Тесс замолкает.
— Я понимаю, что тебе тяжело об этом говорить, но что было дальше?
— Я точно не помню, когда это началось… но как-то раз он попросил мои фото. Хотел посмотреть, как я выгляжу. Мы обменялись кучей разных глупых фоток. А потом он захотел, чтобы я сняла с себя футболку.
У Анны перехватывает дыхание. Слышать подобное из уст самой Тесс еще более мучительно. Тесс, кажется, замечает ее реакцию и сразу сникает.
— Тебе трудно говорить об этом, когда мама рядом? Хочешь, чтобы она вышла?
Тесс мотает головой, но ее взгляд при этом прикован к столу. Какое-то время она сидит совершенно тихо.
Анна чувствует, как Тесс пытается найти под столом ее руку. Она хватает ее и сжимает настолько сильно, насколько у нее хватает смелости. Ладошка дочки теплая и потная. Помолчав, Тесс снова начинает рассказывать. Голосом слабым, едва слышным.
— Он хотел, чтобы я разделась. В общем… в каком-то смысле он заставил меня это сделать. Я отправила ему много фоток. Но спустя какое-то время он захотел больше. И чтобы я была на них еще более обнаженная. При этом я должна была делать кое-какие вещи… Сначала я отказывалась. Но он всегда умел меня уговорить. Пригрозил, что разошлет те снимки, которые у него уже есть, моим одноклассникам, маме и папе. Говорил, что тогда все узнают, какая я малолетняя шлюшка.
Внутри Анны словно что-то ломается. Физическая боль в области сердца. Ей приходится прикладывать неимоверные усилия, чтобы усидеть на месте, но в душе у нее свирепствует ураган. Опустошающее чувство бессилия. Она должна была разглядеть. Понять. Спасти своего ребенка. Анна с силой закусывает изнутри губу, чтобы не исторгнуть ни звука. И моментально чувствует привкус крови во рту.
— То, что делал Якке, — незаконно, — говорит Сандра Квист. — Ты ни в чем не виновата, и я хочу, чтобы ты это знала. Что произошло потом?
— Становилось все хуже и хуже. Чем дальше, тем больше он хотел видео, снимков. Он уже не был таким обаяшкой, как раньше. Говорил, что может в любой момент добраться до меня. Что у него есть связи. Что он может сделать так, что мою маму уволят. Я ведь знала, как важна для нее эта работа…
Тут уже Анна не выдерживает:
— Но, Тесс! Ты важнее!
Тесс мотает головой из стороны в сторону. Волосы сосульками свисают вдоль лица. Что она наделала? Неужто Тесс и в самом деле думала, что работа для матери важнее, чем она?
Сандра ерзает на стуле.
— Он угрожал причинить вред тебе или кому-либо из членов твоей семьи?
— Да, хотя сначала я не думала о таком. Но несколько дней спустя ты, мама, прислала мне фотографию, где вы засняты с ним вдвоем. — Тесс бросает на Анну быстрый взгляд. — На снимке он держит свою руку так, словно целится в твою голову из пистолета. Тогда я поняла, что он настроен серьезно.
Глаза Анны наполняются слезами.
— Ах, Тесс. Я и понятия не имела… Я знала только, что тебе нравится Якке. Я подумала, что ты обрадуешься снимку.
Тесс снова смотрит в стол.
— После того как мама отправила мне этот снимок, Якке вынудил меня встретиться с ним. Мы виделись с ним несколько раз в жутко дорогой квартире в центре. Не думаю, что она принадлежит ему. Сначала мне было очень страшно. Но он снова изменился, стал добрее. И с каждым разом мне становилось все легче с ним. Мне давно нравился Якке. Я была влюблена в него. Когда он хотел, то мог быть добрым и ласковым. Нам было здорово вдвоем. И я простила ему все те глупые вещи, которые он говорил и делал.
— Выходит, каждый раз, когда ты говорила, что ночуешь у Натали, на самом деле ты была с Якке? — спрашивает Анна.
— Прости, — бормочет Тесс.
— Тесс, — перебивает Сандра. — Что происходило дома у Якке?
— Вначале все шло хорошо. Он словно был моим парнем. Постоянно твердил мне о том, как я должна быть ему благодарна. За то, что из всей толпы фанаток он выбрал именно меня. Поэтому, когда становилось совсем невмоготу, я говорила себе, что не должна жаловаться. Ведь у всех бывают трудные моменты в отношениях. Вон, мама с папой тоже часто ссорятся… Но порой он бывал ужасно глупым. Хотел играть в… в общем, вы поняли. Я должна была лежать на большой постели и раздеваться. Делать всякие неприличные вещи. Я порой отказывалась, пыталась заставить его прекратить, но вам этого не понять. Ему всегда удавалось заставить меня делать то, что он хочет.
— Ты однажды прислала мне эсэмэску… — говорит Анна, — о том, что обратишься в полицию. — Это ведь было не для Ловисы, верно?
— Да, это предназначалось Якке.
— Ты пробовала связаться с полицией? — тут же спрашивает Сандра.
— Нет, звонила только один раз в BRIS[17]. Но я ни словом не обмолвилась им про Якке, сказала только, что мой бойфренд хочет фотографировать и снимать меня на видео и что мне это не нравится.
— А они что сказали?
— Что я должна заявить в полицию. Поговорить с кем-нибудь из взрослых. Но я положила трубку. Это казалось мне невозможным. Якке чертовски популярен. Кто мне поверит? Все просто сочтут меня дурой, которая пытается привлечь к себе внимание.
— Ты сказала, что вызвала Якке на встречу, потому что узнала о смерти Эмили?
Тесс всхлипывает:
— Да, потому что это я виновата. Я хотела остановить Якке. Чтобы он не смог причинить вреда моей маме.
— Расскажи об Эмили. Где ты с ней встретилась? — спрашивает Сандра.
— В клубе.
Часть третья
Глава пятьдесят вторая
Тремя днями ранее
Тесс натянула на себя короткую юбку. Якке сам выбрал ей одежду, и юбка оказалась слишком короткой. Вот он, торжественный момент. Ей разрешено сопровождать его в клуб. В животе что-то екало от возбуждения. Тесс нащупала цепочку на шее. В последнее время он был таким милым и заботливым. В этом было что-то жуткое, но он чувствовал, когда мог зайти слишком далеко. Тогда он сдавал назад и становился точь-вточь таким, каким был вначале. Веселым и внимательным. Нежным. Где-то в глубине ее души жил голосок, который нашептывал ей, что скоро он снова слетит с катушек, но бо́льшая часть ее существа решительно отвергала эти мысли. Когда у них все складывалось хорошо, это было так замечательно. Если бы только она могла сделать так, чтобы он всегда оставался таким…
Найти это волшебное заклинание.
Его слова о том, что она может пойти вместе с ним в клуб, зародили в ней новую надежду. Ее обижало, что он постоянно прячет ее ото всех и держит их отношения в секрете. Зачастую она ощущала себя жалкой и никчемной девчонкой. Обманутой и используемой. Это было настолько постыдное чувство, что она едва могла о нем думать. Но ей хотелось пойти вместе с ним в клуб. Это что-нибудь да должно было значить. Переломный момент в их отношениях. Она знала, что в клубе они обязательно встретят множество других людей и все будут видеть, что она с ним. Может, именно этого она и ждала? Он выбрал ее. Из тысяч других он выбрал ее. Ну а то, что временами он становился злым и говорил и делал плохие вещи, — возможно, это цена, которую ей пришлось заплатить за счастье быть с ним?
Она искоса поглядела на него. Какой же он все-таки красивый. Сколько девчонок хотели бы оказаться на ее месте.
— Ты должна идти через черный вход, ясно? — в который раз предупредил он ее.
Даже он, казалось, нервничал. Он уже сто раз ей все объяснил. Что она еще несовершеннолетняя и что все, кому нет еще восемнадцати, должны попадать внутрь через черный вход. Вот интересно, водил ли он туда раньше других девчонок. Судя по всему, да. Эта мысль больно жгла ее изнутри.
На улице было темно и холодно. Сквозь одежду просачивалась промозглая сырость. Они спешили по мокрому асфальту. В лужах отражался свет уличных фонарей. Издалека доносились приглушенная музыка и оживленный гул голосов. На противоположной стороне улицы Тесс увидела нескольких мужчин, стоящих перед входом. У некоторых в руках были сигареты, из их ртов валил дым и поднимался к темному вечернему небу.
Когда настал момент переходить через дорогу, Якке остановился. Показал ей чуть левее курильщиков.
— Видишь вон тот угол дома? Там есть металлическая дверь, через нее мы попадем внутрь. Нас впустят через пять минут. — Он огляделся. — Вот, держи, — сказал он и протянул ей таблетку.
Тесс заколебалась, и тогда он взял ее за руку и вложил таблетку ей в ладонь.
Она знала, что будет, если она ее проглотит. Тело сразу станет расслабленным и вялым. Появится сонливость. Зачастую это было даже удобно. Но в то же время так страшно утратить контроль над собой. Бывало, после этих таблеток она чувствовала себя совершенно выдохшейся, особенно когда соединяла их со спиртным. Но сегодня вечером она пила только пиво. Тесс посмотрела на таблетку в своей руке. Как заманчиво просто взять и сунуть ее в рот. Казалось, и сама таблетка хотела того же. Она словно говорила ей: «Съешь меня».
И все же что-то заставило ее засомневаться.
— Да глотай же, — повторил он и сделал нетерпеливый жест рукой.
Она медленно сунула таблетку в рот и положила ее на язык. И Якке тут же расслабился, словно это он проглотил таблетку, а не она. Это-то и заставило ее решиться. Тесс быстро отвернулась и, изобразив кашель, выплюнула таблетку в ладонь. Сегодня вечером она не хотела терять контроль над собой. Как это было на вилле у Клаеса, того неприятного типа, к которому Якке иногда брал ее с собой. Она вспомнила о том, что происходило там в последний раз, и вздрогнула. Да, Якке брал ее туда, но, вероятно, это совсем не то, что привести ее сюда, в настоящий клуб, где куча людей. Таблетку она украдкой сунула в карман куртки.
Они ждали в тишине. Минуты тянулись мучительно долго. Тесс замерзла.
— Вот теперь пошли, — вдруг скомандовал Якке и быстрым шагом пересек улицу.
Она поспешила следом.
Дверь распахнулась в тот же миг, едва они к ней подошли. Тесс с удивлением узнала Ясмин, ту самую Ясмин, которую она раньше встречала дома у Клаеса. Это ее обрадовало. Как приятно встретить знакомое лицо. Лучшего и придумать нельзя, ведь Ясмин — самая классная девчонка на свете. Ясмин улыбнулась Тесс и втянула ее внутрь. Тяжелая металлическая дверь захлопнулась за ними, и Ясмин быстро обняла ее. От нее сильно пахло духами и куревом. Она была все такой же хорошенькой, как и в момент их последней встречи. Тесс ощутила укол зависти.