Однажды к Мастеру пришли Деньги. Да, так тоже бывает. Даже к тем, кто далек от монетарных трендов современности, нет-нет да и приходят Деньги. Такова уж их природа.
— Ну и что мне с вами делать? — спросил сам себя Мастер, глядя на Деньги.
Деньги лежали молча и делали вид, что они на своем месте. Хотя ничего более чужеродного в Гараже Мастера еще не валялось.
— И нет вас — плохо, и есть вы — проблема... — вздохнул Мастер, принюхиваясь.
Что «деньги не пахнут», говорят только те, кто настоящих Денег не нюхал. По гаражу, перебивая привычные запахи отработки, бензина и табака потянуло пока слабым, робким ароматом Больших Возможностей.
— Хм... А ведь можно же теперь редуктор... Да что там, даже целый мост можно купить! Со шкворнями на подшипниках. И съемник тот, что я давно хотел...
— Ой, тьфу на вас! — опомнился Мастер. — Влияете, да?
Он подозрительно уставился на Деньги, но те не подали виду.
— Эх, пивка бы сейчас! Кстати, это ж можно того взять, темного, дорогого! Ой... Да что со мной такое? — Мастер быстро накрыл Деньги куском брезента, но от них все равно как будто исходили некие флюиды консьюмеризма. Хотелось странного — то ли двенадцатилетнего односолодового, то ли новый телефон, то ли костюм с галстуком.
— Плохо дело, — констатировал Мастер, — быть сему месту пусту.
Сказано — сделано! Осторожно отступая, стараясь не поворачиваться к Деньгам спиной, Мастер вышел из гаража и закрыл ворота на большой замок. Вздохнул, протер руки ветошью и пошел в разливуху, пивка попить. Обычного, без понтов.
А что там потом с Деньгами стало — мы не в курсе. Делись куда-то. Есть у Денег такое свойство — исчезать хер пойми куда.
Да и хуй с ними.
Глава 6. Постмонетариум
УАЗдао – признание процессуальности бытия.
Дневник наблюдений за природой
Щебечущая, как весенние воробьи, стайка девушек возраста между половым созреванием и первым пробным замужеством усиленно самопозиционируется на фоне незамысловатого морского пейзажа. Пытаются сделать селфи в Ялте так, чтобы в Инстаграм это выглядело как минимум Майоркой. Задача непростая, но фильтры тоже способны на многое.
Идет борьба нейросети с реальностью, девушки горячо болеют за первую — сделав очередной кадр, нервно повизгивают, ожидая результата обработки. Где-то на серверах крутятся компьютерные мощности, одной тысячной доли которых хватит для обсчета полета на Луну, а может быть, и обратно. С прилунением, взлетом и праздничной оргией на месте посадки. И все это ради того, чтобы юные самочки могли продемонстрировать себя миру в более выгодной виртуальной позиции, а значит, заполучить высокорангового (в их представлении) самца. Хотя сами они в этом ни за что не признаются.
Вы же знаете, что девушки красятся, наряжаются и надувают губы силиконом вовсе не для каких-то там мужиков? Они это делают для себя. А кто не верит — тот абьюзер и харассер. Так что не спорьте. Вообще никогда не спорьте с женщинами, а то вдруг, нидайбох, окажетесь правы. Этого вам никогда не простят.
Меж тем помимо соревнования технологий по ту сторону реальности, параллельно идет соревнование девушек по эту. Девицы не только демонстрируют себя миру, но и показывают друг дружке у кого какой айфон. Задача требует моментальных точных расчетов позиции, с которыми не вдруг справится даже автоматическая система наведения ЗРК «Панцирь-СМ». Надо расположить себя и телефон, чтобы, с одной стороны, занять выгодный ракурс на фоне чьей-то яхты так, чтобы казалось, что ты только что сошла с нее на берег после бурной ночи любви с молодым красивым миллионером. Но при этом так, чтобы, с другой стороны, подруги разглядели, что у тебя последняя актуальная модель. А если предпоследняя — то хотя бы чехольчик со стразиками.
— Ах, ну тоже скажешь — «выпросила»! — возмущенно жеманится слегка барбоидная от избытка косметики юница. — За кого ты меня принимаешь! Да он меня еще уговаривал!
Подруги ее переглядываются с понимающим видом, но не возражают, оставив свое мнение при себе. Однако от юницы их переглядки не спрячешь, она чувствительна, как надгоризонтная РЛС «Воронеж».
— А твой когда тебе новый подарит? — решительно атакует она сразу неконвенциональными средствами поражения.
Такие вопросы наверняка запрещены неписаным девочковым договором об ограничении наступательных вооружений. Который, как и все договоры такого рода, действует ровно «пока не началось».
Ответный удар не замедлил:
— А я не такая, как ты. Я не за подарки!
Слабо, слабо ответила атакуемая сторона. Не готовы СПРН, деморализованы ПВО, ракеты первого эшелона уничтожены прямо на стартовых столах.
— Ха! — развивает тактический успех девица. — А он тебе вообще что-то дарит? Или это ты ему подарки делаешь?
Ну все, понеслось добивание. ЗРК выбиты первым ударом, и второй прицельно ложится по узлам управления и командным пунктам, парализуя оборону противника до слезок из глазок.
— Алёна, прекрати, не надо так! — вступаются на дипломатическом уровне нейтральные державы. Но наступательный порыв не остановить.
— Да дура она! — штурмовая авиация добивает последние точки сопротивления. — Он ей «люблю — не могу», а она уши и развесила! Да он ее не то, что в ресторан приличный или клуб, он ее в кино не сводит!
— Мы ходили в кино! — Ну, это уже совсем жалкие попытки героического, но бесполезного сопротивления отрезанных от снабжения и окруженных частей.
— Ах, в кино-о-о... — взревели моторы танков прорыва, пошла зачистка последних очагов обороны. — Он тебя хоть попкорном угостил, а? Или сама себе покупала? А может, и ему, а? Купила попкорн-то своему нищеброду, или он так, вхолостую зубами щелкал?
Кампания выиграна «всухую», по юному личику текут, смешиваясь с макияжем, черные слезы капитуляции. Но чу! Взвыли сирены предупреждения, закрутились красные сигнальные лампы, пиропатроны сбросили люки с шахт. Плевать, что армия разбита, штабы парализованы, руководство в панике — есть система «Периметр», которая наносит бессмысленный, но неотразимый и страшный удар возмездия по принципу «мертвой руки».
— Да... — размазывая злые слезы по щекам. — Твой-то богатый! Два аборта тебе оплатил!
И пусть битва проиграна — но победа агрессора пиррова, его тылы превращены в ядерное пепелище, и обе сцепившиеся в схватке стороны рыдают над результатами одинаково горько. Нейтральные державы оказывают пострадавшим срочную гуманитарную помощь одноразовыми платочками и сигаретами.
А всего-то айфон был не той модели.
***
«БЛЯ!» - междометие искренней реакции.#СловарьМизантропа
Сказавши «ой», скажи и «бля», не будь таким неискренним! Поэтому, написав в прошлой главе, что копроэкономика была «первым способом подстегнуть скорость потребления», нужно сказать и про остальные, чтобы мысль была закончена.
У человека не так уж много потребностей. Пожрать, поспать, поебаться — и понты. Поскольку первые три обеспечить в наше сытое расслабленное время несложно, то зарабатывать приходится в основном на последних. Машину, которая перевезет жопу из точки А в точку Б, можно купить сейчас за такие смешные деньги, что приличный велосипед дороже встанет. Машину, в которую сами прыгают девочки с ногами от ушей (так обещает реклама), большинство тех, кого по возрасту интересуют девочки-с-ногами, могут купить только в такой кредит, что будет не до девочек.
Так что второй способ ускорения оборота денег в социуме — раскрутка «престижного потребления». Оно позволяет закладывать в товар кроме обычной цены «наценку на понты», причем происходит экспоненциальный рост числа товарных позиций (и целых товарных категорий), где понты составляют до 100 % стоимости. Торговля голыми понтами — отличный бизнес, хотя и не настолько маржинальный, как про него думают. Цена вхождения достаточно высокая — надо сначала объяснить людям, что вот эта странная херня — она крутая, понтовая, модная и современная. А те, кто ее не купил, — лохи и не в тренде. Такое объяснение стоит дорого, да и потом надо все время вкладываться, вкладываться и вкладываться — чтобы тебя не вытеснили с рынка новые свежие понты. А кому легко-то, блин?
Способ не новый, я б сказал, из числа древнейших, написаны о нем тысячи томов умных и не очень книг, так что размазывать тут сопли по столу не о чем. Все и так очевидно, клянусь вашим айфоном!
В 2019 году на рекламу человечеством потрачено 719,20 млрд долларов. Среднегодовой доход человека в мире (это если взять илонмаска с билгейцем и поделить на папуаса с бюджетом в три ракушки) составляет 11 тыщ баксов на рыло. Разделите семьсот ярдов на одиннадцать тысяч и поймете, сколько народу потратило год жизни на чужие понты. Калькулятор одолжить?
И это не считая вваленных природных ресурсов — одной древесины на буклеты сколько перевели. «Убей промоутера — спаси дерево!»
И вот не надо мне тут про то, что «не вся реклама — про понты». Пиар и реклама — способ продать ненужное. Если что-то надо рекламировать, значит это искусственно созданная потребность. Если человеку что-то нужно, он сам это ищет. Если он не знает, что ему это нужно — ему это НЕ нужно. Нет, я не преувеличиваю. Нет, те единичные исключения, которые вам сейчас подсказывает ваша оскорбленная идентичность, не меняют общей картины.
Постмиллениалам сложно представить, но я двадцать лет прожил в стране, где рекламы не было. Кроме «Летайте самолетами Аэрофлота» — при полном отсутствии каких-то других самолетов — и «Храните деньги в сберегательной кассе» — при одном-единственном банке в стране. И знаете, никто без рекламы не помер.
Странно, правда? Ну, представить, что нечто, окружающее тебя ВСЕГДА и кажущееся неотъемлемой частью бытия, на самом деле вовсе не обязательный элемент пейзажа? Вы удивитесь, как много такого вокруг. Да почти всё. Это трудно принять, но люди жили без всего того, что сейчас составляет основы вашего бытия. И были счастливы, кстати. Уровень счастья — он вообще от марки автомобиля и модели телефона не зависит. К слову — за последние полвека количество самоубийств в мире увеличилось на 45 %.