Георгий Владимирович Соколов
У юнги тоже сердце моряка
СЛОВО К ЮНОМУ ЧИТАТЕЛЮ
Ясные сентябрьские дни 1974 года. Мы стоим на набережной в городе-герое Новороссийске около памятника Неизвестному матросу. Перед нами мирная Цемесская бухта. Вот красавец теплоход вышел из ворот мола и взял курс на Ялту. Мы молча провожаем его взглядом.
Мы - это участники боёв за Новороссийск. Сколько воспоминаний связано у каждого из нас с Цемесской бухтой! Никогда не забыть, как там, за мысом Любви, в феврале 1943 года мы, десантники, прыгали с катеров в ледяную воду. А на берегу сразу же завязывали бой с фашистами.
В боевой жизни у каждого фронтовика есть особенно памятные события. У одних это бои за Севастополь, у других - битва на Волге, на Курской дуге. Ну, а для тех, кто в февральские ночи 1943 года высаживался на мыс Мысхако, юго-западнее Новороссийска, кто в сентябре освобождал город, особенно памятны бои на «Малой земле» - небольшом плацдарме в тылу у фашистов.
Многое я видел, многое испытал в годы Великой Отечественной войны, пройдя боевой путь от гор Кавказа до Берлина. Но, как для всех малоземельцев, всего памятней мне десант на мыс Мысхако.
Да, многое вспомнилось нам в тот сентябрьский день 1974 года, когда Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, один из главных организаторов и активных участников битвы за Кавказ, вручил орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» городу-герою.
Со всего Советского Союза съехались на торжество ветераны этих боёв. Сердечно, взволнованно встретили они Леонида Ильича Брежнева - начальника Политотдела доблестной 18-й десантной армии в годы Великой Отечественной войны. С гордостью говорили мы о том, что он был в рядах воинов, сражавшихся за «Малую землю», за Новороссийск. Вспоминали, как в разгар боёв начальник политотдела армии бывал на переднем крае, вручал партийные билеты, боевые награды малоземельцам.
На торжественном заседании все мы, ветераны боёв за Новороссийск, с особым волнением слушали слова Леонида Ильича Брежнева: «В боях за Новороссийск немеркнущей славой покрыли себя герои легендарной «Малой земли»… 225 дней продолжались кровопролитные бои на этом плацдарме площадью менее 30 квадратных километров. Позади нас было Чёрное море, а впереди враг… «Малая земля» приковала к себе крупные силы врага, она держала его в постоянном напряжении и в последующем сыграла важную роль в полном разгроме находившейся здесь группировки войск противника… В те памятные дни все наши мысли и чувства были обращены к Родине, к нашей великой партии. Сотни и тысячи малоземельцев стали коммунистами».
«И сегодня как живые встают перед глазами защитники Новороссийска. Трудно перечислить имена всех героев-солдат и матросов, офицеров, генералов и адмиралов, потому что подвиг здесь был нормой жизни, нормой повседневного поведения».
Да, в дни боёв на мысе Мысхако простреливался каждый метр земли, трава на ней не росла. Ведь только за несколько дней и ночей апрельских боёв 1943 года гитлеровцы сбросили на «Малую землю» свыше 17 000 бомб, 100 000 снарядов и мин… Но даже тогда, как сказал товарищ Брежнев на торжественном заседании: «Мы мечтали о том, как советский народ восстановит разрушенное и двинется дальше по пути строительства счастливой социалистической жизни… Мы представляли себе светлые, красивые города, шумные школы, новые прекрасные заводы, плодородные поля и цветущие сады. Но я думаю, что даже самые смелые наши мечты того времени не могут сравниться с реальностью наших дней. Жизнь намного их превзошла».
И в этом мы ещё и ещё раз убедились, снова попав на «Малую землю». Теперь это цветущий уголок Черноморского побережья. Да, самоотверженная любовь к Родине помогла советским людям оживить землю.
После войны на плантациях совхоза, названного «Малая земля», пришлось засыпать с десяток тысяч воронок от бомб и снарядов, сотни метров траншей, обезвредить около шестидесяти тысяч мин. И сейчас только опытный взгляд бывших малоземельцев заметит иногда на каменистой почве осколки бомб, а кое-где - полуразрушенные блиндажи.
Сколько трогательных встреч, сколько воспоминаний! Мы находим памятные места, вспоминаем погибших боевых товарищей и не раз смахиваем с глаз слёзы. Такие чувства испытывает каждый фронтовик, приехавший на места боёв.
Слышатся негромкие голоса:
- Здесь был штаб нашего отряда.
- Вон там был ранен майор Куников…
- Наш санбат располагался в этой балке. Как-то бомба упала, когда шла операция…
- А вон там, у совхозного посёлка, погиб юнга Витя Чаленко… …Мы у памятника погибшим десантникам. На постаменте - солдат с автоматом, а рядом - коленопреклонённая девушка. С волнением читаем:
«На этих рубежах 4 февраля 1943 года высадился десант моряков Черноморского флота и воинов Северокавказского фронта. 225 дней в ожесточённых боях героические советские моряки и солдаты отстаивали плацдарм, названный десантниками «Малая земля». Отсюда начался решающий штурм позиций гитлеровских захватчиков, завершившийся 16 сентября 1943 года освобождением города.
Слава воинам-освободителям Новороссийска».
На площади Героев мы возложили венки на братскую могилу, к подножиям памятников Героев Советского Союза Цезаря Куникова и Николая Сипягина. И долго стояли склонив головы.
Каждый год поздним вечером - 4 февраля, в день высадки десанта моряков под командованием Куникова на «Малую землю», к памятнику Неизвестному матросу стекаются колонны молодёжи с зажжёнными факелами. Около памятника начинается митинг. После митинга к подножию памятника люди возлагают цветы. А потом от берега отходит катер и с него на воду спускают бескозырку. На берегу становится тихо. Бескозырка плывёт, волны уносят её всё дальше и дальше. Лучи прожекторов словно сопровождают её. Вскоре бескозырка исчезнет из виду.
Эта бескозырка - символ матросской отваги, преданности Родине. Сколько их, бесстрашных ребят в бушлатах и бескозырках, пало смертью храбрых здесь, у берегов Новороссийска…
О них, о героях-малоземельцах, я и рассказываю в этой книжке. Нет в ней вымышленных персонажей, придуманных боевых эпизодов. Всё так было.
Хотелось бы подробнее рассказать о каждом участнике битвы за Новороссийск - ведь о боевых делах каждого можно было бы написать целую книгу. Но в небольшой книжке многих пришлось назвать только по фамилии. Это - непридуманные рассказы о тех, кто готов был отдать и отдал жизнь за свободу и независимость нашей Родины.
Автор
ДЕСАНТ
В боевой готовности
Каждую ночь «морские охотники» выходили из Геленджика в дозоры к мысу Дооб, к Мысхако, в район Цемесской бухты. До рассвета подкарауливали вражеские катера и подводные лодки. Но фашисты не появлялись. Ещё в октябре прошлого года советские моряки и артиллеристы береговой охраны отучили их заходить в Цемесскую бухту.
Дозорная служба порядком надоела катерникам, хоть все и понимали, что ходить в дозоры необходимо. Но хотелось скорее вступить в бой, скорее выбить врага из Новороссийска.
Командир «морского охотника» старший лейтенант Иван Дубровин, как все катерники, привык ночью бодрствовать, а днём спать. Правда, выспаться не всегда удавалось.
Часто налетали самолёты противника. Начиналась пальба из зенитных пушек, из пулемётов. Было не до сна.
Не удалось старшему лейтенанту выспаться и в тот ненастный февральский день 1943 года - день, который запомнился ему навсегда. Только он заснул, как начался вражеский налёт. Воздушного врага быстро отогнали. Когда Дубровин выскочил из каюты, стрельба неожиданно закончилась. Но тут его срочно вызвали к командиру Новороссийской военно-морской базы. Пока, до освобождения Новороссийска, она находилась здесь, в Геленджике.
Старший лейтенант поспешно сошёл с катера, на ходу надевая чёрный дождевик. И вот он уже быстро шагает в штаб базы.
Он сразу заметил, что в порту сегодня оживлённее, чем обычно, много офицеров в пехотной форме.
«Ночью наверняка что-то произойдёт», - подумал старший лейтенант с невольным волнением.
В просторном кабинете командира базы контр-адмирала Холостякова было тесно - столько там собралось офицеров. Дубровин шёпотом спросил одного из командиров «морских охотников»:
- Как думаешь - сегодня начнётся?
- Возможно!
В простенке между окнами висела карта кавказского побережья Чёрного моря. Около неё стояли офицеры и оживлённо разговаривали. Все они были знакомы Дубровину. Он смотрел то на одного, то на другого. Какие все разные! И по внешности, и по характеру.
Да, разные. Но есть у них и общее: все они настоящие советские моряки, честные, храбрые, готовые на жертву во имя победы, ради товарища.
В кабинет вошёл контр-адмирал Холостяков. Ему сорок лет, но выглядит он гораздо моложе. Невысок, строен, по-юношески порывист, быстр в движениях. Но сейчас адмирал вошёл в комнату степенным шагом, ни на кого не глядя. На его энергичном лице резко обозначились морщины. Он подошёл к письменному столу, поднял голову и обвёл всех внимательным взглядом.
- Вы, конечно, догадываетесь, зачем я созвал вас,- начал он, с расстановкой произнося слова. - Настало время и нам переходить от обороны к наступлению.
Сегодня получен приказ.
Стало очень тихо, все затаили дыхание. А немного погодя раздались возгласы, шум отодвигаемых стульев. Кто-то крикнул:
- Наконец-то!
Контр-адмирал указал на карте мыс Мысхако и посёлок Южная Озерейка. Здесь по разработанному плану высадятся морские десанты. Будут созданы плацдармы для наступления на Новороссийск. Командир базы не скрывал трудностей, с которыми придётся встретиться десантникам.
- Посадка войск на корабли будет происходить в Геленджике и на девятом километре, за Кабардинкой, - говорил контр-адмирал. - До Южной Озерейки придётся преодолеть путь более двадцати миль. А почти на всём пути море засорено минами всех видов. Будет нелегко. Но мы, моряки, должны воевать по-гвардейски, воевать умело, мастерски бить врага из любого орудия, любыми средствами! А теперь прошу командиров дивизионов и артиллеристов доложить о боевой готовности.