере я уточнил у Бандара, в какой стороне Костлявая и побежал прямо к ней. А нащупав мертвозрением берег, направился параллельно течению. В нескольких сотнях метров от воды, чтобы держаться подальше от всякой дряни навроде «улиткокрабов». Выходить к воде все равно придется, чтобы не пропустить нужное место, но пока так безопаснее.
Лес стал часто сменяться скальными выступами. Бежать и правду стало удобнее, но в таких местах особенно часто устраивали засады кайсы. Пока инуев удавалось избегать благодаря мертвозрению, но я постоянно напоминал себе, что и оно не идеально…
– А Динамо бежит?
– …лять…
Знаете почему рекорды скорости ставят на высохших соленых озерах? Потому что там не обо что запнуться, когда взгляд из темноты неожиданно выхватывает треугольную голову с парой горящих алчных глазок.
Меня стало переворачивать в воздухе. Помня, что на спину падать нельзя, я каким–то поразительным образом сумел оттолкнуться от земли ладонями, а еще через миг… ударил в землю ногами, сделав полный оборот. На ногах я все же не удержался, но сумел относительно безвредно шлепнуться на задницу. Тут же вскочил: