[26].
– Глядя на эти изображения, мы черпаем новые идеи, – сказал Рафф. – Показываем клиенту, что уже есть, и предлагаем сделать это же, но гораздо лучше, уровнем выше.
Остальная часть истории браузера выглядела вполне обычной. Дэмиен Горс посещал сайт «Роттэн томэйтос»[27], приобретал билеты в кино. Покупал носки и капсулы для кофемашины на «Амазоне». Посетил сайт, предлагающий услуги по анализу ДНК, где можно узнать о своих предках и дальних родственниках. Елена сама частенько думала о том, чтобы пройти один из этих тестов. Ее мать была мексиканкой и клялась Елене, что ее биологический отец тоже был мексиканцем, но он умер до того, как она родилась, и мама всегда как-то странно реагировала, когда Елена спрашивала об этом, так что кто его знает…
– Может, вам помочь? – спросил Рафф, но это прозвучало не как предложение, а скорее как мольба.
– А вы – или Дэмиен – знали человека по имени Генри Торп? – спросила Елена, не отрывая взгляда от экрана.
Рафф ответил не сразу:
– Не припоминаю.
– Ему двадцать четыре года. Он из Чикаго.
– Чикаго? – Рафф подумал еще немного. – Нет, с таким именем я никого не знаю. И никогда не слышал, чтобы Дэмиен называл это имя. А почему вы спрашиваете?
Елена пропустила вопрос мимо ушей.
– Вы или Дэмиен бывали в последнее время в Чикаго?
– Я ездил туда, когда заканчивал школу. А Дэмиен вообще вряд ли там бывал.
– Вам знакомо имя Аарон Корвал? Ни о чем не говорит?
Правой рукой Рафф потеребил ус.
– Нет, не думаю. Он тоже из Чикаго?
– Из Коннектикута. Но теперь живет в Бронксе.
– Извините, нет. А могу я узнать, почему вы об этом спрашиваете?
– Было бы гораздо лучше, если бы вы просто отвечали на мои вопросы.
– Мм… нет, эти имена мне незнакомы. Если хотите, посмотрю в базе данных наших клиентов.
– Было бы здорово.
Рафф протянул руку над ее плечом и стал набирать текст.
– Вы можете распечатать для нас полный список ваших клиентов? – спросил Нап.
– Вы думаете, какой-то наш клиент…
– Просто на всякий случай, – ответил Нап.
– Как пишется «Торп»? – спросил у Елены Рафф.
Она дала ему два варианта написания, с буквой «е» на конце и без нее. То же самое и с фамилией Аарона – Корвал[28].
– Кто эти люди? – спросил Рафф, на этот раз с резкостью в голосе. – Какое отношение они имеют к Дэмиену?
– Вы сказали, что пользовались с мистером Горсом только этим провайдером и этой сетью?
– Да, и что?
– Не просите меня вдаваться в технические детали. У Генри Торпа был контакт с человеком, который пользовался IP-адресом этого компьютера.
Нап в разговор не вступал, просто слушал.
– Что это значит? – спросил Рафф еще резче.
– Это может означать, что человек, который пользовался этим компьютером, имел контакты с Генри Торпом.
– И что из этого? Этот парень, Торп, мог быть коммивояжером, который продавал нам тушь.
– Нет, он не коммивояжер.
Елена не сводила с него глаз.
– У Дэмиена от меня никаких секретов не было, – сказал Рафф.
Не было. Наконец-то прошедшее время.
– Может быть, наш компьютер взломали или что-то такое.
– Нет, Нейл, случилось не это.
– На что вы намекаете?
– Я ни на что не намекаю, я задаю вам вопросы.
– Дэмиен не стал бы мне изменять.
Об этом она еще не думала, хотя, возможно, и стоило бы. Не исключено, что здесь кроется какая-то романтическая история. Может быть, Генри Торп – гей? Она как-то не удосужилась спросить об этом. Впрочем, кого в наше время это волнует?
А если все дело в этом – если Дэмиен и Генри были любовниками, – каким боком сюда вписывается Аарон Корвал? Разве Пейдж Грин не его подружка? Могла ли быть тут хоть какая-то связь? Возможен ли в центре всех этих событий романтический переплет, который Елена еще не приняла во внимание?
Она этого не знала.
Нап постучал ее по плечу.
– Можно перекинуться с вами парой слов? – спросил он.
Елена встала.
– Мистер Рафф, – сказала она, положив руку Раффу на плечо.
Он молча смотрел на нее.
– Я ни на что не намекаю. Правда. Просто пытаюсь помочь найти того, кто это сделал.
Он кивнул и опустил глаза.
Нап направился к черному ходу. Елена пошла за ним.
– В чем дело? – спросила она.
– В Аароне Корвале.
– А что с ним такое?
– Я его пробил по «Гуглу», – сказал Нап. – Он был убит несколько дней назад.
– Верно.
– Не хотите ли рассказать мне, в чем тут дело?
Глава восемнадцатая
Маршрут Саймона обратно в Манхэттен пролегал мимо гостиницы Корвала и фермы «Семейное древо».
Он чуть было не проскочил мимо – какой был смысл заезжать, а кроме того, ему хотелось вернуться в больницу, – но с другой стороны, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Он заехал на стоянку и поставил машину в том же месте, где раньше.
В гостинице было тихо. Если провожающие Аарона в последний путь пришли на поминки, когда Энид свалила от них в свой клуб, то поминки уже закончились. Он поискал хоть одно знакомое лицо из тех, кто был на похоронах возле ручья, но никого, кроме сидящей за конторкой женщины в клетчатой блузке, не нашел. Она достала еще одну карту местности, разгладила ее на столе и стала показывать «самый трудный пеший маршрут в наших владениях» юной парочке, которую Саймон по старинке назвал бы «яппи»[29]. Он и она нарочито оделись одинаково.
Женщина краем глаза заметила томящегося в ожидании Саймона, и ее это явно не очень обрадовало. Саймон стоял, покачиваясь с пятки на носок, и поглядывал по сторонам. Справа была лестница. Не подняться ли по ней, раздумывал он, хотя, с другой стороны, выйдет ли из этого что хорошее? За спиной стеклянные двери, закрытые кружевной занавеской. Наверное, ведут в другое помещение.
Возможно, там располагается администрация.
Только он двинулся к этим дверям, как за спиной раздался женский голос:
– Простите, но в эту комнату вход посторонним воспрещен.
Саймон не стал останавливаться. Дошел до двери, повернул ручку, толкнул и открыл.
Здесь и вправду было что-то вроде приемной. Посередине комнаты стоял стол, покрытый белой заляпанной скатертью, а на нем остатки сэндвичей и салата из овощей. Справа располагалось старинное бюро с щелями для почты и крохотными ящичками с картотекой. За ним и сидел Уайли Корвал. Он резко повернулся к Саймону и встал.
– Что вам здесь надо?
За спиной Саймона возникла женщина, что до этого сидела за конторкой.
– Простите, Уайли, но я не виновата, – сказала она.
– Все в порядке, Бернадетта. Я понял.
– Вы уверены? Я могу позвать…
– Я разберусь. Закройте дверь и занимайтесь гостями, прошу вас.
Она метнула на Саймона убийственный взгляд и только потом убралась обратно в фойе. Дверь за ней захлопнулась несколько сильнее, чем это было необходимо, и дверные стекла задрожали.
– Что вы хотите? – отрывисто спросил Уайли.
Теперь на нем был твидовый, в елочку, жилет с оловянными пуговицами. От средней пуговицы свисала золотая цепочка, к которой, в этом не было никакого сомнения, крепились карманные часы, лежащие в кармане жилета. Под ним – накрахмаленная белоснежная рубашка с объемными рукавами, которые сужались к манжетам.
Одет, как настоящий трактирщик, подумал Саймон.
– Моя дочь пропала.
– Вы мне уже говорили об этом. Я понятия не имею, где она. Прошу вас уйти.
– У меня есть к вам несколько вопросов.
– А я не обязан на них отвечать, – сказал он, слегка выпрямился и картинно расправил плечи. – Сегодня я оплакиваю своего несчастного сына.
Сейчас было не до деликатностей.
– Правда? – спросил Саймон.
На лице Уайли выразилось удивление – Саймон этого ждал, – но под удивлением, гораздо глубже, таилось что-то еще.
Страх.
– Что правда?
– То, что вы отец Аарона.
– О чем это вы?
– Вы совсем на него не похожи.
У Уайли отвалилась челюсть.
– Вы это серьезно?
– Расскажите мне о матери Аарона.
Было видно, что Уайли Корвал хотел что-то сказать, но спохватился, и на лице его заиграла улыбочка. От такой улыбочки становилось страшно. От такой улыбочки кровь стыла в жилах. Саймону захотелось сделать шаг назад, и он едва удержался от этого.
– Вы разговаривали с моей женой, – сказал Уайли.
Тут Саймону пришла в голову одна мысль, возможно, на нее намекала ему Энид, а может быть, она мелькнула, когда он увидел Уайли во плоти, одетого как раз для того, чтобы сыграть какую-то роль, или даже когда он заглянул в лицо Уайли, наткнувшись на него в лесу.
Никакого горя Уайли Корвал не испытывал.
Конечно, здесь можно привести известное клише – мол, каждый человек выражает свое горе по-своему, и если по человеку не видно, что ему больно, это не значит, что он не страдает, возможно, он просто старается «держать лицо», но здесь ни одно из таких клише не подходило. Энид ведь говорила, что ее муж склонен к театральным эффектам. Теперь Саймон понял это – что все, что тот делал, было театральной позой, включая и его чувства.
Бедный мальчик. Он жил один на один с человеком, называвшим себя его отцом.
Саймон пытался сдержать воображение, но оно уже обратилось в норовистую лошадь, которую понесло туда, где обитают худшие мысли, где разыгрываются самые страшные, самые порочные сценарии.
Это не может быть правдой, сказал он себе.
И тем не менее.
– Я добьюсь судебного ордера.
– И на какой предмет? – спросил Уайли и развел руками, являя собой картину воплощенной невинности.
– На предмет вашего отцовства.
– Вы серьезно? – Опять эта отвратительная, черт бы ее побрал, улыбочка. – Аарон был кремирован.
– Я могу раздобыть образцы его ДНК другими способами.