С минуту Рэдли ничего не говорил, потом произнес:
– Срок моей аренды истекает в марте. И нужно обсудить базовые правила касательно личной жизни и всего прочего. Возможно, ты от меня еще устанешь.
– Точно. – Джош почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбке.
– Может, установим испытательный срок? Допустим, полгода. Если не получится или кому-либо из нас станет некомфортно, просто разъедемся без обид. Ну, мне ведь тоже нужно личное пространство. И я хочу платить арендную плату. Пусть даже чисто символически.
– Хорошо.
Они переглянулись, потом Рэдли вскочил на ноги и обнял друга.
– О господи! Как волнующе! Я могу взглянуть на свой этаж?
Джош рассмеялся, и Рэдли побежал наверх, прокричав по дороге:
– Офигенно красивый дом!
Вот и хорошо, теперь он не останется один. Джош знал, что с деньгами у Рэдли туго, хотя друг никогда об этом не заговаривал. Что ж, теперь каждый из них решит свою проблему.
Как всегда, Джош вспомнил Лорен.
«Ты бы его полюбила, – мысленно проговорил он. – Рэдли мой лучший друг. Ну, помимо тебя».
Через две недели наступит их четвертая годовщина свадьбы. И сразу после этого – год со дня ее смерти.
Год. Исчезнет ли скорбь как по волшебству? Или станет еще хуже? Похоже, он вот-вот это выяснит.
Четырнадцатого февраля Джош начал пить вино уже в полдень. Забавно, что еще год назад он вел совершенно трезвый образ жизни. Что ж, вдовцам не грех и выпить, особенно в такой дерьмовый день. Хмурое небо и падающий мокрый снег лишь дополняли картину, создавая идеальную атмосферу для страданий. Да уж, дурацкая зимняя погода в Новой Англии отлично умела подчеркивать настроение.
Забрав из спальни кизиловое дерево, Джош принес его в гостиную и поставил рядом с диваном.
– Ну что, посмотрим наше свадебное видео? – почти прорычал он.
Супер! Не хватало еще срывать зло на дереве. Впрочем, почему нет? Ведь оно питалось останками его жены.
Джош включил запись на телевизоре. По традиции они всегда пересматривали ее в день годовщины. Целых три года подряд.
«Спасибо, что убил ее, Господи. Если ты существуешь, то ты настоящий мудак. Ну давай, срази меня наповал! Я готов».
Дариус с отеческой гордостью вел Лорен к алтарю. Донна рыдала, Джен светилась от счастья, его мама улыбалась со слезами на глазах. Бен в роли шафера выглядел очень элегантным.
Лорен, полная жизни и света, в буквальном смысле сияла. Никаких слез, только лучезарная улыбка. А когда она, глядя ему в глаза, произносила требуемые церемонией слова, на лице ее застыло непередаваемо прекрасное выражение, навеянное радостью и торжественностью момента.
«Я, Лорен Роза Карлайл, беру тебя, Джошуа Стеллан Парк, в мужья…»
Сам он в тот день говорил спокойно и уверенно, каждой клеточкой тела понимая, что делает правильный шаг. Им суждено быть вместе.
Первый танец молодых под композицию Стиви Уандера «For Once in My Life» получился вовсе не медленным и романтичным. Гости с улыбками на лицах аплодировали, глядя, как Джош и Лорен, смеясь и дурачась, кружились на танцполе под веселую, жизнерадостную песню. Никаких скучных банальностей. Лишь чистая, неподдельная радость.
Теперь же, оставшись один, он пил и плакал, глядя на экран. Запрыгнув к Джошу на колени, Пебблз принялась лизать ему голову, а он заливал слезами мягкую собачью шерсть. Всего лишь год назад Лорен оставила дорожку из горящих свечей, ведущую к их спальне. Кто бы знал, что в тот день они в последний раз занимались любовью.
Год. Твою мать, целый год без нее. Джош вовсе не гордился, что сумел его пережить. Будь его воля, он бы с радостью последовал за женой в могилу. К примеру, попал бы под автобус… Случись так, они вместе хохотали бы до слез в Великом Запределье.
Никогда и никого Джош не полюбит так, как любил ее.
Он не сразу заметил красный конверт, подсунутый под дверь.
На котором рукой Лорен были выведены слова: «С годовщиной».
К конверту крепилась желтая записка, написанная другим почерком.
После этого осталось еще одно. Давай сегодня без глупостей.
Дрожащими руками Джош вскрыл конверт. Внутри лежала непомерно дорогая открытка из крошечных завитков бумаги, практически скульптура. Два переплетенных сердца, которые в местах соединения окрашивались во все цвета радуги.
И всего одна строчка, написанная красивым округлым почерком жены.
Я буду любить тебя вечно.
– Я тоже люблю тебя, – хриплым от волнения голосом пробормотал Джош.
Здорово, что Лорен продумала все наперед и скрасила для него этот день. Но, боже, как он по ней скучал! Колени вдруг подогнулись, и Джош соскользнул на пол, прислонившись головой к двери.
Пебблз тут же оказалась рядом. Поскуливая и виляя хвостом, она облизывала хозяина и с упорством предков-пастухов толкала мордой в бок.
– Ладно-ладно, – в конце концов пробормотал Джош, вытирая глаза рукавом. – Я тебя понял. – Собака в ответ облизала ему все лицо. – Хорошая девочка, – прошептал он, обнимая Пебблз. – Молодец.
Вернувшись к дивану, Джош взглянул на часы. 13:16. До конца этого бесконечного дня осталось всего десять часов сорок четыре минуты.
Двадцать второго февраля, в годовщину смерти жены, Джошуа провел корейскую церемонию чеса.
После знакомства с биологическим отцом он стал чаще видеться с Беном. И чтобы как-то отметить этот день, старый друг предложил почтить память Лорен по корейской традиции. Конечно, чеса обычно предназначалась для предков, но кого это волновало? Бен в мельчайших подробностях описал церемонию, и Джошу его идея очень понравилась.
Накануне он ходил к Кимам, и мама взяла редкий выходной – помочь с готовкой. Корейские блюда и просто любимые кушанья Лорен были подобраны так, чтобы отдать дань уважения ее жизни.
Теперь всю эту еду расставили пятью рядами на кофейном столике Джоша. Среди десертов имелись каштаны, груши, яблоки и хурма, а также клементины и медовое печенье якгва, которые она просто обожала. Донна принесла любимое дочерью с детства печенье с шоколадной крошкой. Джош и его поставил на стол. Вторым рядом шли маринованная сельдь (еще одно любимое блюдо Лорен), кимчи, креветки и фаршированные моллюски. Потом настала очередь супов – рыбный, овощной, с куриной лапшой. Четвертый ряд состоял из жареной курицы в соусе и блинчиков чон с овощной начинкой. В конце, дальше всего от места, где полагалось сидеть Джошу, поставили миски с рисом и традиционным корейским супом для поминания усопших из говядины и дайкона, а еще плошку с песком.
Бен захватил маленькую ширму из рисовой бумаги, которую установили возле кофейного столика – чтобы дух Лорен мог прийти и сесть по другую сторону от нее. Сюда же принесли кизиловое дерево, за год заметно подросшее. Еще требовалась фотография жены. Джош выбрал свадебную, с которой Лорен смотрела на всех сияющими глазами и счастливо улыбалась.
Он уже решил, что проведет чесу лишь в этот раз. Когда первый год без Лорен закончится, дальше все двинется по второму кругу. Однако этот день и весь прошедший год хотелось каким-то образом отметить.
Джош пригласил всех, кто хорошо знал Лорен – Джен с семьей, Донну и ее возлюбленного Билла, Сару, Рэдли, Асму и босса Лорен, Брюса. Ну и, конечно, Суми, маму и Бена.
Когда все собрались в гостиной, он открыл окно, чтобы впустить ее дух. И через несколько секунд закрыл.
«Надеюсь, милая, ты смогла попасть внутрь», – подумал Джош, проглотив комок в горле.
Лицо Джен уже намокло от слез, Себастьян смотрел на все широко раскрытыми, серьезными глазами, Октавия спала на плече Дариуса. Донна с покрасневшими глазами сжимала ладонь Билла. Сара и Рэдли стояли рядом. Асма подхватила под руку Брюса. Бен приобнимал Суми. Все молча наблюдали за происходящим.
Джош опустился на колени перед столиком и зажег благовония. Какая ирония судьбы – Лорен их терпеть не могла.
«Но это не должно помешать», – мысленно сказал он себе и почти улыбнулся.
Джош целую неделю изучал принесенные Беном записи о церемонии, но если вдруг что-то перепутает, Лорен не обидится.
Взяв протянутую Джен чашку с рисовым вином, он кругами поводил ею над столом, трижды плеснул немного на песок и положил палочки для еды поперек миски с рисом. Повернулся к Донне, матери покойной, и поклонился ей, затем повторил это с Джен, отдавая дань уважения ее семье.
Теперь уже все ударились в слезы. В царившей тишине то и дело кто-нибудь шмыгал носом.
Выпрямившись, Джош посмотрел на фотографию жены, и сердце сжалось в груди.
– Лорен Роза Карлайл Парк, – проговорил он на удивление ровным голосом, – зову тебя по имени, поскольку минул год и настал день твоей смерти. Я буду любить тебя вечно и никогда не забуду твою любовь, столь же огромную и необъятную, как небеса. Смиренно предлагаю в твою честь эту трапезу.
Опустившись на колени, Джош с минуту не сводил взгляда с фотографии, потом поклонился, коснувшись лбом прохладного пола. И ненадолго застыл так, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. От безмерной любви и бесконечной печали.
«Я по тебе скучаю, – мысленно проговорил он. – Прошу, береги себя и будь счастлива».
Поднявшись, Джош взял протянутую матерью салфетку. Сжав руку сына, Стефани одобрительно кивнула.
– Спасибо, что пришли, – срывающимся голосом произнес он.
После этого Джен, мама, Донна, Сара, Дариус дружно его обняли, а Себастьян обвил маленькими ручками ноги дяди. Все собравшиеся столпились вокруг, окутывая Джоша своей любовью. Не только ради Лорен. Сам он тоже был им дорог.
– Мы тебя любим, Джош, – с жаром проговорила Джен.
– Точно, брат, – поддержал ее Дариус.
– Я люблю тебя, дядя Джош.
– Люблю тебя, сынок.
«Я люблю тебя. Мы тебя любим», – раздавалось со всех сторон.
И в окружении любящих людей Джош в конце концов сдался и перестал сдерживать слезы. Они пришли сюда не только из-за Лорен, но и чтобы поддержать его.