В этом он уверен. Шесть лет назад Чарльз заставил Сюзанну столкнуться с ее темной стороной, он показал, на какие извращения она способна. Не раз, и не два, а многократно, пока она не перестала притворяться, что это не ее идея, пока она не возненавидела себя за одержимость, от которой не могла ни избавиться, ни противостоять.
На тот момент Бобби и Сюзанна казались такими разными, как день и ночь. Бобби желал получить прирожденное право, Сюзанна наоборот отвергала его. Они оба преследовали свою цель с одинаковой глубиной чувств.Но чувства открыли двери для уязвимости. Этому он сам научился с трудом. Сегодня утром он преследовал Сюзанну, и она ответила исповедью. Оглядываясь назад, он должен был увидеть, как это произойдет. После эпизода с Дарси она обратилась к вере. К вере и карьере. Благодаря и тому и другому Сюзанна смогла убедить себя в том, что снова определилась со своей жизнью. Но Чарльз знал, что она ошибалась. Отведав однажды запретный плод, вкус его навсегда останется на языке. Так учил его наставник Фам.
Чарльз мог подтолкнуть Сюзанну в любом направлении на свое усмотрение. Просто необходимо искусно ее к этому подвести. Точно также он преследовал и Бобби. Оставалось лишь наблюдать за реакцией подопечного. Хотелось бы надеяться, что проблема Рокки вскоре решиться. Бобби выбирал себе не тех помощников, но самый худший выбор сделал Гренвилль.
Гренвилль, будучи еще юнцом, завербовал Саймона Вартаняна. Но даже еще в те годы Чарльз разглядел в Саймоне признаки настоящего безумия. Потом Саймона объявили погибшим. О том, что он жив, мало кто подозревал. Выгнать из дома сына и объявить его умершим, было в духе Артура Вартаняна. Таким способом он хотел нейтрализовать негативное влияние на собственную судейскую карьеру. Артур Вартанян выдумал историю про автомобильную аварию, и даже позволил похоронить чужое тело в семейной могиле. Чарльз испытал тогда огромное облегчение. Он понимал, Саймон рано или поздно уничтожит Гренвилля.
Чарльз с оптимизмом смотрел на сближения Гренвилля с Мэнсфилдом, но вскоре выяснилось, что Рэнди Мэнсфилду до своего отца,как до луны.
Что касалось Рокки, она умна и приносила пользу. Но у нее отсутствовала необходимая твердость, и это заставляло ее рисковать. Глупо, конечно, что ей известны все секреты. И она знает меня в лицо.
Если Бобби не устранит ее, придется делать это самому.
Атланта,
суббота, 3 февраля, 10 часов 15 минут
- Проснитесь.
Моника услышала шепот и попыталась открыть глаза. С большим трудом, но ей это удалось.
Мои глаза снова открываются. Она пошевелила рукой и испытала облегчение, когда почувствовала, иглу капельницы. Дыхательная трубка тоже до сих пор стояла в горле. Значит, я не могу говорить, но я не парализована. Она заморгала, и в поле зрения появилось лицо. Медсестра. Паника участила ее пульс.
- Просто послушай, - хрипло прошептала женщина, и Моника увидела, что глаза ее покраснели от слез. - У них твоя сестра. Вот фотография. - Перед лицом Моники оказался телефон. От увиденного у нее все опустилось внутри.
Господи, это правда! Жени. С кляпом во рту и связанными руками Жени лежала в багажнике какой-то машины. Может, она мертва? О, Жени.
- Она жива, - сообщила медсестра. – Во всяком случае, пока. Я должна была убить тебя, но не смогла. –На ее глазах опять появились слезы, но она сердито вытерла их. - И из-за этого теперь мертва моя сестра. Они убили ее. Потому что я не смогла убить тебя. – Моника в ужасе наблюдала, как медсестра ввела что-то в ее капельницу и ушла.
Глава 12
Даттон, суббота
3 февраля, 11 часов 05 минут
- Я не смогу, - сказала Рокки. – Меня тут же схватят.
- Ты боишься, - издевательски произнесла Бобби.
- Да, - согласилась Рокки. – Ты хочешь, чтобы я отправилась на кладбище и пристрелила Сюзанну Вартанян? На глазах у изумленной публики?
- В толпе это практически не заметно, - сказала Бобби. – Нажмешь на курок и бросишь пистолет. Когда начнется паника, ты исчезнешь.
- Это глупо.
Бобби застыла:
- Я думала, ты мне доверяешь.
- Доверяю, но…
- При каждом удобном случае ты проявляешь страх, - резким тоном сказала Бобби. – Вчера в бункере. С медсестрой. Если ты увиливаешь и прячешься, то ты для меня не имеешь никакой ценности. – Бобби бросила на нее проникновенный взгляд. – У меня никто не отказывается выполнять свою работу, Рокки.
- Я знаю, - ответила Рокки. Она умрет, если откажется. Я не хочу умирать.
Бобби оглядела ее:
- Ты боишься. Ты – неудачница. Ты мне больше не нужна.
Рокки уставилась на пистолет, который нацелила на нее Бобби:
- Ты меня застрелишь? Просто возьмешь и застрелишь?
- Просто возьму и застрелю. После всего, что я для тебя сделала, ты должна быть мне благодарна. А ты снова и снова меня разочаровываешь. У меня нет времени возиться с неудачником. Ты мне больше не нужна. Ты слишком часто терпела неудачи. Это был твой шанс доказать мне свою пользу.
Бобби видела, что Рокки сомневается. Даже если ее отвергнут, куда ей идти?
- Можно хотя бы использовать глушитель?
- Нет. С глушителем и дурак справится. Ты мне докажешь, что достойна быть моим протеже. Если у тебя получится, ты больше не будешь испытывать страх. Вот такая помощница мне нужна. У тебя есть выбор. Или делаешь, что я хочу, и остаешься в живых, или отправляешься на тот свет.
Рокки уставилась на пистолет в руках Бобби. Ни то, ни другое ее не устраивало. Но умирать ей хотелось еще меньше. Хватит бояться.
- Ладно, давай пистолет. Я сделаю. – Но нажимая на курок, я буду целиться не в Сюзанну Вартанян, а в тебя. Я им все про тебя расскажу. И тогда я стану, наконец-то, свободной.
Даттон,
суббота, 3 февраля, 11 часов 35 минут
- О, Господи, - пробормотал Люк. – Здесь, что весь город собрался?
- Похоже, что так, - ответила Сюзанна. Они втроем, она, Эл и Люк, стояли на кладбище позади баптистской церкви Даттона.Чейз и еще десять полицейских в гражданском смешались с толпой и держали ухо востро.
- Вы видите кого-то,кто кажется вам знакомым?
- Я выросла в окружении всех этих людей. Если вы о них что-нибудь хотите узнать, спрашивайте.
- Хорошо. Пастор, который вел заупокойную службу.
- Пастор Верц. – Сюзанна отвечала так тихо, что Люку пришлось наклониться к ней, иначе он ничего не слышал. Сегодня от него снова пахло кедром, а не смертью и огнем. Сюзанна вдохнула поглубже этот аромат и вновь сосредоточилась на кладбище, на котором она две недели назад стояла вместе с Дэниелом. – Верц был пастором еще до моего рождения, и мой отец всегда издевался над ним. Это могло означать, или что его нельзя подкупить, или он слишком хитрый, чтобы играть в папочкины игры. Сегодня мне показалось, что Верц совсем не изменился, хотя раньше его проповеди были гораздо длиннее. Сегодня он говорил не более двадцати минут.
- За последние дни он прочитал не одну заупокойную молитву, - заметил Эл. – Может, он больше не хочет их читать.
Сюзанна подумала о людях, которые пали от руки Мака О’Брайена.
- Вероятно, вы правы.
- А кто этот пожилой господин в похоронной процессии? – поинтересовался Люк.
- Конгрессмен Боб Боуи.
- Его дочь была первой жертвой Мака О’Брайена, - пробормотал Люк, и Сюзанна кивнула.
- Рядом с ним его жена Роуз и сын Михаэль.
- А худой старик рядом с сыном?
- Это мистер Динвидди, дворецкий Боуи. Их семья всегда имела штат слуг, которые постоянно проживали в доме, моя мама всегда им ужасно завидовала. Она тоже хотела иметь дворецкого, но отец не разрешал. Он проворачивал дома всякие полулегальные дела, чтобы мириться с присутствием слуг.
- Еще кто-нибудь, о ком я должен знать?
- Видите пожилую даму с начесом? Из третьего ряда? Это Энджи Делакруа. Она может что-то знать о Гренвиллях. Ей принадлежит салон красоты, и она знает все, что происходит в Даттоне. А что неизвестно ей, знает, вероятно, трио-барбершоп.
Три старика, сидевшие на раскладных стульях возле могилы, одновременно поднялись и направились по лужайке в сторону Сюзанны и ее спутников.
- Трио? Не квартет? – заинтересовался Эл с намеком на знаменитый барбершоп Harmony Society.
- Нет. Эта троица с понедельника по пятницу с девяти утра до пяти вечера сидит на скамейке возле мужской парикмахерской и смотрит, как жизнь проходит мимо них. Иногда ходят на час друг к другу пообедать. Можно сказать, что они – это главное учреждение Даттона. Когда один из них умирает, освобождается место для следующего пенсионера.
- Понятно, - пробормотал Люк. – А я-то считал странным своего старого дядюшку Янни, который всем статуям в саду раскрасил глаза в синий цвет. Кто из этой троицы учил Дэниела английскому языку? Он вчера помог нам с делом Мака О’Брайена. Вдруг он захочет еще что-нибудь рассказать.
- Мистер Грант этот тот, который справа. Другие, доктор Грим и доктор Финк. От всех троих у меня мурашки по коже.
Люк подавил усмешку:
- Ничего удивительного, фамилии говорят сами за себя.
- У них, правда, такие фамилии. Доктор Финк был моим зубным врачом. Я до сих пор впадаю в панику, когда слышу звук бормашины. Мистер Грант постоянно говорил об умерших поэтах. Он хотел, чтобы я непременно играла в театре. А доктор Грим был моим учителем биологии. Он был… другим.
- Каким другим?
- На фоне его Бен Штайн из «Выходного дня Ферриса Бьюллера» выглядит, как сотрудник рекламного агентства.
- О, столь впечатляюще? – спросил Люк с усмешкой в голосе.
- Еще хуже. – Троица подошла, и Сюзанна чуть распрямилась. – Джентльмены, позвольте представить вам специального агента Пападопулоса и окружного прокурора Эла Ландерса. Доктор Финк, доктор Грим и мистер Грант.
Старики дружелюбно закивали.
- Мисс Сюзанна. – Доктор Финк взял ее за руку. – У меня не было возможности на похоронах ваших родителей высказать вам свои соболезнования.