Но компании надо больше, чем человек может ей отдать сам. Компании надо всё. И вот тогда вступают в действие эмоцио-социальные мотиваторы. Человек, спасающий своего ребёнка, может руками поднять бетонную плиту. Такова сила мотивации. Идеал кадровой политики любой компании – добиться, чтобы её персонал совершал такие подвиги ежедневно с перерывом на обед и планёрку. Для этого компания должна стать для сотрудника сверхценностью, а не источником пропитания. Методики достижения такого результата опробованы за историю Человечества в изобилии, но только в наше время безусловного доминирования бабла над этикой наука стала близка к действительно эффективным технологиям манипуляции. Если раньше залезали в башку на полшишечки, то теперь могут засадить в мозг так, что кончик из жопы покажется.
«Основной целью любого коммерческого предприятия является получение прибыли и накопление богатства». Эта аксиома настолько очевидна, насколько и неудобна. Человек – странное существо, которое страшно не любит неприятных очевидностей. Они его демотивируют. А поскольку кадровая цель компании – максимальная, на разрыв селезёнки, мотивация, то вас будут кормить говном в брендированной корпоративной обертке, пока вы не поверите, что это коричневое — и правда шоколад.
Смешно, но большинство людей внутренне принимают традиционную этическую парадигму «жизни во благо», даже если ей не следуют. И если дать им понять, что их труд не просто принесет деньги владельцу компании, а Сделает Мир Лучше – их КПД возрастет, даже если они не очень-то в это поверят. Люди вообще не любят задумываться и, если им дать готовую картину мира, то они ее сожрут как есть, вне зависимости от степени абсурдности.
Прошаренный во всяком бизнес-НЛП работодатель сумеет сделать так, чтобы работник кушал и не обляпался. Совсем продвинутый даже сможет убедить его, что это и есть счастье. На круг дает существенную экономию на персонале, повышая его КПД при минимальных затратах.
Разумеется, нет никакого правильного способа прожить жизнь. «Посадить дерево, чтобы потом построить из него дом и вырезать буратино» — это литературные условности. Процесс-но-не-результат, помните? Результат вы знаете, он ждет вас там, под камушком, и никуда от вас не денется. Между начальной и конечной точкой этого маршрута бесконечное количество разных траекторий, и нельзя сказать, что одна принципиально лучше другой. Вы вполне можете всю жизнь пропускать через себя деньги и гордиться причастностью к этому процессу.
С другой стороны, однажды к вам непременно придёт Смерть. Она сядет на край кровати, посмотрит из-под капюшона и спросит: «Ну, как всё прошло?»
– Ахуительно! – гордо ответите вы. – Я просидел жопой сотню офисных стульев, а мой работодатель заработал миллиард долларов!
– На это ты, мудило, потратил единственную и неповторимую, один раз данную тебе жизнь? — удивится Смерть. – И что, оно того стоило?
Если в этот момент у вас не возникнет ни малейшего сомнения в ответе, то вы все сделали правильно, но если нет — то будет пиздец как обидно.
УАЗдао — одна из многих практик, позволяющих отстраниться и подумать. Не единственная, но весьма доступная. Никаких посредников, никаких гуру. И в Тибет не надо ехать к давай-давай ламе. Приходишь в гараж, закрываешь за собой ворота, раскладываешь инструмент...
О, это сладкое слово «шприцевание»! Как наивны и невинны нынешние водители, никогда не видевшие литольного шприца!
Не вонзавшие его в шприц-масленку, не наблюдавшие, как лезет из узла старая смазка, замещаясь новой. Что-то есть в этом нативное, архетипическое, отражающее глубинное взаимоотношение водителя с машиной.
Шприцевание считают серьезным недостатком старых машин, но это просто другое отношение к жизни, не испорченное цивилизацией одноразовых вещей.
ГАРАЖ – священное место поклонения человека Автомобилю, где он возлагает свои Время и Деньги на алтарь Его.#СловарьМизантропа
В УАЗе очень мало что требует замены, кроме расходников на трении. Практически любой узел может быть починен – быстро перебран на коленке самым тупым долбоебом-срочником в чистом поле под обстрелом при помощи молотка, пассатижей и известной матери. Сталь и чугун, все разбирается, раскручивается, вынимается и отсоединяется. Поэтому он вечный — до тех пор, пока владельцу не надоест его обслуживать или пока государство не введет какой-нибудь людоедский налог на эксплуатацию старых машин.
ГАРАЖ – священное место поклонения человека Автомобилю, где он возлагает свои Время и Деньги на алтарь Его.
#СловарьМизантропа
Оно может — у него свои резоны. Ему надо, чтобы люди покупали новые — это поддерживает промышленность. Инженерный корпус разработчиков, работяг на конвейерах, тысячи смежников, который льют металл, штампуют лист, варят резину, катают стекло и буторят пластмассу. Ты не купил новую машину в кредит? Плохой, плохой потребитель! Ты оставил без работы все эти херовы тыщи людей, они сидят и плачут у вставших конвейеров, обнимая дрожащими руками голодных детей. И оставил без процентов банкиров, которые теперь посыпают пеплом незаполненных кредитных договоров седые пейсы, ой-вэй. И лишил налогов государство, которое не построило на эти деньги танк, не защитило этим танком рубежи, откуда теперь придут орды захватчиков и отгеноцидят всех нахуй. И все, заметь, из-за тебя, мудака, с твоим УАЗдао!
БАНК - место, где богатые хранят деньги бедных.#СловарьМизантропа
Вам кажется, что это бред? Хуй вы угадали — так всё и есть. Это реально так работает, а ты сраный дефектный узел в гидравлике денежного обращения! Пока вас таких мало — вас терпят. А если каждый решит не покупать новую машину, новый телефон, новый телевизор и новый компьютер? Это ж пизда всему, граждане! Экономический, мать его, крысис! Который, кстати, и вас охуячит, потому что мало никому не покажется.
Впрочем, если вы подозреваете, что за этим мейнстримом какая-то херня притаилась — то вы тоже правы. Есть такое дело. Она даже не притаилась, а торчит, как хуй на лбу, но все так к ней привыкли, что уверены, что там самое хую и место. Пофиг, что некрасиво, неудобно и яйца на глаза свисают.
Это чистая физика. Если экономическая система может функционировать только при условии постоянного роста, то рано или поздно она упрется в ресурсно-энергетический потолок. Некоторые считают, что уже уперлась, и теперь давление пытаются аккуратно сбросить в свисток. Но это не точно, потому что любые два случайно взятых макроэкономиста не договорятся между собой даже который час. Это вызывает обоснованные подозрения, что все они просто пиздаболы, понятия не имеющие, какая именно жопа происходит. (В том, что это жопа, кажется, уже никто не сомневается — и это единственная точка соприкосновения разных школ экономики).
В общем, искомая херня заключена в самом основании актуальной экономической модели — экономике непрерывного роста потребления, которая, как велосипед, не может остановиться, не ебнувшись на бок. Любое даже не прекращение роста, а замедление его — моментальный пиздец. Эта модель долго работала, пока было куда расширяться, но планета не резиновая, ресурсы конечны, и рынки сбыта тоже все поделены. Дошло до того, что мировые корпорации уже с интересом поглядывают на голожопых негров в Африке — нельзя ли и им чего-нибудь продать, кроме стеклянных бус и автоматов Калашникова? А то в первом и даже втором мире потребитель уже просто не может потребить столько, сколько надо. Людишки — вообще, гады, ограниченные какие-то. Никак не могут ездить даже на двух машинах разом — и больше одной на рыло им не продать. Да, их успешно убедили, что ездить на одной машине больше пяти лет не круто, и даже почти научились делать их так, чтобы они ломались точно по истечении этого срока, но... Этого уже мало.
Первым способом подстегнуть скорость потребления стала так называемая «копроэкономика» — экономика одноразового говна. Вместо одной бритвы золингеновской стали, которую правили на ремне и которая переходила от дедов к внукам, не теряя потребительских качеств, через несколько технологических итераций появились одноразовые станки. Теперь средний небородач вместо одной бритвы на всю жизнь покупает тысячи бритв. Огромная куча ресурсов — стали, нефти, энергии, человеко-часов труда ушло в мусор, который сам по себе становится проблемой.
С машинами это не так наглядно — все-таки технологически сложное изделие, завязанное на безопасность, поэтому сделать ее совсем уж одноразовой страшновато. Мечта производителя — автомобиль, который гарантированно выходит из строя через пять лет, — пока в перспективе. Слишком сложно добиться нужной точности, а если она развалится раньше, народ не поймет. Приходится закладывать некоторый резерв прочности, а бессовестный потребитель и рад — безответственно покупает за полцены на вторичном рынке у ответственного и катается себе дальше. Вообще не думают о мировой экономике, эгоисты! Государство кое-где приходит на помощь, убивая вторичный рынок налогами «на экологию», но тоже пока не везде и не очень надежно. Впрочем, подождите немного.
Можно ли сделать автомобиль, который будет ездить 50 лет? Вот он, УАЗ. Ездит.
Ладно, понимаю — потребительские качества УАЗа слишком суровы для капризного юзера. Ему подавай плюсовую температуру зимой, кондей летом, поменьше шума, поменьше пыли, чтобы в дождь не лилось на ноги и не капало на башку. Гидрач на руль, усилитель на тормоза, а еще это позорище — коробку-автомат. Слабаки! Но снисходя к обывателю, для которого автомобиль — средство передвижения, а не способ осознания УАЗдао, ответственно заявляю — задача имеет техническое решение. Машины 70-х – это не только УАЗ и «Жигули-копейка» (они, кстати, конструктив 50-х и 60-х), но и Mercedes-123, и Pontiac Firebird, и Lincoln Continental Coupe, и даже убийственно прекрасный Cadillac Eldorado 72 модельного года. На них можно смотреть и плакать о безвозвратно ушедшей эпохе красивых удобных машин. На любом из этих автомобилей я бы с удовольствием ездил и сейчас.