Единокровный брат и две сестры с ковбойскими именами. Джош изучал их лица. Мелисса оказалась голубоглазой блондинкой, и двое детей пошли в нее, однако Рэнсом походила на отца.
И на Джоша.
Он тридцать лет – точнее, тридцать один – считал себя единственным ребенком в семье, поэтому странно было видеть кого-то, несомненно, на него похожего.
Кафе закрылось через два года. Что ж, бывает.
Джош погуглил адрес отца, нажал «Просмотр улиц» и увидел симпатичный викторианский дом на Оук-парк. Прекрасный район. Порыскав на сайтах недвижимости, он отыскал давнее объявление с фотографиями всех комнат. Заглянул в главную спальню и уютные комнатки поменьше, где жили его сестры и брат. Ванная у детей была одна на всех, и Джош вполне мог представить, как они пререкались друг с другом. Вот большая кухня. Терраса с видом на задний двор.
Хороший дом. Просто отличный. Из тех, что могли бы купить они с Лорен.
Поискав еще немного, Джошуа узнал, что Майк и Керри Зейн, бабушка и дед по отцовской линии, владели огромной молочной фермой в Роллинг-Прери, штат Индиана. Две тысячи коров, все необходимые постройки и современное оборудование. Красивый старый дом с верандой и четырьмя спальнями и сарай для лошадей на шесть стойл.
Четырнадцать лет назад ферму продали за 12,2 миллиона долларов.
Как забавно. Подумать только, его родственники купались в деньгах. А сам Джош четырнадцать лет назад выбирал университет на основании пакетов финансовой помощи и стипендий. Бережливая Стефани начала копить деньги на учебу еще до того, как малыш появился на свет, но ее зарплата всегда считалась более чем скромной, и лишь в последние два года поднялась до размера приемлемой. До беременности мама Джоша собиралась поступать в медицинскую школу и сейчас, спустя тридцать один год после его рождения, заочно получала степень магистра.
Он вновь щелкнул по двум фотографиям отца.
Потом позвонил Куки Голдберг.
– Что нужно? – сразу ответила она.
– Завтра я еду в Чикаго, – сообщил Джош. – Закажи мне билет на самолет и найди тихий отель.
27Джошуа
Через семнадцать часов после звонка Куки Джошуа сидел на скамейке возле здания, где находился рабочий кабинет доктора наук Кристофера М. Зейна. Солнце светило безжалостно ярко, несмотря на холодное, бледно-голубое небо. Но Джош едва ли замечал окружающий холод, хотя сидел на железной скамье. Нет, он не сводил глаз с дверей здания, где отец преподавал и консультировал студентов.
Как же здорово, что Сара доставила письмо пораньше. В противном случае он мог бы упустить время, поскольку семестр заканчивался через несколько дней.
Сейчас Джош лишь надеялся, что отец выйдет с работы через главный вход. На всякий случай он распечатал университетскую фотографию и тот снимок возле кафе, с родными. Теперь оставалось лишь внимательно следить за дверью, за снующими туда-сюда студентами, зябко кутающимися в куртки. На северо-востоке не бывало такой погоды. Здесь же сухой, пронизывающий холод проникал сквозь все слои одежды, до самой кожи. Впрочем, Джош не возражал. Ничего страшного.
– Вам помочь? – раздался чей-то голос. Застывшая рядом девушка улыбнулась и поправила рюкзак.
– Я жду доктора Зейна, – ответил Джош.
– О, это мой профессор. Он как раз у себя.
– Правда?
– Да. Он классный. Один из лучших на курсе.
Джош не ответил. Девушка наклонила голову, и он вспомнил, что нужно что-нибудь сказать.
– Рад слышать.
– Что ж. Хороших каникул.
– Вам тоже, – кивнул он.
Когда незнакомка ушла, Джош снова перевел взгляд на дверь. Почти сразу же оттуда вышел высокий мужчина в толстой зимней куртке, с портфелем в руке. Он двигался немного скованно, держась за перила. Джош отметил его седеющие волосы и сходство с Джорджем Клуни.
Мужчина махнул рукой студенту, потом свернул налево и двинулся на запад. Поднявшись со скамьи, Джош подхватил кожаную сумку и рванул следом.
– Профессор Зейн? – окликнул он мужчину. Голос звучал спокойно. Волнения не было и в помине. Никаких чувств, лишь сдержанное любопытство.
– Да?
Отец обернулся. Вблизи он выглядел старше, чем на фотографиях – под глазами залегли темные круги, кожа на лице сделалась более дряблой, – хотя по-прежнему оставался красив.
– Джошуа Парк, – представился сын, протягивая руку.
– Я вас знаю? Вы студент или выпускник?
– Нет. – Джош немного помедлил. – Я ваш сын.
Говорят ведь: «Кровь отхлынула от лица». Джошуа в буквальном смысле наблюдал эту картину. Кристофер М. Зейн жутко побледнел, широко распахнул глаза и наклонился, упершись руками в колени, бормоча:
– О боже. Боже мой.
Джош не предложил ему помочь, просто молча ждал, и через пару мгновений отец выпрямился, тяжело дыша, и сделал шаг назад. Дыхание сорвалось с губ облачком пара. В глазах мужчины стояли слезы, он нетвердо держался на ногах.
Что, конечно же, ничего не значило.
– Доктор Зейн! Все хорошо? – крикнул какой-то студент.
– Да. Да, все в порядке, спасибо. – Отец слегка покачал головой, несколько раз глубоко вдохнул и вгляделся в лицо Джоша. – Боже мой, – выдохнул он, и из глаз покатились слезы. – Боже мой.
– Мы можем где-нибудь поговорить? – поинтересовался Джош. – Или вам нужна «Скорая»?
– Нет, все нормально. Просто… Боже, я никогда не думал… не ожидал, что…
– Здесь поблизости есть кафе или ресторан?
Джош точно знал, что есть. Куки изучила местность и отправила ему координаты четырех заведений. Она и не догадывалась, зачем шеф сюда приехал, и ни за что на свете не стала бы спрашивать.
– Да… Пойдемте.
По пути они молчали, хотя порой слышалось: «Добрый день, профессор!» или «Здравствуйте, доктор Зейн!», однако отец Джошуа не отвечал на приветствия. Возможно, даже не слышал. От холодного воздуха на его лицо вновь вернулись краски; он то и дело поглядывал на сына, который отвечал ему спокойным взглядом. Джош все ждал, когда нахлынут эмоции, но пока ничего не чувствовал. Вероятно, время еще не пришло.
Они дошли до ирландского паба в соседнем квартале. Кристофер Зейн открыл входную дверь и придержал ее для Джоша. Внутри оказалось тепло и царил полумрак.
– Крис! Как дела? – поздоровался бармен.
– Все в порядке, Тим. Все хорошо. – Значит, отец был здесь завсегдатаем. А Джоша представлять ни к чему. – Не возражаешь, если мы займем столик в конце зала? – Он повернулся к сыну: – Что будешь пить?
– Кофе.
– Кофе и содовую, Тим, – озвучил мистер Зейн заказ бармену. – И чтобы тебя не дергать, мы отнесем все сами.
Бесконечную минуту спустя им подали заказанные напитки.
Часы показывали почти четыре, уже начало темнеть. Джош последовал за отцом в глубину зала. Сняв верхнюю одежду, они устроились за столиком. Неплохой паб, не слишком примечательный, но уютный.
– Что ж, это… настоящий сюрприз, – начал Кристофер, сделав глубокий вдох.
– Не сомневаюсь.
– Сколько тебе лет, Джошуа?
– Четырнадцатого октября исполнился тридцать один. – Худший день рождения в его жизни. Первый в статусе вдовца, без Лорен.
– Господи. Боже, я… – Он сделал большой глоток содовой. – Наверное, следует спросить, зачем ты приехал. Хотел что-то сказать?
– Просто решил познакомиться и задать несколько вопросов.
– Да-да, конечно. – Мистер Зейн провел рукой по лицу. – Прости, это слишком неожиданно. – Он сделал еще пару глотков содовой. – Ну-у… как дела… у твоей матери?
– Она жива. Больше вам знать и не надо.
Кристофер вздрогнул.
– Что ж, вполне справедливо.
– Я в курсе, что у вас есть жена и трое детей с ковбойскими именами. Знаю, где вы росли, в каких институтах учились. У вас есть сестра по имени Эйлин, а ваши родители продали ферму в Индиане и теперь живут в Аризоне. Когда-то у вас было кафе в Уикер-парке.
– Господи, в интернете и впрямь можно найти все. – Отец шумно выдохнул. – Тебе нужны деньги?
Джош не смог сдержать горький смешок.
– Уже поздновато платить алименты.
– Ну, я ведь перед тобой в долгу. И сейчас у меня есть деньги. Но так было не всегда. Продажа фермы…
– Знаю, и мне все равно. Я просто хочу знать, как вы могли бросить беременную двадцатилетнюю девушку и своего неродившегося ребенка.
Кристофер М. Зейн откинулся на спинку стула и долгую минуту смотрел в потолок. Когда он вновь взглянул на Джоша, в глазах стояли слезы.
– У меня нет достойного ответа на этот вопрос. Могу сказать лишь, что я был отвратительным, глупым ребенком…
– В двадцать пять лет?
– По уму и зрелости я походил на шестнадцатилетнего подростка. – Он допил содовую. – Позволь, я напишу жене и предупрежу, что задержусь. Всего лишь минуту.
Кристофер отправил сообщение, потом выключил телефон и сунул его в карман куртки. Терпеливо ждущий Джош оценил этот жест.
– Моему поступку нет оправдания. – Мужчина вновь глубоко вздохнул. – В смысле, тому, что я ушел… Просто так получилось. В том году я уехал в Остин на летние курсы, потом планировал вернуться в Бостон. Но прежде заехал домой в Индиану. Я не рассказывал родителям ни о… тебе, ни о Стефани. – Мистер Зейн посмотрел на свои руки. – Они… ну, мои родители… при виде меня очень обрадовались. – Он немного помолчал. Джош ждал продолжения. – Отец в семнадцать лет иммигрировал из Пакистана. – Так вот откуда темные глаза и волосы. – Лишь спустя десять лет, работая по девяносто часов в неделю сперва дворником, потом разнорабочим на ферме, он сумел купить свой первый участок земли. Тринадцать акров. Которые в конце концов превратились в восемь тысяч. Из всех родственников с обеих сторон я первый смог получить высшее образование. Мама даже в средней школе не доучилась.
Кристофер замолчал. Чтобы осмыслить сказанное? Или просто пытался взять себя в руки? Стоило отдать должное: отец не стал ходить вокруг да около.
Джош приехал сюда не для того, чтобы слушать историю о неизвестных бабушке с дедом и их американской мечте, но, признаться, это было интересно. Пакис