Большинство людей не понимали, о чем он говорит, а те, что понимали, считали это незаконным и захлопывали перед ним дверь. Фред Холлоуэй отер лоб и направился к следующему дому. Подойдя, взглянул на фамилию. Это была резиденция Вудрафов. Он постучал в дверь, и ему открыла женщина.
— Заточка ножниц, — сказал он. — Починка протекающих кранов и ремонт бытовой техники. Гарантирую, что все будет как новенькое.
— Что такое нотница? — спросила она.
— Не знаю, но могу ее заточить. — Этим утром он не брился и от этого выглядел старше.
— Я дала бы вам ее заточить, если б она у меня была, — ответила женщина. — Это, должно быть, что-то старинное, а я люблю старинные вещи.
Она была его первой потенциальной клиенткой за очень долгое время. Приятно знать, что они еще остались.
— Я могу вам ее изготовить, — предложил Фред. — Дома у меня есть книги, и я могу узнать, что это такое. Если сделаете мне заказ, доставлю через несколько дней. — Он опустил глаза. Не следовало ему это говорить. Ох, не умеет он придержать язык, когда нужно. — Извините, что побеспокоил вас, — пробормотал он, протягивая руку вниз за своим саквояжем. — Я лучше пойду.
— Нет, нет, — быстро проговорила женщина. — Не уходите. Ведь нет никакого вреда в разговорах о таких вещах, верно?
Фред вцепился в ручку саквояжа, который был не тем, чем казался.
— Нет никакого вреда, — повторил он.
— Почему бы вам не войти? Женщина из дома напротив наблюдает за нами. Она глазеет в окно с тех пор, как вы появились на нашей улице.
Он повернулся и вгляделся в сплошную стену плюща, увивающего патио. Сплетница на противоположной стороне улицы не видела его сквозь густую листву, а он ее видел. Она не узнает, вошел он в дом или нет.
Фред кивнул, шагнул через порог и закрыл за собой дверь. Теперь он скрыт от любопытных глаз.
— Итак, что вы хотите?
В доме было прохладно и сумрачно. Женщина была лет около сорока, миловидная, и от нее веяло теплом и уютом. Она взглянула на него, нервно покусывая губу, потом сказала:
— У меня проблемы с кухней.
Это было явной неправдой. Ни у кого не бывает проблем с кухней. Однако, важно то, что женщина считает, будто они есть.
— Я могу наладить ее так, что она будет весьма продуктивной.
Она отвернулась.
— Меня не интересует продуктивность.
Что ж, это даже лучше, чем то, на что он рассчитывал.
— А что вас интересует?
— Я читаю, — сказала она.
— Я тоже, — отозвался Фред. — С самого детства. «Справочник по механике», «Монтажные схемы» Одела, двадцать четыре тома «Оригинальных механизмов и самых важных изобретений последних четырех веков». — Он помолчал. — Это произвело на нее впечатление, но она колебалась. Теперь осторожничала. — А вы что читаете? — поинтересовался Фред.
Женщина покраснела.
— Кулинарные книги.
Он присвистнул.
— Старые?
— По большей части.
— Должно быть, вы чудесно готовите. — Лесть.
— Не так хорошо, как вы могли подумать. У меня затруднения с переводом.
— А разве ваши кулинарные книги не на английском?
— На английском. Но что машина знает о том, что такое «приправьте по вкусу»? Или сколько это «щепотка соли»?
Он кивнул.
— Да, это проблема, особенно с тем, что не входит в стандартное меню. Думаю, я могу отрегулировать сканирующий барабан.
— Мне не это нужно, — возразила она. — Мне не нужны усовершенствования. Я хочу жарить мясо, печь хлеб и делать колбасу. Хочу делать все это сама, а не получать все уже готовым одним нажатием на кнопку.
Все оказалось до смешного просто. Она у него в руках.
— Вы хотите, чтоб я полностью переделал всю кухню?
— Вот именно. С этого дня я буду готовить сама.
Он покачал головой.
— Не знаю. Это опасно. А если кто-нибудь разнюхает? Да и потом, бывает и так, что стряпать нет никакого желания. Вы хотите кофе, и вам наплевать, кто его приготовил.
— Значит, не можете сделать?
— Я этого не сказал. Но нам потребуется прикрытие. Давайте посмотрим, что там у вас. — Фред взял саквояж и прошел за ней на кухню. Она была большой и выглядела так, как он и ожидал, лишний раз подтверждая его впечатление о новой клиентке. Там была плита, холодильник, стол и шкафы. Все оригинальное, старомодное, словом, настоящее. Настолько настоящее, насколько возможно в этом веке. Холлоуэй поставил саквояж на стол и открыл его.
— Инструменты, — воскликнула женщина. — Всевозможные мелкие инструменты.
— Большую часть я изготовил сам. Нельзя работать без хороших инструментов. — Он занялся делом и через короткое время снял почти все стенные панели, демонтировал плиту и другие механизмы. Тщательно изучил все схемы, убедившись, что понял назначение каждого. Женщина, которую, как он узнал, звали Мэдж Вудруф, неловко топталась рядом.
— Бог ты мой, — пробормотала она. — Сколько замысловатой техники, чтобы обеспечить меня чашкой кофе.
— Этим и несколькими тысячами других вещей. У вас один из самых сложных встроенных пищевых центров семейного размера. Он запрограммирован на ассортимент продуктов и блюд целого ресторана, но смонтирован на значительно меньшем пространстве.
— Знаю, — ответила Мэдж. — Я все время добавляла всякие новшества, но это все равно не то, что я хочу. Спасибо, что пытаетесь мне помочь.
Он слабо улыбнулся.
— Не волнуйтесь. Это сложно, но я справлюсь.
— Не уверена, что смогу управлять тем оборудованием.
— Предоставьте это мне. Все, что вам нужно будет делать, это готовить. Я вмонтирую ряд выключателей, которые дадут вам полный контроль.
Он установил панели на место и испытал облегчение от того, что кухня снова приняла нормальный вид. Было бы опасно позволить кому-нибудь увидеть такой беспорядок. Он защелкнул застежку саквояжа с инструментами и поставил его на стол.
— Как скоро вы хотите получить желаемое?
— Не знаю. Как сможете сделать.
Он на мгновение задумался.
— А что насчет игруна?
— Игруна? Кто это такой?
— Ну, хобби-советник, отдыхотерапевт.
— О, ясно. Не знала, что его так называют, — ответила Мэдж. — Он старый, в следующем году должен отойти от дел. С ним у вас не будет проблем.
— Прекрасно. — Он стал расспрашивать ее о привычках семьи. Вычтя разумное количество времени на неясности и помехи извне, он выдал предварительный подсчет:
— Это займет, по меньшей мере, неделю. Но не больше двух.
— Так долго?
— Так долго. Вы не должны забывать, что это делает не машина.
— Я не жалуюсь. Но это кажется как-то уж слишком — просить совершенно незнакомого человека.
— Не волнуйтесь, вы узнаете меня за время работы. Я не могу приходить каждый день, поэтому мне придется пожить у вас, пока все не будет сделано.
Она понимала, что это необходимо. Они обсудили приготовления, и когда все было улажено, он забрал свои инструменты и ушел. В доме он пробыл не больше получаса.
Фред не знал, продолжает ли женщина из дома напротив наблюдать за ним. На всякий случай он терпеливо прошел до конца улицы, стуча в каждую дверь и получая отказ. На углу сунул саквояж под мышку и зашагал прочь. Перед ним находилась районная ретрансляционная станция. Это было белое здание, высокое и квадратное, боковые стороны изгибались внутрь. Он стоял и смотрел на него с бесстрастным сомнением. Здание являлось уменьшенной копией Городской Машины.
А Городская Машина, хоть и обеспечивала его всем необходимым, была личным врагом. Потому что из-за нее работа оказалась вне закона.
Это началось давно, на заводах и фабриках, тихо и незаметно. Автоматические машины заменяли людей одного за другим. Вначале это решалось тем, что каждому работнику давали больше машин на обслуживание, но мало-помалу стали изготавливаться машины, за которыми не требовалось наблюдение. А потом построили такие механизмы, которые управляли целыми фабриками, а позже даже сразу несколькими, объединенными в группы.
Назрела необходимость в появлении еще одного усовершенствования, и оно не заставило себя ждать: коммерчески успешная атомная энергия. Фабрики могли теперь работать веками без человеческого вмешательства. Ну, почти. Детали ведь изнашиваются. Спрос на определенные изделия падает, и люди хотят чего-нибудь еще, и это «что-нибудь» нужно поставлять. Поэтому создавались и строились новые машины. Но создатели этих машин были настолько хороши, и в их распоряжении была настолько обширная технология, что они создали механические умы, которые взяли на себя их работу. При этом машина выполняла ее лучше, чем это могли сделать они.
Теперь стало возможным объединить все эти элементы, а возможность никогда не существует долго, прежде чем ее испробуют. Были построены целые города, которые обеспечивали своих жителей всем необходимым. Никому не нужно было работать. Результатом стала праздная жизнь.
В центре каждого города, отчасти из-за символической ценности, отчасти потому что такое местоположение было наиболее эффективным, располагалась Центральная ЭВМ или Городская Машина. Она регулировала процессы производства и инициировала новые. Но вскоре стало ясно, что огромная центральная машина может прогнозировать и контролировать только себе подобные элементы — другие машины. Человеческое вмешательство выводило ее из строя и затрудняло удовлетворение всех нужд населения. Следующий шаг был очевиден.
Раньше просто не было необходимости работать. Теперь работа стало незаконным делом, равно как и средства для осуществления этого решения.
Но человек не может выносить бездействия, и были приняты соответствующие меры. Искусство находилось за пределами компетенции машин. Свободное время позволяло каждому, кто пожелает, заниматься творчеством. Живопись, танцы, литература — все это процветало. А также спортивные состязания и абстрактные науки. Городская Машина производила вычисления намного быстрее любого человека, но она не могла сделать новых математических открытий. Это было оставлено тем, кто желал заниматься наукой.