Зимина и остальных взяли под стражу прямо в зале суда. Просто вдруг туда зашли менты и нацепили на них наручники.
— Вы знаете, кто мой отец?! — орал он, когда его уводили, — туфли мне целовать будете, суки!
— Он снова не выкрутится? — спросил я. — Кто мешает отыграть всё назад ещё раз?
— Думаешь, я бы выманил из столицы Бергер ради такой мелочи? — ухмыльнулся Мастер, — она лично двух губернаторов посадила, а уж депутатов и прочую шушеру как орешки щёлкает. Прямо сейчас в кабинете у Зимина-старшего идёт обыск с выемкой документов. И не только у него. Тряхнут это болото… — и он зажмурился, как кот, наевшийся сметаны.
— А МосТех не пострадает?
— МосТех может только выигрывать, — Мастер хлопнул меня по плечу. — Запомни это, чемпион!
Всё понятно. Мастер совместил помощь мне с какой-то хитрой операцией, в ходе которых зачищаются чужие и выдвигаются лояльные. Чему тут удивляться? В правосудие я не верил. Я верил только в силу.
Отец вышел из зала с гордо поднятой головой. Он словно стал на несколько сантиметров выше. Первым делом он обнял маму, а потом отвёл меня в сторону.
— Спасибо сын! — он крепко пожал мне руку, — Я думал, ты меня ненавидишь… а оно вон как…
— За что ненавижу? — привычку задавать вопросы я подцепил от Мастера.
— За то, что я влез не в своё дело… что меня посадили… что я вам жизнь сломал, — удивился он.
— Я ненавидел тебя за то, что ты сдался, — сказал я, — только за это. А теперь вижу, что ошибся.
И мы обнялись. Впервые за семь лет.
На улице уже стемнело. Мастер сослался на дела и быстро исчез, а нам не хотелось расходиться. Нас переполняло чувство победы, которое бурлило в крови словно шампанское.
— А поехали праздновать?! — предложила Анна.
— Нам же возвращаться надо… нас машина ждёт, — забеспокоилась мама. — Ему, наверное, ещё куда-нибудь надо…
— Она служебная, мам, — словно маленькой объяснил я, — У него работа такая, вас возить.
— Езжай за нами, — Анна по-хозяйски махнула рукой водителю микроавтобуса, который привёз родителей из санатория, и тот кивнул в ответ.
Я распахнул заднюю дверь, и под мамины "да куда мы поедем… уже поздно… небось закрыто всё… " усадил её внутрь. Отец сел с другой стороны. Лицо его светилось мальчишеским восторгом. Когда ещё доведётся прокатиться на такой тачке.
Внутри автомобиль действительно внушал восторг. Ортопедически выверенные сиденья с короной на подголовниках, которые бережно заключали пассажира в свои мягкие объятья. Бордовая кожа салона, тёмное дерево, приглушённая подсветка… Даже маму проняло.
— Хорошая у вас машина, — сказала она, — японская?
— Итальянская, — улыбнулась Анна, — спасибо, мне тоже она нравится.
— Это Феррари? — блеснула мама.
— Мазератти.
— Никогда не слышала.
Я сидел впереди, слушал их разговор в пол-уха, смотрел на мелькающие огни ночного города, и чувствовал, как с души падает чудовищный груз. Мастер выполнил обещание, с отца сняли судимость. Если за неделю он так посвежел, то каким станет после месячного лечебного курса?
По крайней мере, дома у меня теперь всё хорошо. Да и с Анной… Я посмотрел на свою девушку, которая аккуратно вела машину, словно везла хрустальный сервиз. Старается произвести впечатление на моих родителей, и вовсе не строит из себя принцессу из заоблачных высей. Анна заметила мой взгляд и улыбнулась. Я совсем размяк, и даже не следил за тем, куда мы едем.
Анна зарулила на парковку, дождалась когда мы вылезем из машины и провозгласила:
— Румпельштицхен! Определённо,лучшая кухня в этом городе!
Глава 22
Это место я знал, даже, пожалуй, слишком хорошо. Мы же с Анной заранее договорились "скромно, без пафоса". Хотя, откуда я знаю, как в её глазах выглядит пафос? Может по сравнению с заведениями, где она привыкла бывать, это так… придорожная забегаловка. Тихо, по-семейному посидим.
Мы тут все, просто как одна большая дружная семья. Охранника справа я даже узнаю. Не зря он очки нацепил, хотя ночь стоит. Фингал у него под очками. Собственноручно ставил. Да и тот, что слева, тоже кажется знакомым. Вон, как лыбится. Узнал.
— Спецобслуживание! — кажется, черезчур радостно выкрикнул я, увидев табличку на дверях.
— Андрей Олегович! — очкастый секьюрити резво распахнул перед нами дверь, — для вас мы открыты в любое время!
— Тогда пошли, — я вздохнул, пропуская родителей вперед, — мы просто… их спонсоры в одном медийном проекте… поэтому примелькался я тут…
Неубедительно… мать твою, совсем неубедительно.
Мама уже сверлила меня глазами. Кажется, она снова стала считать меня бандитом. Вот оно, дурное влияние российских сериалов.
Но это оказалось еще полбеды. в холле была расстелена ковровая дорожка. Во главе её стояла уже знакомая мне стервозная блондинка-управляющая. Слева от неё выстроились четверо мужиков в старомодных мундирах с галунами. То ли щвейцары, то ли метродотели… хрен его знает, как они назывались, но выглядели очень представительно.
— Рады привествовать вас в Румпельштицхене! — провозгласила она, — добро пожаловать.
Мужики тут же поклонились и кинулись к нам, чтобы забрать верхнюю одежду, и утащить её куда-то в недра ресторана.
— У вас же спецобслуживание, — на всякий случай уточнил я.
— Конечно, — сверкнула улыбкой блондинка, — вас и обслуживаем. Пойдемте, я покажу ваш столик!
Капец!
— Анна, это что за цирк?! — прошипел я, пока мы шли к лестнице.
— Да я просто столик попросила придержать! — удивленно ответила она, — сегодня же пятница. Свободный столик в приличном месте хрен найдешь!
— А у кого попросила? — начал догадываться я.
— У Модеста, конечно.
Ну кто-то у меня допрыгается. Прибью Слонимского… лично… своими руками.
— Может нас перепутали с какими-то знаменитостями? — спросила мама.
По её лицу читалось, что она опасается — вдруг нас сейчас разоблачат и выставят за дверь.
— Мы и есть знаменитости, — отшутился я, — первые люди в этой стране, добившиеся справедливости.
Шутка была так себе, но зато сразу напомнила, по какому поводу мы здесь собрались. Отец снова расправил плечи, мама заулыбалась… а тут и меню подоспело.
— Анна, а чем вы занимаетесь? — спросила мама небрежно, но я видел, как заблестели её глаза.
Начинается любимая игра "достойна ли ты моего сына". В прошлый раз в ней с большим отрывом победила Мариночка, и теперь мама смотрела на претендентку с особым пристрастием.
— Я студентка, — улыбнулась Анна, — изучаю историю искусств.
Надо же, а я думал — она какими-нибудь бизнес-процессами занимается. Я значительно лучше знал игровые навыки моей избранницы, а не её реальную жизнь.
— В Университете, вместе с Андреем?
— В Сорбонне.
— Это которая в Париже? — уточнил отец.
—Ага…
— Анна долго прожила за границей, — пояснил я, — к нам недавно вернулась.
— А родители ваши чем занимаются? — мама даже про меню забыла от любопытства.
— Они погибли… я сирота.
Я видел, как мама поджала губы. Верный знак того, что она не верит ни единому слову. Кажется, она приняла Анну за какую-то авантюристку, которая хочет похитить её драгоценного сыночка.
С самого начала мы с Анной договорились не рассказывать всего. Родители могли встать в позу " бедные, но гордые". Я и сам только недавно сломал этот шаблон у себя в голове. Но без деталей история не клеилась и расползалась по швам.
— Отец Анны — Сергей Звягин, математик, — пояснил я.
— Погодите… — отец чуть рот не раскрыл, — Нобелевский лауреат?! Создатель циклической замкнутой нейросети?!
— Тот самый — подтвердил я.
— Он же гений! Я его статьи читал… — в отце проснулся инженер, который пять лет был погребён под алкогольным бредом и жалостью к себе, — мы тогда как раз станками с ЧПУ занимались… и к нам программы новые ставили… погоди… МОСТЕХ?!
— Вот там я и работаю, — подтвердил я, — Не на гангстеров или наркоторговцев, мам. А о программы вам лучшее с Вениамином поговорить, Анниным старшим братом.
— Там на неделю разговоров хватит, — Анна хихикнула, — а то и на месяц.
— А здесь уютно… — мама немного успокоилась и огляделась.
Мы сидели за уже знакомым мне столиком, на балконе над общим залом. Все соседние столики пустовали, но сама вип-площадка была небольшой, так что это не напрягало.
Мама стала оглядываться, чтобы рассмотреть обстановку, и к ней тут же подлетела официантка.
— Готовы сделать заказ?
— Пока нет…
Еще бы. От таких разговоров родители вовсе забыли про меню.
— Может тогда аперитивы? Вино… Коктейли?..
— Хотелось бы обойтись без алкоголя, — отрезала мама.
Разумно. Не стоит дразнить отца, который сейчас лечится.
— Они все спортсмены… комсомольцы… а некоторые просто красавицы! — звучит знакомый голос.
Модест Слонимский собственной персоной в бархатном пиджаке и атласной жилетке расточает улыбки и комплименты. Вот в чем дело. Рыбка сорвалась с крючка у Мастера, и теперь ликует и радуется жизни.
— Анна Сергеевна… моё почтение… целую вашу божественную ручку… — сочится мёдом Модест, — и… мадам…
— Наталья Петровна, — прихожу на помощь я, — моя мама.
— Неужели!? Я принял вас за Андрюшину сестру!
Комплимент древний, как говно мамонта, но мама польщена и краснеет от удовольствия. Модест жмет руку отцу и заявляет, что "гордится знакомством с его сыном". Слонимский выглядит как говорящий попугай в зоопарке, яркий, болтливый и безопасный и совершенно очаровывает родителей, хотя они с ним даже не знакомы. Вот она магия мелких жуликов.
— Модест Матвеевич Слонимский, — представляю я, — владелец этого ресторана.
— Управляющий, — поправляет меня Модест с широченной улыбкой, — теперь только управляющий.
— А кто владелец? — недоумеваю я.
— Так Анна Сергевна же… — удивляется Слонимский. — Вы что, не знали?
— Анна закашливается, подавившись лимонадом, который успели принести шустрые официантки.