По большей части это было счастливое время. Еще никогда в истории у людей не было так много свободы и так мало страха. Но успех не являлся полным. Все еще оставались люди, которые не знали, чем хотят заняться.
Фред Холлоуэй был одним из этих людей, хотя не от нерешительности. Он всегда знал, что хочет делать, кем хочет быть. С этим ничего нельзя поделать: он — механик.
Хмурый, он перешел улицу перед районной станцией, которая передавала сигналы от Машины. Направился к ближайшему транспортному узлу и несколько раз проехал через весь город, дабы убедиться, что за ним никто не следит. Потом вернулся в свою квартиру и сидел в одиночестве, сцепив руки.
Итак, у него есть работа.
Осталось только избежать Стопора.
Для своего прихода он выбрал середину утра. Солнце просвечивало сквозь стебли и листья плюща, когда дверь открылась. Мэдж Вудруф воззрилась на него с сонной невыразительностью.
— Вы кого-нибудь ищете? — спросила она.
Фред нахмурился.
— Так скоро передумали?
Женщина нервно рассмеялась.
— Я вас не узнала. Другой свет, полагаю.
— Я не стремлюсь быть узнаваемым. Принимаю меры предосторожности, когда ищу работу. — Совсем незначительные меры: помятый костюм и легкая сутулость, день без бритья. Остальное — выражение лица. Нетрудно притвориться бродягой, когда он, в сущности, и есть бродяга.
— Что ж, вполне успешно. Вы выглядите совсем другим человеком.
Да, так оно и есть. Вчера он был преследуемым существом, пугающимся теней и громких звуков. Ситуация не изменилась, не считая того, что сегодня у него есть работа, и плевать ему на все остальное. Он неопределенно хмыкнул и вошел в дом.
Мэдж взяла его саквояж и тут же поставила. Он был тяжелым.
— Это инструменты. Мои личные вещи прибудут сегодня днем. — Он прислушался; не было слышно ни звука.
— Все ушли?
Мэдж улыбнулась.
— Джордж на фондовой бирже. У него пунктик по поводу того, чтобы приходить в контору первым.
— На фондовой бирже? Что ж, он нам беспокойства не доставит. Что насчет Алисии?
— У нее занятия в классе живописи, они сейчас изучают эффекты утреннего света. Она ушла еще до того, как я встала.
— Вы видели, как она уходила?
— Нет, но она всегда уходит в такое время.
— «Всегда» слишком безапелляционное слово. Оно не применимо к таким людям, как Алисия, если вы точно мне ее описали. Проверьте, не дома ли она.
Глаза ее расширились.
— Она же моя дочь, мистер Холлоуэй. Вы, конечно же, несерьезно?
— Фред. Предполагается, что мы друзья. Посмотрите, не у себя ли она.
Мэдж подошла к стенной панели и вывела на монитор комнату дочери. На фоне белой подушки виднелась взлохмаченная голова.
— Алисия, ты пропустила занятие по живописи, — сказала Мэдж.
Один глаз сонно приоткрылся, потом девушка села. Показалось обнаженное тело, но тут Алисия увидела Холлоуэя и лениво прикрылась. Разговаривая с матерью, она поглядывала на него с откровенным любопытством.
— Яйцо всмятку, пожалуйста, и стакан сока. Набери это мне сюда.
— Но, дорогая, ты же пропустила занятие.
— Я бросила живопись. Теперь занимаюсь танцами. — Алисия дала одеялу соскользнуть. — Ну, ты отключишь эту штуку или желаешь, чтобы я продемонстрировала все свои прелести? Бог с ним, с завтраком. Я спускаюсь.
Мэдж поспешно выключила экран, когда девушка встала.
— Это она перед вами, — объяснила мать Алисии. — Извините, она эксгибиционистка.
— Не волнуйтесь, — успокоил женщину Фред. — Ваша дочь в безопасности.
— Я не это имела в виду. Я хотела сказать — Конечно, я понимаю, — заверил ее Фред. — Подожду в своей комнате, пока она не уйдет.
— Не выйдет, — покачала головой Мэдж. — Она спускается специально, чтобы посмотреть на вас, так что вам лучше остаться и удовлетворить ее любопытство. — Она переставила саквояж с инструментами за дверь, с глаз долой.
Фред прошел следом за ней в кухню.
— Я выпью чашку кофе. — Он все еще пил кофе, когда спустилась Алисия. Это была стройная девушка, может, чуть худовата на его вкус. Лицо скорее дерзкое, чем красивое, но ее живость многое компенсировала.
— Привет. Мама мне о вас не рассказывала.
— Когда бы я успела? Ты же пришла домой, когда я уже легла. Это Фред Холлоуэй. Он поживет у нас некоторое время. Я знала его мать.
Алисия уселась на стол и свесила ноги.
— Неплохо, — заметила она, окинув его быстрым оценивающим взглядом. — Чем вы занимаетесь?
— Делаю разные вещи, — ответил он. — Люди помещают их у себя в доме.
— Например?
— Например, проволочные мобайлы.
— Красивые?
— Не слишком. У меня нет таланта.
— Я вас понимаю. Я вот пыталась заниматься живописью, но в конце концов поняла, что это бесполезно. У меня совершенно нет чувства цвета. Поэтому я переключилась на танцы. — Она спрыгнула со стола и приподняла подол платья. — Вряд ли из меня получится классный танцор, но хотя бы мышцы ног разовьются.
— Симпатичные ноги, — заметил Фред.
— Просто симпатичные, — сказала девушка. — А должны быть длинными кремовыми лепестками.
— Я бы предпочел видеть ноги.
— Почему вам не нравятся женщины с лепестками?
— По элементарным причинам, — ответил он. — Сдается мне, тебе следует заняться чем-нибудь другим.
— В этом сезоне акцент на ноги. — Алисия зевнула ему в лицо. — Ну, мне пора бежать.
— Но ты же не позавтракала.
— Перехвачу что-нибудь после занятия. — Она повернулась и стремительно унеслась. — Пока! — донеслось от входной двери, после чего та захлопнулась.
Он улыбнулся Мэдж.
— Я не хотел ее обидеть. Она привлекательная. Но надо было, чтоб она поскорее ушла.
— Вы действительно отпугнули ее, но не по той причине, что вы думаете. Она, возможно, восприняла ваши замечания как вызов. — Мэдж вздохнула. — Вы ее не знаете. Она ушла, потому что вы сказали, что не знамениты.
— Не знаменит. У меня нет таланта к искусству.
— Знаю, — отозвалась Мэдж. — Я тоже никогда не умела ничего делать.
— Кроме готовки — и вы будете готовить. — Он залпом допил кофе и принес инструменты из соседней комнаты. Снял пиджак, закатал рукава и начал снимать панели и начал детально изучать механизмы. Запечатлев в памяти главные особенности, он сделал схематический набросок. Вскинув глаза, обнаружил, что Мэдж наблюдает за ним восторженным, хоть и непонимающим, взглядом.
— Вы настоящий мастер, — сказала она.
— Да. Кое в чем я могу обойти машину. — Фред не был уверен, действительно ли может. Он покачал головой и поднялся.
— Для вас есть работа. Закажите изысканный обед на шестерых.
— А разве мы столько съедим? Большую часть придется выбросить.
Фред нахмурился.
— А разве имеет значение, что мы выбрасываем? — Большинство людей никогда даже не задумываются о таких вещах.
Она заказала обед. Он следил за переключателями, когда те включались и выключались. Торопливо нацарапал схему, затем обратил внимание на еду, проходящую по этапам технологического потока. Стол удлинялся автоматически по мере поступления еды. Он получил ясное представление о том, как функционирует кухня, но этого было недостаточно.
Снова и снова заставлял он делать новый заказ, пока стол не заполнился и уже больше не мог удлиняться.
Фред сделал последнюю запись. Теперь он знал все, что нужно.
— Избавьтесь от этого, — бросил он, мотнув головой.
Женщина выглядела ужасно расстроенной тем, что приходится выбрасывать еду. Интересно, подумалось ему, не жалеет ли она, что позвала его. Он молча помог ей, а когда дело было сделано, вытащил свои записи и стал внимательно их изучать. Потом разорвал на мелкие клочки и выбросил в мусорное отверстие. После этого он вернул на место все панели, кроме одной, и повернулся к ней.
— У вас есть выбор, — сказал Фред. — Можете наблюдать, как и что я делаю, а можете позаботиться, чтоб никто не вошел.
— А что для вас предпочтительнее?
— Было бы неплохо, если б вы посмотрели, как это будет собираться. — Он нахмурился. — Но нельзя, чтобы кто-нибудь вошел и все это увидел.
— Тогда я пойду в переднюю. Так я смогу предупредить вас за несколько минут.
— Больше мне и не требуется. Кто-нибудь заходит в заднюю дверь?
— Никто кроме членов семьи, и то только если они проводят время во дворе, а это бывает исключительно в выходные.
— Тогда заприте ее.
Она заперла заднюю дверь, потом оправилась в переднюю часть дома вести наблюдение. Кажется, Мэдж была рада уйти. Для нее непривычна его активность. Она мало для кого привычна. Да, ей хочется готовить, но это лишь слабое желание, порожденное больше недовольством собой, чем реальной потребностью.
Вот почему в первый день он работал не покладая рук. Потребовалось несколько часов, чтобы вмонтировать первый переключатель. Один переключатель, и еще много чего к нему. Но как только этот процесс был успешно завершен, никто уже не мог его остановить.
Ближе к вечеру Фред установил снятую панель на место и отправился на поиски Мэдж Вудруф. Она обозревала улицу из окна.
— На сегодня все, — бодро объявил он.
— Я надеялась, вы поспешите. А можно приготовить обед?
— Как обычно. Никто не заметит разницы. — Однако, он заметит, и она тоже. Это делает их в равной степени виновными. Фред отправился в свою комнату. Эта мысль приятно согревала его.
Был вечер, когда он спустился вниз. Пол слабо светился впереди и позади него, когда он шел по коридору. Вероятно, идея Мэдж. А она умна, ничего не скажешь.
Женщина, должно быть, услышала его шаги, потому что ждала у основания лестницы.
— Сегодня мы обедаем позже обычного, — сообщила она. — Звонил Джордж и сказал, что задержится в конторе. Надеюсь, ты не возражаешь.
Ее голос не был громким, в нем не слышалось никакой фальши, но была какая-то напряженность, которая послужила ему предупреждением.
— А пока у нас гости, — продолжила Мэдж. — Мило, правда?