Какие блага ожидают Турецкого после убийства Гусарова, «коллега» договорить не успел – появились мальчики с наганчиками в камуфляже и спецназовских шапочках. Они окружили машину и вежливо попросили всех пассажиров выйти на свежий воздух. После чего «коллегу» со товарищи скрутили и погрузили в фургон, а Турецкому предложили погулять пару минут по тротуару.
Не через пару, но через семь минут подъехал Селезнев. Ругаясь на пробки, из-за которых он с Лубянки добирался так долго, генерал заглянул в фургон и, выматерившись, подошел к Турецкому:
– Вы снова оказали нам неоценимую услугу.
– Ваш фрукт? – поинтересовался Турецкий.
– Наш, и будьте уверены, с его благотворительной внеслужебной деятельностью мы разберемся полностью. Запись вашего разговора у нас есть, – кивнул Селезнев на сотовый, который Турецкий все еще вертел в руках. – Так что отпираться ему будет затруднительно. Ну и насчет Гусарова сегодня давайте определимся?
– Я сам еще его не допросил, – ответил Турецкий. – Но у меня к вам тоже просьба: проверьте вашего фрукта на предмет инсценировки самоубийства Дмитрия Балабанова шестнадцатого сентября в Марьиной Роще и подрыва джипа американского гражданина Порфирия Черного семнадцатого сентября на Цветном бульваре.
Селезнев как прилежный школьник все тщательно записал и прочувствованно пожал Турецкому руку.
Сомнительно, что фээсбэшники станут за него вкалывать, но чем черт не шутит. О Балабанове Турецкий вспомнил, поскольку «коллега» был как раз «красивый, здоровенный» и наверняка вполне органично смотрелся в форме, а машину «ведущего американского специалиста» назвал скорее на всякий случай, для очистки совести.
18 сентября, 15.40
– Ну где ты шляешься?! – возмущался Грязнов. – Через аэропорт, что ли, ехал или через Тулу? Обещал же через пять минут, я уже в контору тебе звонил – никого, на сотовый – занято, случилось что?
– Я пешком шел, – похвастался Турецкий, – а по дороге беседовал с «доброжелателями».
– Ну?
– Что – ну? Селезнев его повязал.
– Ковтуна Евгения Арсеньевича? – обрадовался Грязнов.
– Как ты все помнишь, Слава, – искренне восхитился Турецкий. – Я вот тужился, а так и не вспомнил, надо было у Селезнева спросить, Ковтун он или нет. Гусаров что?
– Сидит, чистосердечное пишет, тебя ждет. Я ему весь свой кофе споил, чтоб простимулировать процесс воспоминаний. Держится вроде достойно, к психиатру не просится, в отказ не идет.
– А что ты уже выяснил?
– Он служил в ГРУ, пять лет как в отставке. Паспорт на Гусева поддельный, хотя штамп с пропиской на Вернадского – настоящий. Считает себя «продвинутым» киллером, насмотрелся, блин, фильмов про Сталлоне и тоже завел себе электронный «почтовый ящик» для заказов на ликвидацию. С Чеботаревым его, я так понимаю, прижали и заставили работу доделать. Мне лично он показался неглупым, но то ли он патологически жаден, то ли патологический индивидуалист, – короче, сообщников у него нет, и, видимо, этим вызваны его регулярные проколы на мелочах. Еще выяснили, что база у него в Малаховке, Семаго туда с бригадой поехал, если захочешь, можем потом тоже съездить посмотреть. Все, собственно. Дальше я давить не стал.
Гусаров сидел в кабинете Грязнова под присмотром омоновца с автоматом и, покусывая ручку, писал. На этот раз он был без бороды.
Турецкий взял исписанную на треть страничку и зачитал вслух:
– «30.08 я получил заказ на ликвидацию г-на Чеботарева С. С. и аванс в размере 50 000 долларов. Аванс был переведен на мой валютный счет в Правэкс-банке. Имя заказчика мне неизвестно, кто он – я даже не догадываюсь, из информации, которую он передал мне для изучения „мишени“, это никоим образом не следует. Электронное письмо пришло с почтового сервера Mail.ru, который предоставляет бесплатные „почтовые ящики“ всем желающим». А дальше? Простите, не представился. Турецкий, Генпрокуратура.
Гусаров ответил с вежливым полупоклоном:
– Дальше, когда Чеботарев выжил после взрыва, с того же электронного адреса пришла рекламация и настоятельная просьба завершить работу, что я и пытался сделать сегодня.
– Хорошенький способ вы выбрали. Столько детей!
Гусаров пожал плечами:
– Я ничего не выбирал. Чеботарев больше нигде сегодня не должен был появиться, так что выбора у меня не оставалось.
– Вы хорошо осведомлены. А расскажите, мне жутко интересно, как вы находили клиентов? Рекламу себе организовывали, веб-страничку «Киллер за умеренную плату»? Как это вообще в наше время происходит?
– Так примерно и происходит. Дал несколько объявлений типа «Уничтожение паразитов. Дорого», естественно отсеял предложения тех, кто понял меня буквально и предлагал разбираться с насекомыми и грызунами. Отыскал предложение того, кто понял меня правильно, сделал работу, получил деньги. А потом и в объявлениях нужда отпала – земля московская, она слухом полнится. Спрос на такие услуги высок всегда, а если качество на уровне – тем более. Особенно привлекало клиентов, что отсутствуют всякие личные контакты, то есть даже в случае неудачи не нужно разбираться с посредниками, трястись за свою шкуру и так далее.
– И все свои мишени вы нам сейчас назовете? – поинтересовался Грязнов, уже предвкушая, как можно будет закрывать «висяки» пачками.
– Нет, – спокойно разочаровал его Гусаров, – не назову. От Чеботарева не отказываюсь, понимаю, что допустил много ошибок и доказательств у вас хоть отбавляй, а остальные – вам придется сильно постараться, чтобы что-то на меня повесить.
– Ну, положим, от Апраксина вам тоже не отпереться, – хмыкнул Турецкий.
– Кто такой Апраксин? – очень натурально разыграл удивление Гусаров. – Что-то я такого не припоминаю.
– Игорь, простите, не помню, как вас по батюшке…
– Антонович.
– Так вот, Игорь Антонович, по убийству Апраксина у нас на вас не меньше материала, чем по Чеботареву. Друг ваш, Вася, готов вас опознать, да и документы, которые вы продали американскому представителю, не на улице вы подобрали. Если вам мало, еще что-нибудь предъявим или кого-нибудь. Например, постояльца гостиницы «Москва», которого вы вместо Васи обслужили.
– Хорошо, признаю Апраксина, – легко, с улыбкой, согласился Гусаров. – Вы ведь тоже меня поймите: у вас по Москве нераскрытых заказных убийств сотни, а по области и по стране тысячи, как же вам побороть искушение приписать их все или хотя бы большинство – мне?
– О заказе на Апраксина поподробнее, пожалуйста, – попросил Турецкий.
– А Вася, значит, вернулся, – снова усмехнулся Гусаров. – Вот что значит работать самому, за всем не уследишь, всего не предусмотришь…
– Вам задали вопрос, – напомнил Грязнов.
– Да-да. «Заказчик» тот же, что и у Чеботарева. «Заказ» пришел с того же адреса и ориентировки составлены в одной манере. Только насчет Апраксина было пожелание приблизить картину к несчастному случаю.
– А документы?
– Брал я не документы, а закрытый кейс, в котором запросто могли быть, скажем, деньги. Вскрывать прямо в номере не стал, унес с собой. Когда разобрался, хотел сжечь, но потом дошли слухи, что приехавшие американцы сильно этих документов домогаются…
– От кого, простите, дошли эти слухи? – нервно переспросил Турецкий.
– Ну фамилию я вам не назову, а в принципе у меня еще остались знакомства на старой работе.
– В ГРУ, в ФСБ?
Гусаров неопределенно пожал плечами.
– И вы решили их продать? Документы, я имею в виду?
– Да, мне они не нужны, в отличие от денег.
– Вы их читали?
– Нет. Там сплошная абракадабра, причем на английском. Мне показалось, что это какие-то шпионские дела, но я не силен в шифрах.
– А как вышли на покупателя?
– Увидел по телевизору, в «Новостях», его представляли как американского консультанта, обзвонил гостиницы и нашел.
– И сколько он вам заплатил?
– Пятьдесят тысяч.
– Ладно, допустим. Давайте теперь заглянем в ваш «почтовый ящик», очень уж мне любопытно его содержание.
– Да ради бога, – пожал плечами Гусаров. – Ничего вы там сверх того, что я рассказал, не найдете.
– Это мне решать. Скажите свой адрес и пароль.
В электронном «почтовом ящике» киллера лежало тем не менее новое письмо. Гусаров и сам был удивлен. Не играет ли, подумал Турецкий. Да нет, он же не мог его прочитать по всем элементарным техническим признакам, и по времени бы не успел: письмо пришло сегодня в 10.50. В это время Гусаров был на автовокзале в Зайцеве. А письмо содержало всего две строчки: «Ваш клиент – американский подданный Питер Ф. Реддвей. Проживает в гостинице „Москва“. Аванс: 25».
– Ну и как он тебе? – спросил Грязнов, отправив Гусарова в камеру.
– Понравился. Побольше бы таких сознательных.
– Надо бы на него еще Балабанова примерить.
– И Симпсона, – добавил Турецкий. – Будем Реддвея колоть или поедем посмотрим базу этого «специалиста»?
– Давай вначале слетаем на базу, – возможно, он копии с этих бумажек снял. Неудобно будет Реддвею опознание устраивать с Денискиным сотрудником, если он в несознанку играть начнет. А так – безличные бумажки, и не обидно даже.
До Малаховки добрались, как раз когда следственно-оперативная группа уже закончила осмотр. Семаго описывал обнаруженный в подвале арсенал, а кинологи еще проверяли сад на предмет спрятанной под деревьями взрывчатки.
Домик на вид был скромный: одноэтажный, маленький, всего на три комнаты, внутри тоже ничего особенного – обыкновенная холостяцкая квартира с минимумом мебели и вещей, зато максимумом бытовой техники.
– Самое интересное начинается в подвале, – сказал Семаго, демонстрируя вход в этот самый подвал, скрытый в стенном шкафу.
Подвал, в отличие от дома, был двухэтажный и, судя по размерам, простирался далеко в сад. На верхнем этаже химическая лаборатория и компьютеры, на нижнем – оружейная.
– Теперь понятно, зачем деньги человеку, – с завистью присвистнул Грязнов.
– У него тут и система самоуничтожения всего этого бункера была предусмотрена. – Семаго указал на провода, тянущиеся под потолком к теперь уже обезвреженным взрывателям. – А вот насчет компьютеров нужно подумать. У Гусарова выделенная линия к провайдеру лежит, то есть компьютер, если мы хотим, конечно, его «почтовый ящик» контролировать, нужно либо здесь оставить, либо с провайдером решить вопрос пересылки всей почты к нам, в МУР.