— Очень мило, — отозвался он. — Только один гость мог вызвать такое беспокойство, но ему нечего бояться старика, уж как-нибудь он с ним справится.
— Представь, — проворковала Мэдж, стискивая его руку, — наш бывший отдыхотерапевт ушел на пенсию. Мы очень любили его, но уверена, его замена понравится нам еще больше.
Случайное совпадение? Едва ли. Холлоуэй не знал, что и думать.
Они вошли в гостиную. Новый советник был примерно одного с ним возраста, на дюйм ниже ростом и на несколько футов тяжелее.
— Эдвард Диксон, это Фред Холлоуэй, о котором я вам говорила.
Они обменялись рукопожатием, и советник сел. Свет был у него за спиной, зато хорошо освещал кресло, которое, по его ожиданиям, должен был занять Холлоуэй. Фред прошел в другой конец комнаты, и когда советник повернулся, лицо его оказалось на свету. Он устроился поудобнее, казалось, ничего не заметив.
— Вообще-то это больше светский визит, чем профессиональный, — проговорил Диксон. — Старик Миколай был хорошим советником, и мне надо поддерживать достигнутый им уровень.
— Вы говорили мне другое, — возразила Мэдж. — Упустили самую захватывающую часть. Вы сказали, что идете по следу какого-то нарушителя.
Диксон непринужденно рассмеялся.
— Теоретически да, но мало шансов, что я его поймаю. Подобного рода личность не занимается такими делами в своем районе. — Он повернулся к Холлоуэю и вкрадчиво вопросил: — Не правда ли?
— Не знаю. Никогда об этом не задумывался. — Теперь он понял, почему старик ушел на пенсию. Миколай сомневался, что сумеет справиться с этим делом. И все равно Холлоуэю нечего было особенно бояться. Этот советник молодой и энергичный, но у него нет опыта.
— Ясно, что он не собирается действовать там, где его узнают, — сказал советник. Он полез во внутренний карман пиджака и вытащил несколько листков бумаги. — У нас есть его описания, к сожалению, слишком много. — Диксон печально улыбнулся, обозревая то, что держал в руке, потом взглянул на Холлоуэя. — Примерно вашего телосложения, — резюмировал он. — Немного ниже ростом и на десяток лет старше. В целом, несчастный человек.
Он протянул наброски Холлоуэю, чтоб тот посмотрел. Три человека нарисовали его по памяти. Визуальная точность была незначительной. Все ошиблись в большинстве его черт. Особенно жалкими получились глаза — затравленные, горящие. Совсем на него не похоже.
— Повезло, что среди тех, кто его видел, попалось несколько художников, — заметил он, возвращая наброски.
— Не художников. Они, скажем, просто рисуют, — поправил Диксон. — У них есть фотокамеры. Не понимаю, почему никто из них не воспользовался ими. Они несколько переоценивают свое мастерство.
— Осторожно, — сказал Холлоуэй. — Я чувствую слабый намек на критику нашего праздного образа жизни.
— И вы совершенно правы, — весело отозвался советник. — Слишком многие люди занимаются тем, чем не следует. Этот человек, к примеру.
— А что он сделал?
— Разве я вам не сказал? — Диксон улыбнулся.
— Нет, не сказали. — Советник, должно быть, считает его дураком.
— Поскольку вы под моей юрисдикцией, мне придется ввести вас в курс дела, — пояснил советник, отодвигаясь от света.
Он не пытался скрыть это, но, возможно, советник считает, что ему незачем действовать слишком уж тонко. Холлоуэй улыбнулся про себя. Пусть его считает.
— Рассказывать особенно нечего, — продолжал Диксон. — Из тез разрозненных кусков информации, что мне удалось собрать, я узнал, что этот человек ходит по домам, спрашивая работу жестянщика.
— Кого-кого?
— Устаревшая разновидность ремонтника. Он употребляет слова, значение которых, вероятно, и сам не знает. Может, вычитал их где-нибудь. В любом случае, он состязается с машинами, которые гораздо лучше него. С его способностями ему бы быть ученым.
— Как вы?
Советник вспыхнул.
— Я не ученый. Я занимаюсь социальным обслуживанием, чего не может ни одна машина.
— Я думал, вы в своей работе опираетесь на психометрические карты.
— Да. Но карты изготавливаются машинами и показывают способности лишь в общем смысле. Отдыхоте-рапия помогает индивидууму, но он должен хотеть приспособиться.
— С этим не должно быть больших затруднений. Вы всегда можете рассчитывать на поддержку Стопора.
— Стопор — это признание провала. Мы прибегаем к нему как к последнему средству.
— Какая мрачная тема, — нервно промолвила Мэдж. — Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
К счастью для ее душевного покоя на крыльце послышался звук шагов, открылась дверь и вошла Алисия. Она резко притормозила, когда увидела двух мужчин, в особенности одного незнакомого. Зрение у нее было превосходным. Почти тут же она разглядела значок на лацкане Диксона, который указывал на его профессию.
— Наконец-то, у нас новый хобби-советник, — заявила она. — Мама, ты рассказала ему обо мне?
Она не заметила, как поморщился Диксон, когда она назвала его хобби-советником, но Холлоуэй заметил. Этот парень воспринимает себя слишком серьезно. Это надо запомнить. Возможно, пригодится.
— Еще нет. Мы говорили на другие важные темы.
— Разве что-то может быть важнее меня? Для меня, по крайней мере.
Советник улыбнулся ее энтузиазму.
— Вы превосходный пример артистического темперамента.
— Темперамента, но не способностей. — Она взглянула на него с интересом. — Я собираюсь заняться чем-нибудь значительным. Буду выходить замуж.
— Надеюсь на это.
— Не выйти, а выходить. Много раз.
— Зачем же много? Вы ненасытны?
Она вздохнула и опустилась в ближайшее к нему кресло.
— Миколай был старым и не понимал. Я надеялась, вы поймете.
— А что тут понимать? Бесконечные замужства — не хобби.
Холлоуэй усмехнулся. Советник, явно, приверженец формальностей и верит в официальный подход. Все можно исцелить должным отдыхом и развлечением.
— Должно же быть что-нибудь, что я могу делать хорошо, — продолжала Алисия. — А куртизанок в наше время нет.
Советник по-отечески улыбнулся.
— Суть не в этом. На самом деле вы просто хотите влиять на мужчин.
— Правильно, а разве есть на свете лучший способ делать это, чем быть куртизанкой?
— Вы начитались старых романов, — пробормотал советник, явно, чувствуя себя не в своей тарелке. — Но вы ведь живете сейчас, а не несколько веков назад. Вы не будете счастливы в той роли, которую, как вам думается, хотите исполнять.
— Вы имеете в виду, что я не могу стать куртизанкой, потому что у меня нет подходящего оснащения, так сказать? — Алисия оглядела себя, изогнувшись своим крепким молодым телом. — Может, я не красавица и пышных форм не имею, может, я просто миленькая, но я могу заставить мужчин забыть об этом, когда они в моих объятиях.
— Не будь вульгарной, — осадила ее мать. — Ты едва знаешь этих людей.
— О, я намерена узнать нового советника получше, — промурлыкала Алисия. Она соскочила с кресла, скользнула в объятия Диксона и прильнула к его губам в долгом, страстном поцелуе.
— Алисия! — ахнула Мэдж.
— Это проверка, — сказал Холлоуэй. — И она ее пройдет. — Девушка, явно, из тех, кто умеет добиться своего тем или иным способом.
— Ну, вот, — провозгласила Алисия, радостно подскакивая. — Вы и теперь скажете, что не смогу?
— Я этого не говорил, и никогда не сомневался в этом, — пробормотал советник. Лицо его пылало, но не от смущения. — Я просто хотел убедить вас, что ваша цель направлена на недостойный предмет.
— Возражениями вы меня никогда не убедите, — заявила девушка, направляясь к лестнице. — С вашего позволения, пойду переоденусь.
После ее ухода разговор зачах. Советник обнаружил, что ему трудно вернуться к прежней теме, а Холлоуэй ему не помогал. Угроза все еще витала в воздухе, но он не хотел о ней думать. Предпочитал гнать прочь мысли о ней.
Вскоре вновь раздались шаги. Мэдж узнала их, поднялась и пошла к входной двери.
— Ах, ты мой бедный, — донесся ее приглушенный голос из холла. — Ты выглядишь таким измотанным.
— Я валюсь с ног от усталости, — пробормотал в ответ мужчина. — Целый день боролся с кризисом.
— Не так много людей с твоим знанием рынка, — отозвалась Мэдж.
— Как и с моим везением, — угрюмо ответствовал Джордж. — Потерял все. Не осталось ни цента.
— Ничего страшного, — успокаивала она. — За деньги все равно ничего не покупается, кроме акций и облигаций.
— Но все это — моя жизнь, вся моя жизнь, — горько возразил хозяин дома, — а ты говоришь — ничего страшного! — Он протопал в комнату, но резко остановился, увидев двоих мужчин.
— Джорж, это…
— Я вижу, кто это, — оборвал жену Джордж. — Неужели ты думаешь, я мог не заметить значок? — Он расправил массивные плечи и воздвигся перед советником. — Молодой человек, если Городская Машина не предпримет каких-либо шагов в отношении рынка, я потеряю веру.
— Это опасное отношение, сэр.
— Плевать мне, что это, — отрезал Джордж, насупив свои черные брови. — Я монополизировал рынок, но как только отдал приказ покупать, Машина начала продавать. Уничтожила меня за пять часов. Уже второй раз за последние три недели я сделал и потерял целое состояние.
Советник очень старался не улыбнуться. Рынок был пережитком прошлого, рудиментом того образа жизни, который уже давно прекратил свое существование. Его сохранили для лишенных воображения неудачников.
— В этом и заключается самая захватывающая часть иг…бизнеса, сэр. Если б это было легко сделать, было бы неинтересно.
— Не знаю, — тяжело вздохнул Джордж, — просто не знаю. — Он выдавил невеселую улыбку. — Утром начну все заново. Начну с нуля и к полудню уже куда-нибудь приду. Попомните мои слова. — Он кивнул обоим мужчинам и торжественно удалился.
— Вот молодчина, — сказал советник. Было уже довольно поздно, но он, похоже, даже не собирался уходить.
Мэдж нервно сплела пальцы и помедлила в нерешительности. Ее гостеприимство истощилось.