– После этого несчастного случая Уайли вернулся домой. Сюда. К своей гостинице. Он боялся, что родственники Бруны обратятся в суд, захотят забрать ребенка себе или как-то привлечь его – они ведь с Бруной так и не поженились официально, – в общем, он забрал ребенка и улетел в Штаты. И они стали жить в своей гостинице вдвоем…
Она пожала плечами и умолкла.
Вот и конец истории.
– Значит, – сказал Саймон, – мать Аарона погибла.
– Так говорит Уайли.
– Но когда я спросил, жива ли она, вы сказали, что не знаете.
– А вы быстро соображаете, мистер Грин. – Она подняла бокал и улыбнулась. – Какого черта я вам все это рассказываю?
Она смотрела ему в глаза и ждала ответа.
– Может, потому, что у меня открытое лицо? – попробовал угадать Саймон.
– Вы похожи на моего первого мужа.
– Он тоже был человек открытый?
– Нет, черт бы его побрал.
Пауза.
– Но… Боже мой, как он был хорош в постели!
– Значит, у нас с ним есть кое-что общее.
Энид фыркнула.
– Вы мне нравитесь, мистер Грин. Да ладно, какого черта. Не понимаю, как это может вам помочь, но все-таки… Я видела кое-что… странная штука. Дурное всегда остается. Оно никуда не уходит. Ты его в дверь – оно в окно. Закопаешь – само лезет из-под земли. Кидаешь на дно океана – прилив выбрасывает его на берег.
Саймон молчал и ждал.
– Вы храните старые паспорта? – спросила она. – После того, как срок вышел?
– Да.
Саймон и клиентам своим советовал делать то же самое, на всякий случай, мало ли понадобится показать, что они побывали там-то и там-то. У него в огромном количестве хранились официальные бумаги, потому что никогда не знаешь, что́ пригодится.
– Вот и Уайли тоже. Причем прячет подальше, чтобы никто не нашел. Хранит в специальной коробке в подвале. Я ее случайно нашла. И знаете что?
– Что?
Энид приложила ладонь ребром к уголку рта и театральным шепотом произнесла:
– Уайли никогда не был в Италии.
Офис тату-салона «Татуировка – пока ты ждешь» представлял собой застекленную кабинку, и сидящему в ней человеку прекрасно были видны и стулья для клиентов, и работающие художники, и приемная, а также сам он был у всех как на ладони. Но монитор компьютера обращен был к стене, и хотя секретностью здесь, так сказать, и не пахло, увидеть, какие открывает файлы, в какие сайты залезает сидящий за столом, не было никакой возможности.
Рабочий стол был большой, на двоих, работать можно было, сидя лицом друг к другу. Он был усыпан обрывками бумаги, тут же лежали три пары очков для чтения, около дюжины разнокалиберных ручек и маркеров. Слева лежал пакетик вишневых леденцов от кашля, валялось несколько книжек в мягких обложках, а также разбросанные в полном беспорядке счета.
В центре стола стояла обращенная к стеклянной стене слегка поблекшая фотография, на которой были сняты шестеро мужчин с широченными улыбками. Двое стояли впереди, положив руки друг другу на плечи, остальные четверо чуть позади со сложенными на груди руками. Фотографировались перед салоном – судя по ленточкам серпантина и гигантским фальшивым ножницам, это был день его открытия. В одежде, бородах на лицах, позах, да и во всей обстановке было что-то общее с обложкой альбома рок-группы «Дуби бразерс».
Елена взяла фотографию и показала Напу. Нап кивнул и ткнул пальцем в парня, стоящего впереди справа.
– Это жертва. Дэмиен Горс.
Палец его скользнул к парню, стоящему рядом, – внушительных размеров чувак, с головы до ног одетый в байкерскую кожу и с закрученными кверху усами с проседью.
– Это его партнер, Нейл Рафф.
Елена уселась во вращающееся кресло перед монитором. Мышка компьютера была красного цвета и в форме сердечка. Елена не сразу оторвала от нее взгляд. Интересно. Компьютерная мышка Дэмиена Горса имеет форму сердечка. Настоящий сыщик подвергает анализу все, что находит, и лучшего еще никто не придумал. Сконцентрируйся на конкретной цели, а твоя цель – найти Генри Торпа, хотя Джоэл всегда говорил, что нельзя забывать и об уничтоженных, безвозвратно разрушенных, потерянных жизнях. Итак, в этом кресле сидел Дэмиен Горс, этой мышкой в форме сердечка он пользовался. Мышку ему наверняка подарили, для себя такие вещи не покупают, и тот, кто подарил ее, хотел, чтобы Дэмиен знал: есть человек, который его любит.
«Не давай чувствам затуманить тебе разум, – говаривал Джоэл. – Чувства должны только подстегивать тебя».
Елена тронула мышку, и экран засветился. На нем появилась фотография Дэмиена Горса и Нейла Раффа, а между ними стояла женщина постарше. Они были на каком-то пляже, все улыбались.
Посередине экрана окошко для ввода пароля. Елена вопросительно посмотрела на Напа, будто он мог знать этот пароль. Но тот лишь пожал плечами: понятия, мол, не имею. Монитор был обклеен листочками. Она пробежала по ним глазами – может, на одном из них есть пароль, – но ничего такого в глаза не бросилось. Она открыла верхний ящик стола. Тоже ничего.
– У вас есть человек, который может его взломать? – спросила она.
– Да, но он сейчас не здесь.
Распахнулась входная дверь, и в тату-салон ворвался некто очень похожий на Нейла Раффа с фотографии. Только сейчас он был не в коже, а в джинсе, то есть смотрелся еще более старомодно, чем на фотографии, а лихо закрученные усы теперь были почти сплошь седые. Но ошибиться невозможно, это был именно он. Покрасневшими и распухшими от слез глазами ошарашенный Нейл Рафф обвел свое заведение, будто видел его в первый раз в жизни.
Нап поспешил ему навстречу. Елена молча наблюдала. Нап положил руку ему на плечо, наклонил голову и тихо заговорил. Делает все правильно. И снова манера Напа заставила ее вспомнить о Джоэле. Опять защемило сердце. Господи, как ей его не хватает. Не хватает разговоров, общения с ним, его души, но вот в данный момент она не могла не подумать, что ей очень не хватает и просто физической близости с мужчиной. Кое-кому это покажется странным, но эта близость с Джоэлом была лучшим, что она имела в жизни. Ощущение его тяжести на себе. Его взгляд, когда он смотрел на нее в минуты близости, он смотрел так, словно она единственная женщина во всем божьем мире. И еще ей не хватало – и куда подевался здесь ее пресловутый феминизм? – чувства защищенности, когда она стояла с ним рядом, а он возвышался над ней, как башня.
Все это пришло ей в голову потому, что, глядя на фотографии Горса с Раффом, вспоминая, что говорил Нап об этих двух совладельцах бизнеса, которые всегда забирают деньги с собой, везут домой и кладут в их сейф, и видя опустошенное лицо Нейла Раффа, она вдруг поняла его горе, его душераздирающее, всепоглощающее чувство утраты не просто друга и партнера по бизнесу, а спутника жизни.
Она могла бы спроецировать это на себя, но не стала об этом думать.
Нап усадил Раффа на кожаный диван в приемной. Развернул кресло и сел напротив этого охваченного глубоким горем человека. В руке он держал блокнот, но ему не хотелось, он даже боялся показаться нечутким, поэтому записывать ничего не стал. Елена ждала. А что ей еще оставалось делать.
Через полчаса, выразив свои соболезнования, Елена снова взялась за компьютерную мышку-сердечко. Экран осветился, и на нем опять появилась фотография.
– О господи, – сказал Рафф, повернувшись к Напу. – А Кэрри об этом сообщили?
– Кэрри?
– Это мать Дэмиена. Боже мой, она ведь с ума сойдет, когда узнает.
– Как с ней связаться?
– Давайте я ей позвоню.
Нап на это никак не отреагировал.
– Она живет в Скоттсдейле, у нее там квартира. Живет одна. Дэмиен – это все, что у нее есть, – сказал Рафф.
Есть, подумала Елена. Все, что у нее есть. Все еще употребляет настоящее время. Так часто бывает.
– У Дэмиена были братья или сестры? – спросил Нап.
– Нет, никого. У Кэрри не могло быть своих детей. Дэмиена она усыновила.
– А его приемный отец?
– Сгинул куда-то. Они развелись, развод был ужасный, Дэмиену тогда было три года. С тех пор приемный отец не участвовал в его жизни.
Елена показала на компьютер:
– Вы знаете пароль?
Рафф моргнул и отвернулся.
– Конечно, я знаю пароль.
– Не могли бы вы сообщить его мне?
Он снова моргнул, глаза его наполнились слезами.
– Гуанакасте.
Рафф продиктовал ей слово по буквам.
– Это провинция в Коста-Рике, – сообщил он.
– О, – произнесла Елена, не зная, что еще тут можно сказать.
– У нас… мм… у нас был там медовый месяц. Это наше любимое место.
Елена нажала на клавишу и стала ждать, когда на экране появятся иконки.
– Что вы ищете? – спросил Рафф.
– Это ведь компьютер Дэмиена?
– Да, это наш общий компьютер.
Опять настоящее время.
– В вашей сети есть еще другие компьютеры? – спросила Елена.
– Нет.
– А клиенты? У них есть доступ к вашей сети?
– Нет. Она ведь защищена паролем.
– И это у вас единственный компьютер?
– Да. Мы с Дэмиеном вместе им пользовались, хотя я не очень-то умею, я с техникой не в ладах. Бывает, и я за него сажусь, и тогда Дэмиен напротив, по другую сторону стола. Но чаще всего за компьютером был Дэмиен.
Елена с техникой тоже была не очень – поэтому фирма и наняла для этого Лу, – но кое-что, самое основное, она умела. Открыла браузер и заглянула в историю. Нейл Рафф пять дней провел в Майами, и все последние входы были сделаны Дэмиеном Горсом.
– И все же я не понимаю, что вы ищете, – сказал Рафф.
Там было много запросов поиска изображений. Она наугад открыла несколько. Как и следовало ожидать, тут были изображения татуировок: скелеты, черепа со скрещенными костями, сердечки самых разных размеров и оттенков. Была одна татуировка Танцующего клоуна Пеннивайза[25] и несколько откровенных, с половыми актами, включая… э-э… позу на четвереньках (кому может прийти в голову заказать такую татуировку?), были рисунки со словом «мама», с могильными плитами умерших друзей, тату сплошь на всю руку, от плеча и до запястья, тату с крылышками чуть повыше попы, которые когда-то называли (может, и сейчас называют?) «трэмп стэмп»