— Извиняй, Андрюха, — сказал он опуская глаза, — Богиня требует жертв.
В это момент он стрельнул глазами в сторону Бисквитика, и я понял, что богиня Бистия проявила себя и перед ним.
— Ты охнерел?! — не выдержал я, — Забыл, кто тебя прокачивал и из дерьма вытаскивал? На своего лида оружие поднимешь?
На Симбу больно было смотреть. Его простодушная физиономия отражала весь спектр глубокой моральной борьбы, происходившей внутри. С одной стороны старый друг, с другой — толпа, которая ждет, что ты воплотишь её надежды и ожидания, и тогда она будет восхищаться тобой и вопить от восторга.
— Это же только игра, — пояснил он, — кто-то выиграет, кто-то проиграет. Богине нужно качаться… Знаешь, сколько дадут за убийство другого бога? — Симба оживился. — бросай её, и переходи к нам. Мы — сила!
Он обернулся к золоченым паладинам, взмахнул рукой, и те застучали в свои нагрудники и заорали синхронно.
"Богиня только одна!.. Богиня только одна!.."
— У нас тут пиарщик один оказалася, — похвастался Сёма, — отличные кричалки придумывает.
— Симба, не жадничай. — я из последних сил старался уговорить друга, — Наша цель не в том, чтобы фрагов набить, а в том чтобы сломать Систему.
— Откуда ты знаешь, в чем моя цель? — упрямо посмотрел на меня Симба. — Ты вообще интересуешься кем-то, кроме себя, Тарг? Мутишь с директорами, с телками из Правления, теперь с этой мажоркой заграничной. А я парень простой! Мне нужны бабки! И я не хочу вылететь, из за очередного твоего заёба. Сейчас эти люди, — он протянул руку в сторону толпы, — верят мне, и пойдут за мной. Я не могу предать их ожидания. Иначе они пойдут за кем-то другим. А мне НРАВИТСЯ, что меня слушают, НРАВИТСЯ ими командовать. Судьба дала мне шанс, и хрен я его упущу. А что касается того, что ты меня "из дерьма вытаскивал", — Сёма покачал головой, — я думаю, мы в расчете.
— Вас всех внутри будет ждать Смерть. — ответил я.
— Посмотрим, — усмехнулся Симба, — нас много, а смерть одна.
Он развернулся ко мне спиной, показывая что разговор окончен и вскинул руку, подавая сигнал своим паладинам. Те опустили копья, но с места не двигались.
Вперед вышла Настя. Она подняла над головой дубинку, и громко воскликнула:
— Богиня, тебе посвящаем мы свои победы! — а затем шарахнула своим божественным оружием по земле.
На мгновение почва ушла у меня из под ног. Это было похоже на землетрясение, как я его представлял. Волна, которая прокатывается по земле, сбивает, глушит, делает беспомощным.
СПАСБРАСОК "ЛЮБИМЕЦ БОГОВ", ДЕБАФ ОГЛУШЕНИЕ СНЯТ!
Оглядываюсь вокруг. Ряд стражников упал словно кегли, они лежат на ступеньках дворца не подавая признаков жизни. А рядом со мной лежит, прохлаждается Анна. Подхватываю её на руки, и пока нападащие не успели опомниться, затаскиваю внутрь здания.
— Что это было? — стонет она как только открыла глаза.
— Божественная способность, — поясняю я. — Теперь не надо оглушать каждого в отдельности.
— Капец, — резюмирует Анна, — эту штуку надо обязательно у неё забрать.
— Валим! — у Теофилии уже истерика.
— Валим, — соглашаюсь я — но сначала надо их задержать.
Когда паладины Бистии зашли в бальный зал дворца бургомистра, я их встретил в одиночестве. Должно быть я выглядел в этот момент чертовски эффектно. Одинокий воин в черных доспехах, который смотрит, как на него накатывается стальная волна. Паладины окружили меня, выставив копья. Дворец стал наполняться остальными, они бежали без всякого строя, и их было много.
Наконец на сцене появилась Настя. Она гордо прошествовала прямо ко мне, подняла дубинку и что есть силы долбанула о паркетный пол.
Я только этого и ждал. Щедрой рукой я подкинул в воздух шарики из ожерелья Теофилии. Они лопались с тихими хлопками выпуская облачка бледно-зеленого газа, и нападавшие тут же оседали на пол. Последней вырубилась Бисквитик, и дубинка со стуком покатилась из её рук. А потом в зал пришла Смерть. Короткий кинжал танто, божественный атрибут Анны.
Он обнулял с одного удара. Не важно, сколько пунктов здоровья, или какая броня. Ваншот, еще ваншот… и еще. Я убивал их, как овец на бойне. И только, когда дошел до Насти, остановился.
С одной стороны её убийство — просто еще один фраг, она не богиня и не первосвященник. Просто, живой символ. С другой — это идеальный заложник. Раз Симба решил всё мерить выгодой, у меня будет, чем с ним поторговаться. Я стянул Бисквитику запястья и щиколотки веревкой Шептуна, и закинув попастую аватару богини себе на плечо, побежал вглубь здания, догонять девчонок.
Я застал их уже во дворе казармы, Теофилия оглядывалась, а Анна хмурилась.
— Не было у меня такого, — сказала мне она, — тут была не казарма, а парк. И ворота обыкновенные, кованые. А не такие, которые нужно штурмовать.
— Где, у тебя? — навострила ушки Теофилия.
— В воображении, — отрезал я. — Анна себя медиумом считает. Видит места в которых не бывала, и людей, которых не должно там быть.
Анна возмущенно зыркнула на меня, и замолчала.
— Ты правда медиум? — эта информация Теофилию очень заинтересовала, — а я на картах гадаю. Представляешь, всегда-всегда сбывается!
— Нагадай, что нас ждет за этими воротами? — спросил я.
— Ничего хорошего, — надулась Теофилия, — как будто ты сам не слышишь.
За воротами десятки голосов выкрикивали "Богиня только одна". Нас обложили со всех сторон, и это было не удивительно, сторонников у Бистии хватало.
Спрятаться в подземелье? Какое-то время продержимся, но потом все равно нас затопчут. Будем угрожать толпе смертью Бисквитика? Вряд ли они впечатлятся, круг возрождения вот и всё, что её ждет. Тогда как быть?
Я оглядывал двор, и не находил ничего особенного. Несколько повозок, набитых всяким хозяйственным хламом, и ничего больше. Кстати удивительно, повозки я вижу уже не первый раз, но нет даже намека на маунтов. Неписи этот транспорт сами за собой таскают. Транспорт… маунты…
— Теофилия, а ты сколько можешь пауков за раз вызвать?
— Штук восем, — задумалась она.
— А контролировать? Вот чтобы делали вообще, всё что ты скажешь.
— Контролировать штук шесть, — сказала Теофилия виновато, — сил пока маловато.
— Шесть нормально, — успокоил я жрицу, — вызывай, и старайся покрупнее.
Через десять минут ворота городской казармы распахнулись, и оттуда на полном скаку вылетел удивительный экипаж. К двум оглоблям были веревками привязаны шесть жирных и сильных пауков, по три с каждой стороны. Веревочные петли обхватывали их тело словно простейшая сбруя, а сами они старались от души, перебирая всеми лапками чтобы угодить призвавшей их жрице.
Сама Теофилия, стояла впереди, время от времени взвизгивая от восторга. Она управляла пауками силой мысли, и поэтому вцепилась в бортик обеими руками. По бокам свесились мы с Анной, готовые рубить и кромсать каждого, кто окажется на нашем пути. а на полу, свернувшись лежала Настя, наш ценный груз, которая поливала нас самыми последними словами, причем в последние несколько минут ставшая выдыхаться и допускать повторы.
Стоявшая в осаде толпа при нашем приближении даже не пошевелилась. Правда мне показалось, дело было не в их решимости стоять до конца, а в том, что они обалдели от открывшегося зрелища. Мы с хрустом врубились в их массу, пробивая себе дорогу. и щедро находя жертв посреди всего этого бедлама. Прорубив себе кровавый коридор наш экипаж вырвался на оперативный простор.
Следом за нами, прилично отставая бежали последователи Бистии.
— Украли… богиню украли! Лови похитителей! Смерть святотатцам! — орали они. Похоже вести о моем разгроме передового отряда донеслись и сюда.
— Нахрена ты её взял? — поморщилась Анна, — теперь же от них не отвяжемся.
— Мы так и так от них не отвяжемся, — не согласился я, — зато сейчас у нас есть козырь и рано или поздно мы его разыграем.
Повозку мы бросили у самых ворот. До особняка добежали, волоча Бисквитика на руках. Толпа сзади прибывала. Я понимал, что штурм, это только вопрос времени. Если они не побоялись лезть во дворец самой могущественной неписи в игре, то перед старой хибарой никто не остановит.
Я разрезал упряжь, и паучки бесстрашно поползли навстречу врагу, чтобы прикрыть наше отступление. К ним присоединись восьминогие из дома и сада.
— Вы живы, Владычица Теофилия! Какое счастье! — окружили нашу "попутчицу" остальные жрицы. — Что-то случилось? Лолс не отвечает на наши молитвы, и не шлет свои дары.
— Сейчас все поправим! — голос Теофилии стал по хозяйски уверенным, — клади эту сисястую на алтарь. Богиня получит свою жертву!
Глава 8
— Ну что там? — нетерпеливо бросила мне Анна, — Долго они будут копаться?
Такое чувство, что она никак не может дождаться, когда же наконец нас придут убивать.
— Понятия не имею, — я выглянул в окно, — думаю, они хотят всех своих из круга возрождения собрать, тогда и попрут.
Как будто она сама не может оторвать от пола свою божественную задницу и подойти посмотреть. Анна сидела развалившись в одном из чудом недоломанных кресел, и шлифовала свой меч поднятой с пола тряпкой. Откуда взялась тряпка, я сказать не могу. То ли выпала с очередной жертвы паучьих жриц, то ли валялась здесь для антуража, подчеркивая общую картину разгрома.
Смысла полировать и без того бритвенно-острый меч я не видел, но возможно это действие её успокаивало.
Бисквитик вместе со жрицами осталась в подвале. Ей дали подышать еще газом, благо здесь капсул было достаточно, и примотали к скобам в пол. Я помнил, что она боится пауков и попросил подольше подержать её без сознания. До сих пор она так и не очнулась. А мы с Анной полезли наверх, ждать нападения.
— А когда они соберут всех? — не унималась Анна.
— Откуда я знаю? — я уже начал злиться, — хрен его знает, сколько будет держать этот круг возрождения?
— С чего ты взял, что он их отпус