Джош выложил печенье на тарелку, налил себе кофе, а Джен – соевого молока и отнес все в гостиную.
– Хорошо выглядишь, – заметил он, устраиваясь рядом. – Как дела?
– Хорошо, – ответила Джен, хотя глаза тут же наполнились слезами. – Ужасно. Все время по ней скучаю. В груди словно дыра. Иногда сквозь нее как будто дует ветер.
Джош молча накрыл ее руку своей.
– Я ездила к твоему медиуму, – призналась Джен и принялась за печенье.
– И как прошло?
– Неплохо. Меня потрясла эта встреча. Так вот, вхожу я, значит… Даже не знаю, зачем приехала, понимаю лишь, что скучаю по ней… – Джен вдруг замолчала и сделала глоток молока. – А Герти тут же заявляет: «Твоя сестра показывает новорожденного ребенка. Ты беременна?» – Она расплакалась. – Я в самом деле жду ребенка, Джош, хотя срок еще меньше месяца. Ты первый, кому я говорю об этом, ну, кроме нее и Дариуса.
Джен повернулась и, всхлипывая, уткнулась лицом ему в грудь. Джош ее обнял.
– Я так рад за тебя, – прошептал он, и свояченица разрыдалась еще сильнее. – Отличная новость.
Его жене не суждено узнать этого ребенка, взять на руки, поцеловать или сделать фото. Джош понимал, отчего плачет Джен. Он и сам поливал слезами ее волосы.
– Как грустно, что без нее жизнь идет своим чередом, – всхлипнула Джен. – Это бесит.
Джош отлично понимал ее чувства и хотел согласиться. И все же, сжав плечи Джен, заставил ее поднять голову.
– Это чудесная новость, и Лорен обрадовалась бы больше всех. Ну, может, кроме меня. – Он прищурился. – Кстати, Джош – красивое имя. Пришло время и мне обзавестись тезкой, что думаешь? И крестным отцом я стать не прочь.
Не лучший способ подбодрить, но он старался. Нужно всеми силами дать почувствовать Джен его радость. Она ведь – его семья, и долг Джоша – за ней присматривать.
– А если будет девочка? – спросила свояченица, делая судорожный вдох. Хорошо, значит, со слезами покончено.
– Джози? Джошилин? Джосс? Что-нибудь придумаем.
Джен рассмеялась, и у Джоша сжалось сердце. Жена была бы благодарна, что он заставил улыбнуться ее сестру.
– Джен, – проговорил он, – поскольку я твой зять, а ты моя свояченица…
– И что? – нахмурилась она. – Только не говори, что в меня втрескался.
– Само собой, – признался Джош, хотя, конечно, у него такого никогда и в мыслях не было. Но разве не так сближаются люди? Легкий флирт и поддразнивания – самое обычное дело. – И теперь сложнее определить характер нашей связи. Может, теперь я буду… – он немного поколебался, – просто называть тебя сестрой?
В ее глазах вновь появились слезы.
– Ты лучше всех, Джош, – произнесла она, беря с тарелки еще одно печенье. – Самый лучший. Ты в курсе, что я всегда мечтала о младшем братике и в детстве даже наряжала Лорен в мальчишескую одежду?
Немного погодя Джен ушла, забрав по его настоянию все оставшееся печенье. Войдя в спальню, Джош посмотрел на кизиловое дерево, до неприличия пышущее здоровьем, и разрыдался.
Как хорошо, что есть интернет. Джош заказал подарки для детей и Джен с Дариусом (подарочный сертификат в хороший ресторан, к которому прилагались его услуги няни), а также для мамы, Донны, Рэдли и Сары. Выбравшись на днях выпить кофе, он с раздражением отметил обилие розовощеких влюбленных парочек. Казалось, всех захватил дух предстоящих праздников, и люди светились от счастья, будто заряженные радиацией.
Нет, Джош не озлобился.
Впрочем, кого он обманывал? Боже, еще год назад все было иначе. Хотя Лорен старалась экономить силы, они тщательно соблюдали все праздничные традиции, пекли горы печенья, до тошноты слушали рождественскую музыку, надевали на подушки наволочки с оленями и пили кофе из кружек с Сантой. Кто же знал, что прошлое Рождество окажется для них последним…
Джош ощущал себя старым, хрупким листом бумаги, способным рассыпаться от малейшего прикосновения. И всеми силами старался держаться подальше от людей. Однако не мог полностью укрыться от Рождества.
Еще с осени, после свидания с Кэмми, Джош и Рэдли завели привычку по средам вечером сидеть в «Эдди». Правда, в этот раз поход в бар казался ошибкой – по-новогоднему украшенный зал, толпы радостных людей, музыка, льющиеся рекой напитки. Почти перекрикивая шум, Джош рассказал Рэдли о встрече с отцом, едва сдерживаясь, чтобы не заорать и не тыкать в людей причудливой зубочисткой с ягодами клюквы из его коктейля.
«Займи голову чем-нибудь другим, неудачник», – мысленно услышал он голос Лорен и поинтересовался:
– Какие планы на праздники, Рэд?
– Помимо розничного ада, в котором я варюсь? – Он сделал глоток бурбона и помахал кому-то из знакомых.
– Ну да.
– Никаких. Закажу китайскую еду и буду смотреть фильмы ужасов.
Вот счастливый человек. Джош отхлебнул мартини с грейпфрутовым соком.
– Не хочешь прийти на праздник к моей маме? Шведы любят отмечать Рождество с размахом.
– Правда?
– Да, она давно хочет с тобой познакомиться и будет очень рада. – После паузы Джош добавил: – И я буду очень… благодарен, если ты придешь.
– С удовольствием. Спасибо, Джошуа. – Судя по виду, Рэдли говорил совершенно искренне.
– У меня есть для тебя подарок, – продолжил Джош. – Может, я отдам его сейчас? А то у мамы будет слишком шумно.
– Конечно! Обожаю подарки!
Джош вытащил из сумки коробочку.
– Прости, что не завернул, – извинился он.
– Ты имеешь право в этом году ненавидеть Рождество.
Рэдли открыл коробочку. Внутри лежал браслет из полосок кожи, скрепленных вместе тремя стальными кольцами. На каждом кольце было выбито иероглифами какое-то слово.
– Это корейский, – пояснил Джош. – Мне помогал мой друг Бен. Здесь написано «друг», вот тут «добряк», а на последнем – «брат». – Он вдруг замолчал, надеясь, что не переборщил с подарком.
Пару мгновений Рэдли смотрел на друга, потом прикрыл глаза рукой, чтобы скрыть слезы, и Джош понял, что поступил правильно.
– Мне очень нравится, – проговорил Рэдли, надевая браслет. – Боже, Джош, какая прелесть! Ты точно не гей? Серьезно, большое спасибо. – У него задрожали губы. – Знаешь, я стараюсь не думать о родных, но в праздники… бывает трудно. И это… – Он указал на браслет. – Много для меня значит. Спасибо.
– Не за что. Ты по-доброму ко мне отнесся. – Джош вспомнил тот вечер в примерочной «Банана репаблик». Рэдли не просто проявил доброту, а почти что превратился в ангела-хранителя. – К тому же, – добавил он, – мне всегда хотелось иметь брата.
Поднявшись на ноги, Рэдли обнял друга, и Джош обнял его в ответ, радуясь, что сделал парня счастливым, хотя от такого выражения привязанности было слегка неловко. Вытерев глаза, Рэдли снова сел, и Джош обрадовался, когда тот сменил тему и начал рассказывать о жутком профессоре, преподающем поведение человека. Друг с большим воодушевлением болтал об учебе, и Джош в очередной раз убедился, что одна из лучших его черт – способность поддерживать беседу девяносто процентов времени.
Когда они собрались уходить, Рэдли отлучился на минутку – поздороваться с каким-то парнем. Оплатив счет, Джош попытался пробраться через переполненный бар к выходу. Оглушающий шум и ненавистные толпы вызывали раздражение, однако он мысленно велел себе успокоиться. Еще немного, и он окажется дома, на диване в компании Пебблз, вдали от идиотских рождественских украшений.
Джош застыл за спиной официантки, преграждавшей ему путь. Попытался обойти ее слева, потом справа, но тщетно. Бросил взгляд на людей, сидящих за столиком, возле которого она стояла. Те смотрели на официантку, отвечающую на их вопросы, словно на воплощение Будды. Похоже, это надолго.
Джош вновь попытался обойти женщину, но она, судя по всему, не замечала его усилий, подробно расписывая изысканные напитки из меню «Эдди». Может, у нее проблемы с боковым зрением?
– А в этот добавляют… э-э… бурбон «Уайлд тёки» с маслом, кленовый сироп, «Пьер…» чего-то там и немного… шоколадной стружки? Нет, биттера, шоколадного биттера! Звучит отвратительно, но… говорят, это вкусно.
Старший официант наградил ее свирепым взглядом. Честно говоря, не самая удачная реклама.
Джош еще раз попробовал ее обойти, но безрезультатно. Кажется, женщина полностью слепа на левый глаз. Люди за столиком по-прежнему не сводили с нее взгляда. Вздохнув, он опустил глаза на заплетенные в косу длинные темные волосы официантки. Отрезать их – и получится отличная крепкая веревка.
– Хорошо, – проговорила официантка. – Значит, добавить корицу, но не жженую? Э-э… я передам. Конечно! Хорошо. «Шопен», а не «Грей гус»? Поняла. А «Шопен» – это джин? А, нет-нет, конечно, водка. Ясно. И добавить лимон? Сок или кусочки? Поняла.
Джош в этом сомневался. Посетители оказались до смешного разборчивы, особенно учитывая количество клиентов в ресторане.
Наконец официантка все же повернулась – и чуть в него не врезалась.
– Простите, я мешаю пройти? О, так это вы! Как дела?
Перед ним оказалась та самая женщина с древней собакой в детской коляске, которая во время памятного забега помогла Джошу, когда он потерял сознание.
– Добрый вечер, – поздоровался Джош. – Ну да, забег.
– Да. Вы упали в обморок! А сейчас как самочувствие? Ну, понятно, что выжили. Но с вами все хорошо?
– Да, всего лишь небольшое обезвоживание.
– Хорошо. Я рада. – С минуту она просто смотрела на него и улыбалась.
– Может, отнесете уже наш заказ бармену? Или нам ждать вечно? – вмешался один из клиентов за столиком. Джош не раз замечал, что Рождество часто пробуждает в людях самое худшее.
– Да-да! Простите! Уже бегу. – Женщина вновь улыбнулась Джошу.
– Как Даффи? – поинтересовался он, немного удивленный, что вспомнил кличку собаки, а после внутренне поморщился. Псина наверняка уже сдохла.
– Отлично! Спасибо, что спросили! Ветеринар прописал ему добавки и стероиды. Теперь он как новенький. Серьезно. Будто ему снова тринадцать.