Поэтому я прихватил с собой Сергея Воротынцева и ещё четверых крепких ребят из охраны.
— Это он… сука… он меня и обнулил!.. они сговорились тут!.. все одна банда… — прокатилось по залу.
Зал был большим, мест на четыреста. Концерты можно проводить. Интересно, нахрена МосТеху такое помещение? Награждать лучших сотрудников или размахать весь колектив разом?
Я прошёл на сцену вместе с Татьяной Снегирь, мы уселись за столик в президиуме. Охранники встали за моей спиной почётным караулом. Я окинул толпу внимательным взглядом. Почти исключительно мужчины. Девушки на удивление лучше адаптируются в жизни, что реальной, что виртуальной.
После исхода Бистии практически все нашли себе место или у паучих, или в "движе". Те, кто особо не запаривался по моральной стороне дела, осели в "Сказке на ночь". А вот ныть, жаловаться и считать, что им все должны, это у нас чисто мужская фишка.
— Уважаемые тестеры, — включил я микрофон, — каждая претензия будет услышана, каждое дело разобрано отдельно в порядке очереди. Итак, кто у нас первый? Татьяна, пригласите, пожалуйста.
— Юрий Кравцов, ник "Чебуратор", поднимитесь, пожалуйста, к нам!
На сцену вылез сутулый пацан лет двадцати. Спортивный костюм с рынка, разбитые кроссы не по сезону. Он шёл озираясь, словно его выманили из уютной норы, и он каждую минуту готов нырнуть обратно.
— Давай, Юрок, не бзди! — подбадривали его. — Покажи им там! Гля, там тёлка какая! Подкати там к ней, пусть нормального пацана узнает!
Юристка вспыхнула и захотела ответить, но я сжал её локоть. Пускай расслабятся ребятки, тем веселее будет.
— Юрий, вы пишете о нарушении игрового соглашения? — я нарочно "забыл" выключить микрофон, и каждое слово гулко разносилось по залу.
— Ну да, — шмыгнул носом Чебуратор, — хули, то есть чего это мне учётку потёрли? Она на то и игра, чтобы возрождаться в ней. Нет у вас такого права, чтоб меня с теста выгонять! Я ничего не нарушил!
— Скажите Юрий, а не Вы ли, случайно, 15-го декабря сего года дали взятку другому игроку, с целью обеспечить вашу безопасность в игре? — я ткнул пальцем в экран, на котором Кравцов в красном пуховике и шапке-"пидорке" подходит к дверям Модестовского стрип-клуба. — Знаете ли Вы, что это не просто нарушение соглашения, а преступный сговор, с целью хищения денежных средств корпорации МосТех. Это уже уголовное преступление!
— Вообще-то… — Снегирь удивлённо выпучила глаза от моей вольной трактовки законодательства, так что мне пришлось пнуть её под столом ногой. — Вообще-то, такие действия караются лишением свободы сроком до пяти лет!
Тишина в зале установилась мёртвая. Если бы я грозил уголовной ответственностью всем разом, то толпа сплотилась бы. А сейчас каждый беспокоился о своей жопе, и думал о том, как херово Юрку, и как бы не оказаться на его месте.
— Это не я — пролепетал Юрок.
—Ну как же не Вы, — дружелюбно ответил я. — Не тратьте наше время, пожалуйста. Нас тут двести человек ждут. Это же вы на фотографии. Все заинтересованные лица уже дали признательные показания. И Вы дадите, даже не сомневайтесь. У нас все признаются.
— Я не знал…
— Незнание законов не освобождает от ответственности, — мстительно припечатала Татьяна.
Она окинула победным взглядом приятелей "Чебуратора", которые предлагали подкатить к "тёлочке", мол "вы следующие, пацаны".
— Сергей, уведите, пожалуйста, гражданина, — обратился я к Воротынцеву, — пусть посидит до приезда полиции, подождёт остальных. Ему теперь спешить некуда.
Пара мощных секьюрити подхватила под локти Кравцова, у которого внезапно ослабели ноги и увели со сцены.
— Так, следующий!
— Григорий Углов Ник "Гильгамеш", — прошу сюда, проходите!
На экране мелькнули фотографии Гриши возле того же самого стрип-клуба.
— Ууууу… — единым духом выдохнул зал.
Так бывает в классе, когда вредный учитель повторяет бесконечно долго: "к доске пойдёт… пойдёт к доске…", а потом вдруг называет фамилию бедняги, и всех накрывает облегчение.
Высокий, черноглазый Гильгамеш, сидел, как мы и договаривались в центре зала. Услышав меня, он поднялся, потеснив соседей вышел к проходу и молча направился к открытой двери.
— Григорий! — крикнула юристка, — ну куда же Вы, Григорий! Это ведь Вы, правильно?!
Гильгамеш шёл, с каждым шагом вжимая голову в плечи. Никто его не останавливал. Никто не бросался вслед. Входная дверь открыта. Он шагнул в неё и скрылся.
— Григорий Углов претензий не имеет, — я отложил листок в сторону. — Следующий!
Застучали спинки откидывающихся стульев. Первыми двинулись приятели Чебуратора. Они шустро преодолели расстояние до выхода, и ныряли в спасительный дверной проём.
— Граждане игроки! —звала их Татьяна, — а как же претензии?!
—Подотрись ими, дура! —храбро крикнул один из ушедших, и выскочил наружу.
Не успели с корабля сбежать первые крысы, как гул в зале стал громче. Не выдержали нервы у одного, у второго… А потом народ ломанулся на выход, тесня и толкая друг друга. Не прошло и пары минут, как зал опустел.
— Ты что с ними сделал? — в дверях появилась Анна. — Меня чуть с ног не сбили.
—Напугал, — веселился я, — знаешь, какой я страшный! Арррр!
Анна с сомнением оглядела зал и обернулась к юристке.
— Правда-правда, Анна… Сергевна… — закивала та.
Татьяна, как настоящая карьеристка успела выяснить "Ху из ху", и теперь вела себя с Анной подчёркнуто скромно.
— Андрей Олегович, —ко мне подошёл Воротынцев, — а с этим что делать? С Чебуратором?!
Брови у Анны снова поползли вверх.
— Весело у вас тут.
— Пускай подпишет отказ от претензий и валит на все четыре стороны, — махнул рукой я.
— А жалобы? — это уже Татьяна.
— В шредер и на мусорку. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них вернётся.
Татьяна Снегирь кивнула и унеслась по своим юридическим делам.
— Ну что, Анна Сергевна, нам пора? — я старомодно оттопырил локоть.
— Да, Андрей Олегович, — она подхватила меня под руку, — экипаж подан!
Я не стал брать служебную машину. Боюсь маму, когда она увидит сына-охламона вылезающим из Мерседеса, хватил бы удар. Так что мы приехали на Мазератти.
Мама эту марку не знала, поэтому и не волновалась. А вот у отца кругозор был пошире, и он охренел.
— Сколько же в ней лошадок? — отец осторожно погладил автомобиль по крылу, словно боялся, что она ему приглючилась. — Сотни три?
— Пятьсот тридцать, — мило улыбнулась Анна.
Сегодня она выглядела почти скромно. Строгий тёмный костюм, сверху короткое пальто и яркий объёмный шарф. Маринина норковая шуба произвела в своё время на маму куда бОльшее впечатление, и блондинку она считала более перспективной невестой. Так что с Анной держала себя настороженно.
— Машина как машина, — сказала она. — Пойдёмте, нас уже ждут, наверное.
— Без нас не начнут, — хохотнул я, и заработал ещё один возмущённый мамин взгляд.
— Так, рано ещё, — улыбнулся отец, и мама тут же замолчала.
Удивительно, как неделя может изменить человека. Папа словно стал выше ростом. Он выпрямился, на лице разгладились ранние морщины. Он перестал выглядеть стариком, и я осознал, что в сущности он ненамного старше Модеста или Сергея Воротынцева — людей с которыми я привык говорить на равных.
Неделя без пьянок. Неделя покоя. Глядя на него, я поверил, что всё наконец у нас наладится.
— А эти уроды что здесь делают?! — зло бросила мама.
К зданию суда подходили трое. Круглые лица, заплывшие ранним жирком. Наглые глаза хозяев жизни. Распахнутые меховые куртки, которые у современных чиновников пришли на смену драповым пальто.
Все эти рожи я физиономии я видел на фотографиях. Мастер поделился. Впереди шагает мой тёзка, Андрей Зимин. Сын областного министра транспорта, Петра Зимина. Сейчас сынок — сам уже начальник отдела в том же ведомстве. Яблоко от яблоньки.
Два других — сошки помельче. Анвар Гаптулов заведует автобазой, а Евгений Кудаев содержит магазин автозапчастей. Дураку понятно, что "это з-з-з-з-з — неспроста", но дуракам право голоса не дают. А голосистые живут недолго.
Уверенно проталкиваются через толпу. Следом шагает представительный седовласый мужчина в очках. Адвокат. Он видит нас, резко меняет курс и подходит.
— Решили попытать удачу, Олег Михайлович? — без "здрасти" обращается он к отцу. — Двух лет вам мало было? По нарам соскучились?
Глава 21
[Уважаемые читатели! Напоминаю, что действие книги происходит в другой реальности, хотя и очень похожей на нашу. Поэтому процедура судебного заседания может иметь свои особенности. ]
Отец вдруг резко сникает и отводит глаза.
— А мы знакомы, любезнейший? — делаю шаг вперёд, нагло вклиниваясь между ними, и смотрю седому в глаза. Упираюсь взглядом в поблескивающие линзы. Хрен ты очкастый, меня за эту неделю убивали два раза. Меня дракон огнём жёг и черепаха чуть не высрала. Неужто я тебя козла испугаюсь? — Представьтесь!
Бросаю ему эту фразу в лицо, как перчатку.
— Виталий… эмм… Владимирский… — седой отступает на шаг назад, — адвокат высшей категории! — в финале он срывается на фальцет.
— Да-да, слышал… — откровенно нарываюсь я, — "Ветер северный…" Про вас поют?
— Что? —охреневает седой.
— Этапом из Твери… — Анна демонстрирует неожиданное для студентки Сорбонны знание русского шансона. — Автограф дадите, Виталий?
Мы переглядываемся и хохочем седому в физиономию.
— А вы собственно кто?!
— Андрей Северьянов, директор корпорации МосТех по кибербезопасности, — как могу, формулирую свою должность, которая на самом деле хер его знает, как называется, — и, по совместительству, сын Олега Михайловича.
Адвокат сканирует глазами то, как мы с Анной одеты, скользит небрежным взглядом по машине. Такие люди определяют стоимость шмоток и людей в них упакованных, не глядя на ярлыки. Профессиональное. Так, они узнают, сколько можно вытянуть из клиента, и стоит ли вообще с ним связываться. Это всё мне в своё время Марина объяснила. Отличные у меня учителя были.