– Умно обставились, – протянула я, забирая конверт и пряча его в сумку.
Эта лотерея проходила в городе каждую неделю при спонсорской поддержке крупного оператора телефонной связи, а потому мое попадание в список призеров выглядело бы вполне достоверно и невинно. Кроме того, результаты повторялись несколько раз в течение дня, следовательно, шанс, что отец или Сашка услышат это собственными ушами, достаточно велик. Продуманно...
– А то! – отозвался Валера. – Дальше слушай. Прилетишь, поселишься, отоспишься – во второй половине дня тебе позвонит человек. У него будут координаты места, он тебя туда и отведет, сама поглядишь, что там к чему. А клиента он тебе в день задания покажет. И это... ты, конечно, вся из себя крутышка, но гляди, чуть какой косяк – и ты овдовевшая сирота. Засим прощай, киса.
Он поднялся и, накинув засаленную дубленку, вышел из кафе. И только тут я поняла, что этот козел еще и развел меня ровно на сумму своего обеда. Ну, ничего, и на моей улице когда-то перевернется машина с конфетной фабрики... Мы еще увидимся, и этот обед Валерик будет вспоминать в деталях.
В машине обнаружился только Никита.
– Андрюха пошел за клиентом, – объяснил он, когда я села на заднее сиденье.
– Пошел?
– Ну да. Этот хмырь на трамвае приехал. Кто это был-то?
– Да так... один... – Я вдруг поняла, что у меня есть алиби для всех, кроме собственной охраны. – Отец одноклассницы бывшей, – сморозила я на ходу. – В Америке у меня одноклассница живет, так это папаша ее.
Про одноклассницу была правда – Ланка уехала туда с родителями еще в школьные годы, но ее папа, солидный врач-стоматолог, ни за что не опустился бы так, как Валерик, которым я имела наглость его заменить.
– Странный тип. А зачем вам данные на него?
И тут «Остапа понесло». Я на ходу выдумала историю о том, что якобы он сбежал от семьи и выкрал коллекцию драгоценностей, что моя подруга просила помочь... короче, к концу сказки я уже сама в нее верила. Бедный дядя Сева, Ланкин отец...
– Любите вы вляпаться во что-то, – неодобрительно буркнул Никита, выруливая с парковки.
– Ну, что делать? – Я скроила виноватую физиономию и попросила: – Только это... Никс... ну, ты ведь понимаешь, да?
– Не говорить Акеле и Ефиму Иосифовичу. Это ваша традиционная присказка, я уже привык.
– Спасибо, дорогой.
Мы дождались звонка Андрея и подъехали за ним к большому торговому центру. Охранник мой был зол и едва сдерживался.
– Ушел, прикиньте?! – объявил он, садясь в машину. – Я за ним петлял-петлял, сперва по городу, потом тут, в магазине, у туалета остался дежурить – ну, не заходить же внутрь. Десять минут, двадцать – ну, думаю, не умер же он там. Пошел туда, а в крайней кабинке вместо стены – дверь на коде. Ну, ясно же – туда и свалил.
– Ладно, расслабься, потом на другом поймаем, – успокоила я не совсем уверенно.
Стало окончательно ясно, что этот орешек мне явно не по зубам...
Дома меня встретила Галя и с порога сообщила:
– Санюшка, а ты ведь выиграла что-то.
– В смысле? – не сразу поняла я, и Галя пояснила:
– По радио назвали твой номер мобильного – ты в лотерее что-то выиграла.
– Прекрасно, хоть раз повезло, – фыркнула я, отметив, что это очень удачное стечение обстоятельств – раз домработница слышала. Тем достовернее все выглядит.
Вечером ту же информацию подтвердил мне отец – слышал в банке.
– Что выиграла-то? – поинтересовался он, походя чмокнув меня в макушку.
– Не знаю еще. Но они, наверное, позвонить должны?
– Должны, а как же.
За ужином только и было обсуждений, что мой выигрыш. Правда, в лице мужа я уловила легкую тень недоверия, но когда о викторине заговорил отец, Сашка вроде смягчился:
– Ну, может, раз в жизни выпал шанс.
Валерик позвонил мне рано утром и представился сотрудником радиостанции, но я-то прекрасно знала его голос.
– Короче, девка, делай вид, что тебе по поводу викторины звонят. Улетаешь ты через три дня, скажешь, что билеты есть и все такое. И не вздумай переть с собой охрану, поняла? Скажи, что группа будет туристическая, что невозможно, мол, телохранителя тащить – придумывай, короче, что хочешь, иначе сама знаешь, что будет.
Это я понимала и без него. Пришлось идти к отцу в кабинет. Папа, однако, отреагировал на это мое заявление вполне спокойно:
– Ерунда, Кнопка, кто тебя в Питере знает? Отдохнешь, погуляешь. Красота там неописуемая. Я мать вашу туда возил в свадебное путешествие – эх, и гульнули... Правда, там погода сейчас не ахти, но ты не сахарная, чай, не раскиснешь.
Питер с воздуха показался мне совершенно непривлекательным. На подлете к Пулкову внизу проступали петли дорожных развязок, сам город оказался погружен в серую пелену тумана. Мокрый снег летел в лицо, когда я спускалась по трапу, склеивал ресницы и оставлял потеки туши на щеках. Я вынула солнечные очки, но через минуту пожалела – они явно нуждались в автомобильных «дворниках». Толчея в аэропорту, потом сутолока на стоянке такси – все это выматывало. Я еле дождалась своей машины с логотипом отеля, забралась на заднее сиденье и надвинула капюшон куртки на глаза. Проплывавший за окном «Форда» пейзаж тоже не радовал – индустриальный район, новостройки. Та же серость, что и у нас. Ничего прекрасного, как мне папа обещал. Но вот потянулся Лиговский, и сердце мое дрогнуло – старые дома, величественно подступавшие к дороге, огромные окна, прекрасные фасады. Нет, такой Питер я согласна любить. Более того – я в секунду представила, что могу жить здесь. Да, вполне могу – если Сашка согласился бы.
Воспоминания о муже заставили вернуться к делам насущным. Через несколько часов мне предстояла встреча с человеком, который должен дать координаты, по которым мне предстоит отыскать место, где нужно будет работать. Мне придется туда поехать и осмотреться, прикинуть сектор, посмотреть, где можно будет «улежаться» до момента выстрела, и продумать заранее пути ухода. Говорят, в Питере дворы «колодцами», и там запросто можно скрыться. Или заблудиться. Интересно, как я должна отыскать все это – в чужом незнакомом городе? Придется купить карту...
Отель располагался в центре, на пересечении Невского и Староневского проспектов. Уютное заведение с небольшими номерами и прекрасным видом из окна. Я упала поперек широкой кровати и закрыла глаза. Хотелось в душ, позавтракать – и уснуть часов на десять. Но – увы...
Тщательно приведя себя в порядок, я спустилась вниз и спросила у администратора, куда здесь можно забежать, чтобы перекусить на скорую руку. Молодая девушка в бирюзовой форменной жилетке улыбнулась:
– По правой стороне от отеля, в этом же здании, прекрасное французское бистро. Очень советую, кормят вкусно.
Я кивнула, пробурчала что-то вежливое и вышла на улицу.
С неба сыпалась снежная крупа – иначе не назовешь, – и тут же превращалась в кашу под ногами. Я обрадовалась, что на мне высокие кожаные ботинки, а не мягкие сапожки, как советовал отец: сейчас бы уже в них хлюпала вода.
Бистро оказалось небольшим, очень уютным, как в фильме «Амели», и как-то сразу располагало к неторопливому завтраку. Я выбрала диванчик в углу, закурила и принялась изучать меню. Очень хотелось бокальчик красного вина, но я понимала, что делать этого сейчас не стоит: мало ли, как поведет себя этот посредник, а мне ну никак невозможно запороть работу, ведь жизнь моего мужа и моего отца под постоянной угрозой. Мне бы только ухитриться внушить доверие этим людям, сделать все, чтобы они перестали напрягаться в отношении меня – а потом я разберусь. Но пока стоит быть абсолютно аккуратной и осторожной.
Я с аппетитом уплетала суп и салат. В кафе зашел высокий худощавый иностранец, переговорил о чем-то с официантом, кудрявым мальчиком в длинном фартуке поверх черных брюк и белой рубашки, передал ему какой-то конверт и вышел.
Я потянулась к высокому стакану с кофе, и в тот же миг передо мной на столе оказался продолговатый конверт без марок и штемпелей. Я удивленно подняла глаза – у столика стоял кудрявый официант и улыбался:
– Вам просили передать.
– Вы уверены, что мне?
– Разумеется. Вы сейчас единственная девушка в бистро.
Я огляделась – действительно столы сзади и впереди моего были пусты, в углу на диване сидели двое пожилых немцев, а за маленьким столиком «на одного» у самого окна рассеянно читал газету и прихлебывал чай молодой парень в намотанном поверх ворота рубашки шарфе. Выходило, что конверт адресован действительно мне. Я поблагодарила и принялась вскрывать его. На стол выпали три фотографии, на которых я увидела дома из темного камня – старые семиэтажки с высокими потолками, если судить по размерам окон. Наверху – мансарды, и только в одном месте – круглое отверстие в качестве украшения. Судя по крупному кадру, именно это место должно было служить мне «лёжкой». Хорошенькое дело – крыша! В декабре! Интересно, что попадает в сектор обстрела... Я перевернула снимки и на одном из них увидела адрес. Это оказалось совсем рядом с отелем, где я остановилась, и эти три дома, стоящие полукольцом, я приметила еще по дороге из аэропорта. Надо же, какое чутье...
Придется идти туда, осматриваться и выяснять, как попасть в подъезд. Но, когда я стала убирать снимки обратно в конверт, то там же обнаружила прямо на стенке приписку карандашом: «Ключ уже у тебя в номере, инструмент принесу на место завтра, будь готова в 15.00». Хорошенькое дело – кто-то был в моем номере... мало приятного, граждане. Этак после «задания» меня ночью могут запросто придушить подушкой и списать мою смерть на обострившуюся во влажном климате астму... а что, у тети Сары же она есть, почему не быть и у меня – в скрытой форме?
Я расплатилась за обед и побрела на улицу, куда выходить из этого райского уголка совершенно не хотелось – там вновь лепил мокрый снег. Но нужно было идти на адрес и перед этим еще завернуть в отель за ключом от подъезда.