Если бы я хоть что-то понимал в женщинах, я бы предположил, что такое приглашение — намёк на возможность развития отношений. Однако, поскольку я многократно убеждался, что в женщинах ошибаюсь всегда, то и предполагать ничего не стал. Я в общении с противоположным полом туповат, поэтому предпочитаю понимать всё сказанное буквально. Помыться — значит помыться, чаю — значит чаю. Некоторых женщин это почему-то бесит, надеюсь, сейчас не тот случай. Впрочем, если бы я был ей с первого взгляда неприятен, то вряд ли она пригласила меня заходить ещё, верно? Ну, чисто логически рассуждая? Ах, ну да, женщина же. Какая там логика…
В общем, рюкзак я забрал, в машину кинул, но отметил у себя некоторое нарушение душевного покоя. Диагностировал его как феминогенное и прописал себе сто грамм на сон грядущий, как паллиатив. Для купирования опасной симптоматики. Тем более, что в магазин всё равно было нужно — купить всякой походной еды. Заехал в «Магнит», называемый в наших краях не иначе, как «гамнитом». Отчего-то эта сеть у нас имеет репутацию «магазинов дешёвого хрючева для бомжей». То есть, я как раз попадаю в целевую аудиторию. На самом деле всё не так страшно, если брать разборчиво. Набрал без изысков: растворимой лапши, круп, консервов, чаю, сахару, палку самой сухой колбасы из копчёных, ну и, конечно, печенек всяких. (Видал я «туриздов», которые понаберут всякого нажористого тушняка, а через неделю за конфетку убить готовы). Печеньки и прочие сладости в походе изрядно улучшают настроение, а весят ерунду. Прихватил бутыль недорогого, но съедобного коньяку как походный НЗ, и бутылочку водочки просто так, остограмиться вечером. Воды я в Гаражищах в баклажки наберу, так что на этом можно было считать меня готовым к автопробегу в неизвестность.
Перед сном перетряхнул снарягу. Она у меня простенькая, устаревшая, без всех этих модных титановых кастрюль на космических горелках и прочих гортексов с термобельём. Потасканная «берёза», разношенные вибрамы, охотничий зелёный жилет-разгрузка с кармашками, синтепоновый спальник, пенка, обычный армейский кан-котелок и китайский бензиновый примусочек, удобный тем, что работает на бензине из бака, не требуя ракетного топлива в капсулах под давлением. Китайский же крупный складень из нержавейки, подобранный по принципу наименее опасного вида, чтобы не возбуждать ментов. Топор, пила и лопата есть в автомобильном комплекте, там же верёвки и аптечка. Палатку, подумав, брать не стал — если всё пройдёт штатно, то переночевать удобнее в машине, а если придётся топать пешим, то куска полиэтилена, пенки и спальника вполне достаточно — мне лагерь надолго разбивать незачем.
Разложил всё на ночь проветриваться. Несколько лет уже прошло, как я забросил всякий туризм, так что вещи в рюкзаке подзалежались. Так даже и не вспомнить, с чего бросил. Отчасти быт заел, отчасти «отношения» — когда ты не один, то этак уйти в одиночный поход уже как-то странно, а в неодиночный — стрёмно. Ну и автомобиль тоже меняет восприятие мира — после него пеший путь кажется до отвращения медленным. Уже как бы не идёшь куда-то, а «гуляешь», потому что если бы «куда-то», то доехал бы. А может просто внутренняя потребность исчезла, чёрт его знает. Своя душа иной раз худшие потёмки, чем чужая. На этой задумчивой ноте я дёрнул в два приёма соточку, запил соком и лёг спать. Уснул мгновенно.
С утра едва успел умыться — и вот уже подпрыгивает нетерпеливый Сандер, серьёзно смотрит мрачноватый Старый и улыбается загадочный, как всегда, Йози. Вот, кстати, интересно — а Старый знает, что Йози хочет соскочить с паровоза? Отчего-то мне кажется, что нет. Впрочем, это, наверное, и не важно. В любом случае, я не тот человек, который его просветит в этом вопросе. Сами разберутся, не маленькие.
Сандер между тем уже припал к рольставням, как пьяный друид к дубу. Поскольку держать проход открытым неизвестное количество времени он был не в состоянии, а создавать постоянные проходы не умел, то мы договорились, что он будет его открывать, начиная с сегодняшнего вечера, четыре раза в сутки на полчаса. Не думаю, что мне придётся удирать от погони отстреливаясь из последних сил, так что пусть его. Подожду.
Я попинал колёса, подёргал закреплённые в багажнике канистры и выгнал УАЗик прогреваться. Оделся сразу в походное, распихал по карманам жилетки мелочевку — я привык в походе держать в ней некий НЗ на случай утраты всего остального. Мультитул, зажигалку, фонарик, герметичную капсулу с таблетками, пару шоколадок, пакетик сушёного мяса, фляжечку с коньячком… Долго могу перечислять, карманов у жилетки много. Даже малый рыболовный набор есть и складная солнечная батарея на три ватта — зарядить мобильник. Ни разу ещё не впадал в автономию такой скудости, но, если что — какое-то время протяну, наверное.
Сандер чего-то радостно проблеял, и ворота поползли вверх. Тёмная поверхность за ними была не очень зрелищной, как будто ночной туман, но всяко интереснее кирпичной стены. В машину ловко запрыгнул Йози, собиравшийся указать мне направление и сразу свалить обратно, пока не засекли.
— Ну что, поехали? — спросил он весело.
— Тоже мне, Гагарин… — пробурчал я в ответ и включил передачу.
Проехав гараж насквозь, уехали в стену. Ощущения непередаваемые — пешком и вполовину так странно не было. На той стороне нас ждали те же заброшенные гаражи. Только выехали мы из другого бокса, ворот в котором не было вовсе. Погода оказалась солнечная и тёплая — то что надо для хорошей прогулки в никуда. Под «гудричами» захрустели кусты, и мы потихоньку выбрались наверх, остановившись невдалеке от города. Йози некоторое время соотносил только ему понятные ориентиры с запиской и моим компасом, потом почесал в затылке:
— Не могу сказать, что я на сто процентов уверен, но вроде бы на северо-восток.
— Вот просто так, тупо по азимуту?
— Там будет большое шоссе, ты в него упрёшься. Повернёшь направо, будешь ехать до города. Проедешь его насквозь, или объедешь — смотри по обстановке. И где-то дальше будет съезд налево. Я сам не видел, говорю с чужих слов, но, вроде бы, промахнуться ты не должен.
Йози выскочил из машины, обошёл её, подошёл к водительскому месту — форточки с дверей по летнему времени были сняты и закреплены в багажнике, — и, поколебавшись, сказал:
— Знаешь… передай это глойти. Лично от меня… — Йози протянул мне сложенный листок бумаги, — Может это на что-то повлияет. А может, и нет…
— Передам, мне несложно, — легко согласился я, — А вы что, знакомы?
— Да, были когда-то. И вообще… будь там осторожнее. Кстати, мне кажется, тебе не стоит тут опасаться дорожного движения…
— Мне нужно что-то знать, чего я не знаю?
Йози явно замялся, не зная, что мне ответить. Вот сразу видно порядочного человека — врёт без удовольствия.
— Мне бы и самому не помешало понимать побольше… — в конце концов выдавил из себя Йози и, смутившись, неловко помахал рукой, прощаясь. Он отправился назад в гаражи, и даже толстокожему мне было заметно, что ему очень не по себе. Ничего, если он и вправду останется в нашем мире — привыкнет. У нас подлость более-менее норма жизни. А мне было всё равно, чего они там мутят. Меня ждала дорога.
Ибо сказано:
● «Мастер помнит, что Управляемость познаётся лишь в Движении»
Автопробегом по
● Когда появились Дороги, то люди стали ехать туда, куда они ведут. Но Истинный Мастер не путает Путь и Дорогу.
● Асфальт экономит топливо, но Мастер и по целине не заебется.
● Когда Дороги кончаются, люди впадают в растерянность, но Истинный Мастер говорит: «Похуй, валим».
Направление, указанное Йози, проходило по касательной к городу, и я не стал искать никаких дорог. Местность довольно ровная, трава невысокая, если и будет какая-то яма, то я увижу её раньше, чем въеду. Воткнул первую-вторую-третью, да так и почапал километрах на сорока в час. Город оставался слева, моя прямая траектория не затрагивала даже окружной дорожки — ехал себе и ехал, попирая «гудричами» степное разнотравье. Мотор рычит, трансмиссия гудит, капот дребезжит — успокоительная звуковая гамма исправного УАЗика. В принципе, в таком режиме можно было бы и соскучиться, но периодически приходилось преодолевать какие-то невысокие, где-то в полметра, длинные узкие насыпи. Я не сразу сообразил, что это. Только когда на третьей, что ли, по счёту буксанул колёсами, перегазовав, и раскопал под травой и мусором головку ржавого рельса. Я даже остановился и вылез: действительно, железнодорожная двухколейка, вполне обычная, как у нас. Наверное, стандарт ширины другой, но на вид не отличишь. Видимо, стала не нужна, вот и забросили. Странно, что не демонтировали рельсы — качественный же металлолом, отменное сырьё. Да, похоже, междугородняя логистика тут как-то иначе устроена. Мало ли что человечество здешнее удумало? Может, подземные трубы с пневмопоездами, а может, воздухом как-то ловко доставляют. Не телепорт же у них, в конце концов? Железные дороги и у нас родом из века девятнадцатого, и проектов, чем их заменить, тоже хватает. Вполне вероятно, что лет через двадцать и у нас одни насыпи останутся. Правда, рельсы с них точно свинтят.
Через пятьдесят километров по одометру, когда город скрылся за горизонтом, мне стало казаться, что я на необитаемой какой-то планете. Хотя, если приглядеться, то следы технологической цивилизации можно было обнаружить без особого труда — прямые контуры лесопосадок лишь немного расплылись от самозасева, кое-где встречались артефакты в виде довольно ржавых металлических сооружений, более всего похожих на ЛЭП, причём одна из них лежала на боку, вросшая в землю и закрытая кустами так, что я чуть в неё не въехал.
Судя по состоянию упавшей опоры, люди здесь присутствовали скорее в смысле археологическом. Этому трудно было не удивляться — такое запустение было чрезмерно даже для самого экологически повёрнутого социума. Отсутствие объектов тяжёлой индустрии ещё можно было понять — постиндастриал, нанотехнологии, вот это всё, — но куда делось сельское хозяйство? По ряду признаков можно был