Я упомянул о футболе, потому что в этой игре есть термин: «смена поля». Он означает, что если вы атакуете с мячом на одной стороне поля, то иногда можно улучшить свои шансы на гол, сменив поле – переместив атаку на другую сторону.
Прием также известен как смена направления атаки. Защитники тоже могут менять поле, но это не футбольная книга, потому мы не будем вникать в подробности.
В процессе написания книги я часто использую «смену поля». Меняю точку атаки. Если я пишу в своем домашнем офисе (где делаю большую часть своей работы), а творческий процесс идет не очень хорошо, я перемещаюсь. Иду в одну из своих любимых кофеен или, если мне действительно нужен заряд бодрости, отправляюсь в отель. Я меняю точку атаки.
Кстати, я обожаю писать в отелях. Я пишу по утрам, и лучше всего мне работается с 6 утра до 10, поэтому иногда я отправляюсь в отель с красивым лобби или качественным рестораном и работаю там. Неоднократно, когда я писал что-то особенно важное или сложное, я останавливался в отеле на несколько ночей. Я переезжаю и переставляю мебель в номере в соответствии с моими личными правилами фэн-шуй. В отелях Peninsula в Беверли-Хиллз и Intercontinental в даунтауне Лос-Анджелеса настолько привыкли к моему поведению, что при заселении позволяют себе замечание… «С возвращением, мистер Гуйо, вы здесь для удовольствия или для перестановки?»
Обстановка, в которой вы пишете, способна оказать огромное влияние на ваш писательский процесс. Я твердо верю в то, что ваш офис – это любое место, где бы вы ни находились. Истории о писателях вроде Стивена Кинга, Сью Графтон и других, кто писал свои ранние работы, сидя на складных стульях в прачечных, держа на коленях пишущие машинки (посмотрите, что это такое, дети), легендарны. Вы можете и должны уметь писать где угодно. При этом я знаю по опыту, что смена места, где вы пишете, может придать процессу новую позитивную энергию. Я не меняю место, где работаю, просто так. Я делаю это, когда чувствую потребность в чем-то свежем, в какой-то новой порции вдохновения, которой нет там, где я нахожусь.
В другой раз я меняю точку атаки, когда работаю над несколькими проектами одновременно. Я стал очень дисциплинированным писателем, что означает, что шесть дней в неделю я встаю рано и печатаю. В некоторые дни я заканчиваю работу до обеда. В другие дни я пишу уже на закате. Я не заставляю себя, поскольку на собственном горьком опыте убедился, что это не способствует творчеству. По какой-то причине я плохо пишу по ночам.
Когда я работаю над несколькими проектами, то разбиваю свою занятость на отдельные этапы. Скажем, я пишу спек-сценарий художественного фильма для себя и в то же время работаю по контракту над пилотом для телесериала. Контрактная работа, конечно, имеет приоритет. Но в последнее время бывали случаи, когда я работал по контракту сразу над несколькими проектами. Тогда я разбиваю работу на отрезки по дням. Например:
С понедельника по среду я работаю над проектом А. С четверга по субботу – над проектом Б. Я делаю так, чтобы не переключаться между проектами в течение одного дня. Однако иногда это необходимо, и тогда я «меняю поле»: начинаю утро с работы над проектом А, а затем в какой-то момент останавливаюсь, закрываю ноутбук и буквально заново начинаю свой день. Я приму душ (даже если уже делал это сегодня), переоденусь и буду работать над вторым проектом в новом пространстве. Если я начал день с написания проекта А в своем домашнем офисе, то для проекта Б я пойду в отель или кофейню. И наоборот.
Я делаю это, чтобы очистить голову от мыслей, связанных с первым проектом. Я хочу полностью сосредоточиться и творчески подойти ко второму проекту. Я создаю плейлисты для каждого проекта, который пишу, и начинаю слушать плейлист проекта Б, пока еду в кофейню или принимаю душ и надеваю свежую одежду. Это может показаться безумием, но помогает в моем процессе и действует эффективно.
Далее следует история о том, как я пришел к написанию сценария, который мы назовем «сценарий про ограбление». Несколько месяцев назад я закончил его последнюю редакцию, и на данный момент он находится на рассмотрении у крупной кинокомпании, и я надеюсь, что однажды вы увидите его в кинотеатрах.
Я работал сопродюсером в сериале CBS «Справедливая Эми», и в следующем эпизоде, который я должен был написать, появлялся новый персонаж, который мог стать постоянным участником сериала. Шоураннер – потрясающая Барбара Холл – поделилась со мной своей концепцией и мыслями о том, каким она хотела бы видеть этого персонажа. Мне оставалось придумать, как воплотить задачу в сценарии.
Герой испытывал трудности в личной жизни, и чтобы что-то противопоставить этому, я решил сделать его очень педантичным в профессиональной сфере. Незамысловатый способ показать это – заставить его носить точные механические часы.
В то время я ничего не знал о часах, и потому приступил к одной из самых приятных частей работы: исследованию.
Позвольте мне прерваться, чтобы дать вам мини– урок о том, как лучше писать сценарии. Как уже говорилось в главе «Голос», достоверность – это всегда хорошо. Независимо от того, что вы можете услышать обратное, старайтесь быть конкретным, когда можете.
Не пишите:
Она смотрит на свои дорогие часы.
Если можете, напишите:
Она смотрит на свои Zenith Defy Lab; часы, пружина которых заведена так же туго, как и она сама.
Итак, вернемся к моему процессу.
Я начал изучать механические часы, то есть часы, которые работают не на батарейках (кварцевые). То, что должно было стать десятиминутным исследовательским погружением, продолжалось еще три дня спустя, и в итоге превратилось в мою личную одержимость. Я настолько глубоко погрузился в мир изысканных элитных часов, что для того, чтобы найти меня, понадобилась бы подводная лодка Trieste. Я был полностью поглощен миром механических часов. По-настоящему влюбился в них. Я связался с человеком, который вел сайт по часовому делу, и оказалось, что он живет в Лос-Анджелесе. Он согласился показать мне секретный мир дорогих часов. Тайный мир??? С каждой секундой становилось все лучше!
К тому времени, как я вернулся к написанию эпизода, я совершенно забыл, что все мое погружение в мир часов было связано с идеей наградить персонажа часами.
Я написал свой эпизод и не думаю, что в нем фигурировало слово «часы». Освободившись от писательских обязанностей, я отправился на встречу с часовым мудрецом, которого я буду называть мистером Лью.
Мы встретились в кафе в Беверли-Хиллз и провели час, обсуждая мою работу и его страсть к часам и их коллекционированию. У меня возникло ощущение, что мистер Лью каким-то образом проверяет меня. Чем больше мы разговаривали, тем спокойнее и непринужденнее он себя чувствовал, и к концу нашей беседы он предложил показать мне часовой мир Беверли-Хиллз.
Еще бы!
Он провел меня по всем заведениям, торговавшим элитными часами, – Vacheron Constantin, Jaeger-LeCoultre, Audemars Piguet и другим, – рассказав об истории каждого производителя, их особой эстетике и методах ведения бизнеса. В то время я, как и все остальные, считал Rolex вершиной модной роскоши. Но они не прошли еще и половины пути до вершины.
Мистер Лью, казалось, знал каждого человека, с которым мы сталкивались в часовых бутиках. Мы посмотрели одни из самых дорогих часов в мире. Он рассказал мне об истории часового дела и о том, что отличает изысканные часы стоимостью 100 000 долларов от изделий за 2000 долларов. Он рассказал об официальных дилерах и розничных продавцах, а также сообщил многое из всевозможных инсайдерских знаний о бизнесе по продаже дорогих часов.
Он объяснил, что в мире существует черный рынок для всего, включая дорогие часы. Черный рынок часов – это то же самое, что и для всего остального, – место, от которого лучше держаться подальше. Затем он сказал, что существует серый рынок, который сам по себе не является чем-то незаконным, а скорее служит способом обойти высокие цены, устанавливаемые официальными продавцами и розничными торговцами. На сером рынке можно найти официальных дилеров (или коллекционеров), которые могут продавать совершенно новые подлинные часы за 20% от их розничной цены.
Затем он спросил меня, не хочу ли я посмотреть на темно-серый рынок. Что?
Именно на нем самые дорогие экземпляры продаются с очень значительными скидками, гораздо большими, чем 20%, которые предлагают на сером рынке.
Часы не украдены, не повреждены, они идеальны. Но есть целый ряд моментов, которые я не буду здесь описывать (потому что это книга для сценаристов), касающихся внутренней войны в часовой индустрии между производителями, официальными дилерами, розничными торговцами и коллекционерами часов. Часть этой борьбы объясняется тем, что производители часто выпускают новые экземпляры в очень ограниченном количестве с большой помпой, и потенциальные покупатели сходят с ума, пытаясь заполучить их, делая все возможное, чтобы попасть в пресловутые списки ожидания, и часто переплачивая за них на 200% больше розничной цены.
Посетите темно-серый рынок.
Когда мы с мистером Лью вошли в очередной ювелирный магазин в Беверли-Хиллз, он весьма фамильярно поприветствовал человека за прилавком. Тот пропустил нас через калитку в подсобное помещение.
Я проследовал за мистером Лью через занавеску в заднюю комнату магазина. Мы кивнули двум людям, занимавшимся ювелирными изделиями. В конце задней комнаты была дверь, ведущая вниз по узкой лестнице. Спустившись в бетонный проход, я понял, что мы находимся под Беверли-Хиллз.
Мы прошли не менее сотни ярдов, прежде чем наткнулись на другую лестницу, ведущую в еще одну подсобку, которая была, наверное, вдвое меньше первой.
По сей день я понятия не имею, где находится эта подсобка, к какому бизнесу она относилась, ничего такого. Я не увидел ничего, кроме помещения, которое представляло собой бетонные стены, уставленные металлическими полками с пластиковыми контейнерами разных размеров. В углу комнаты стоял небольшой стол со всевозможным ювелирным оборудованием. За столом сидел крупный восточноевропейского вида мужчина лет пятидесяти и рассматривал через лупу платиновые часы, которые держал в руке. Он фамильярно приветствовал мистера Лью, но был очень обеспокоен тем, кто я такой. Лью заверил его в моей добропорядочности, объяснив, что я сценарист, а он «вводит» меня в мир часового искусства. Мужчина расслабился. Немного.