Я нервно провела рукой по волосам, незаметно вынимая шпильку, и когда Андрио приблизился ко мне с наглядным пособием, призвала силу и воткнула раскаленный металл в нежные ткани снизу.
А и правда, комнаты у них зачарованы на совесть. Никто и не встрепенулся на рев раненого ишака, который издал согнувшийся Андрио. Я не стала ждать, пока он придет в себя, и опустила на его голову табурет. Что сказала мадам? пара часов? Времени достаточно. Для начала связать "учителя". Я разорвала несколько полотенец на полосы и быстро скрутила ему руки, ноги, и заткнула рот. Обыскав его, я нашла связку ключей. Вот этот побольше — от входной двери, но идти придется мимо комнаты мадам. Не подходит. Где у нас еще выходы? "Ты ее в дверь, а она в окно", — говорила матушка про одну надоедливую тетушку. В гостинной большие окна.
Я отперла дверь, приоткрыла щелочку и прислушалась. Кажется, никого, только вдалеке слышен смех девушек из залы. Я тихо выскользнула наружу и прикрыла за собой дверь. Ключи я оставила внутри, незачем тащить всю связку, взяла только тот, что от "классной" комнаты — запереть снаружи, и на всякий случай спрятала за пояс ключ от входа. Тихо прокравшись к гостинной я приняла веселый вид и вошла к девицам. Страх придал мне вдохновения. — Привет! Андрио — такая душка. Жаль, быстро устал. — Тебе удалось уморить Андрио? — Ого, какое ядреное у нас пополнение! — девицы хохотали, только Люция нахмурившись на меня смотрела. Умная девочка все поняла. Если она поднимет тревогу, боюсь, придется прорываться с боем. Но та лишь опустила глаза и продолжала тихо сидеть.
Я подошла к огромному зеркалу и принялась вертеться. — Как думаете, мне дадут что-нибудь поинтереснее на вечер?
Девицы начали наперебой расхваливать наряды, я бочком двигалась к окну и когда уже примерилась к маленькому столику, неожиданная мысль посетила мою бедовую голову. Прищурившись, я обвела глубоким взглядом оконную раму. Так и есть — стекло зачаровано. Я не могла рассмотреть подробнее, но явственно видела следы сильной магии по раме и нитями на стекле. Стоило догадаться, иначе пьяные клиенты каждый второй вечер били бы всю красоту.
Срочно нужен другой план. Парадный вход наверняка заперт в дневное время. Коридор к черному выходу ведет мимо кабинета мадам, а там дверь открыта. Вот если бы мадам оттуда выкурить... точно! Что у нас тут легко подхватывает огонь? Я огляделась. На столиках лежат льняные салфетки. То, что надо. Я присела в кресло и схватила одну, принявшись обмахиваться: — Надо сказать, что меня он тоже утомил, — чем вызвала новый приступ веселья. — А мы думали, ты будешь как эта тихоня, — фигуристая девица рядом со мной кивнула на Люцию, — тихо страдать и отдаваться клиентам с таким видом, будто жертвует собой ради всех Пресветлых. Все никак не дойдет до нее, что оттого ей самых рьяных и подсылают, кому хочется жертв потерзать.
Я заставила себя рассмеяться: — Вот потому я такая и не буду, — и подмигнув девице, провела пару раз по волосам гребнем и поправила прическу.
Скомкав салфетку, у которой внутри уютно устроились шпилька и гребень, я дождалась момента, когда на меня никто не смотрел, уронила сверток за кресло и принялась медленно ходить по комнате, рассматривая убранство. Я новенькая, мне все интересно. Я восхищалась картинами, изображающими нимф в объятиях сатиров (под хохот девиц я поскребла пальчиком раму с чудовищной фальшивой позолотой), статуэтками с непристойными сюжетами, вычурными бархатными креслами с резными спинками и тяжелыми пурпурными портьерами. Кружа вокруг портьер, я принялась за шпильку. В дюжине шагов моих сил хватало.
Нагреть как можно сильнее и подпустить ветерка. Я расхаживала туда-сюда, глазела на убранство и трещала с девицами о нарядах для вечера, пока из угла не потянуло дымом. Кость исправно чадила с неприятным запахом, и лен подбавлял дымка. Услышав первый визг "горим!" юркнула за тяжелую занавесь и подбавила ветра. — Что такое, где? — появилась мадам. Выглянув в щель, я убедилась, что мадам сосредоточено лезет за кресло в угол, а гомонящие девицы разбегаются, зажимая носы. Пора.
Я тоже разбежалась в общей толпе. Спасибо, Пресветлые, что все полы устланы коврами. Выскочив из зала, я добежала до коридора и добралась до выхода. Руки поддрагивали, но я приказала себе сосредоточиться и выдохнуть. Распахнула дверь, и мне захотелось петь от счастья, но я заставила себя бежать дальше — через дворик, на улицу, бегом, бегом, кто знает, какие у них тут связи. Заметив шпиль храма, я понеслась туда.
***
Храм был почти пуст, лишь несколько прихожан стояли перед статуями. Я села на скамью в самом темном углу, смотрела на изображения Пресветлых и ждала сама не зная чего. Вряд ли меня станут тащить из Храма Пресветлых с криком "она смылась из веселого дома", но на улице меня могут поймать и обвинить в воровстве, а уж прикормленная "розами" стража сделает свое дело.
Я сидела в Храме, будто приморозившись к стулу, вздрагивала при каждом стуке двери, кусала губы и старалась унять панику. Я чувствовала себя совершенно выжатой — из-за страха, из-за потраченной магии, из-за того, что бежала изо всех сил. Не знаю, сколько я так просидела, когда к алтарю подошли две фигуры в сером. Я поднялась и проследовала к ним. — Сестры, о помощи прошу.
Женщины медленно повернулись ко мне и присмотрелись. Я выглядела так, как выглядит любой человек после пережитого страха и растрепавшись от беготни. Сестры Пресветлых были немолодыми и наверняка повидали всякое. Одна из них кивнула на дверь за алтарем, и мы очутились в маленькой комнатке со скромными жесткими стульями. На одном из стульев я разрыдалась, выплескивая ужас сегодняшнего дня. Одна из женщин обняла меня, и я вымачивала серую ткань на ее плече слезами, другая сходила за водой. — Ты знаешь, что мы не можем тебя принять.
Я кивнула. Да, раз я сама ушла от мужа, путь в Обитель мне заказан.
— Но закон не запрещает укрыть тебя в храме, а завтра переодеть в юношу и отправить с обозом подальше. Я позову Нико, он заберет твои вещи из таверны.
Я поблагодарила Сестер и оставила Пресветлым пожертвование. У меня не так много денег, но помощь дорогого стоит. Я отдала Сестрам ключ от черного входа в веселый дом. Есть и среди стражей те, у кого зуб на подобных мадам, и кто может перевернуть это "ателье" вверх тормашками, чтоб освободить таких, как Люция. Но это уже без меня.
***
Спать пришлось на составленных вместе стульях, отчего утром ломило все тело. За несколько монет мне добыли ношеную одежду небогатого паренька из предместий, скрыли грудь под перевязью и свободной рубахой, дали фляжку воды, немного хлеба и сыра. Из запасов Храма выдали артефакт, добавляющий кадык. В ответ на мое удивление одна из Сестер ответила: — Ты не представляешь, чем иногда благодарят Храм. Прошу тебя, когда артефакт тебе больше не будет нужен, верни его Пресветлым.
Рано утром меня проводили за ворота, где собирались повозки, уходящие еще дальше на восток. Волосы пришлось обрезать, но так даже легче.
Восток — так восток. Мне все равно, лишь бы подальше от Ларонса. В нашей повозке в этот раз пассажиров было немного, всего одна пара. Я растянулась на мешках с бобами и задремала.
Глава 8. Подмастерье шорника
В обозе ехали совсем небогатые люди, селяне по большей части, поэтому ночевали на опушке леса. Мне нечего было кинуть в общий котел, но свою порцию я отработала собирая хворост и раздувая огонь. Одеяла у меня не было, но возница позволил мне растянуться на тех же тюках и дал мешковину укрыться. Ночи настали теплые, и утром я проснулась хоть и голодная, но хорошо отдохнувшая. Увидев, что я ничего не ем, пара сельских тетушек подкормила "мальчика". Я не стала отказываться, но постаралась помочь всем, чем могла. Разговор "кто таков, куда путь держишь" заставил немножко поскрипеть мозгами, и я выдумала историю про сироту, которого обидела злая родня. Почти не соврала. Мама умерла пять лет назад, отец от меня отказался, значит, родителей у меня нет, а кузина Селия вполне за злую родню сойдет. Я показала, что умею делать с металлом, и посмотрев на раскаленный гвоздь, один из мужиков хлопнул меня по плечу и пригласил подмастерьем — шорнику в мастерской такой дар кстати.
Моего ветерка хватило, чтоб какое-то время отгонять пыль, поэтому для разнообразия я растянулась на полу повозки, рассматривала дорогу и думала. Когда я боялась разводиться с Александро, попасть в веселый дом рисовалось мне самым страшным страхом, самым ужасным ужасом, от которого может спасти только чудо. Видения нищеты, голода и веселого дома удерживали меня от решительного шага. В "Ателье мадам Саржетты" мне было очень страшно, но я выбралась оттуда. Сама.
И теперь еду к ремесленнику зарабатывать на кусок хлеба.
Я рассматривала дорогу и думала, что жизнь налаживается.
Зря я это.
***
Шорник выделил мне в мастерской угол с удобной лежанкой и показал, где небольшой рынок — купить еще пару штанов, рубаху и холстину мне не помешало бы. О том, как устраиваться с исключительно женскими напастями, я думала с содроганием. За околицей текла достаточно чистая речка, куда можно пробираться по вечерам, мыться и стираться. Но что делать осенью? А зимой? Я одернула себя. Ты, Арабелла, еще доживи тут до холодов. Как в ту самую речку глядела.
При шорнике мне жилось неплохо. Пока хватало сил, я плавила мелкие металлические детальки, соединяла их или придавала форму. Когда магия иссякала, помогала в работе с кожей. Ужинали за одним столом с семьей, только сажали меня на тот конец, где дети сидели. Кормили меня хоть и простой пищей, но вдосталь, и все вздыхали, что ростом я не вышла, невесту будет трудновато найти.
Два недели пролетели как один день, и я уже стала надеяться, что сумела перехитрить заклятие, когда деревенская молодежь зазвала меня на праздник середины лета. Я ни разу не видела подобных развлечений, но раз я играю простого паренька, придется идти. Там они меня и нашли, молодой пропойца по кличке Хрущ и его собрат по увлечению постарше Хныщ. Оглядевшись, чтоб никто на нас не смотрел, один из них