Город начинается в центре, где располагается громадная Городская Машина. На карте центральное здание напоминает большую четырехконечную звезду. Стены изгибаются таким образом, что углы резко сходятся вместе. От этих точек прямыми лучами расходятся линии районных станций, искривляясь по мере удаления от центра.
Схема чрезвычайно проста. Машина контролирует удаленные части через углы. Весь комплекс больших и малых механизмов поделен на отсеки по вполне разумным и понятным соображениям. Если б было еще трое таких как он, они отключили бы город, захватив углы.
Но есть только он. Ему неоткуда ждать помощи, да и времени не так много. Тем не менее, Холлоуэй был убежден, что поменять установки Машины возможно. Что ж, завтра будет видно.
Мэдж бодро приветствовала его, когда он спустился вниз.
— Вчера все прошло просто замечательно, не правда ли? Я так счастлива.
— Милая вечеринка, — сказал Холлоуэй.
— Я не об этом. Такие приятные вечера у нас бывали и раньше. Я имела в виду мою первую настоящую попытку что-нибудь испечь.
— Угу, — буркнул он.
— Советник не переставая нахваливал мое печенье. Алисия съела больше, чем следовало, и даже Джордж попробовал. Вчера днем я убрала их и не думала, что Алисия найдет, но рада, что она нашла. Меня так и распирает от желания рассказать всем, что я сама их испекла.
— Лучше вам этого не делать, — предостерег Фред.
— Конечно же, я не буду, но соблазн так велик. — Она взглянула на него. — В чем дело? Разве вы не довольны?
— А? Само собой, я доволен. Просто думаю, что делать дальше.
— Не могу дождаться, когда все будет готово. На днях приготовлю жаркое.
— Да, — рассеянно отозвался он. — Но я не могу продолжать, пока не достану кое-какие специальные материалы.
— Надеюсь, это не займет много времени.
— Не займет, — заверил ее Холлоуэй. — А вы пока потренируйтесь с выпечкой.
— О, разумеется, — улыбнулась Мэдж.
Фред поел и отправился на другой конец города в свою квартиру. Он опустошил саквояж и загрузил его другими инструментами, распихав то, что не поместилось, по карманам. Карманы оттопыривались, но не слишком заметно, и в любом случае никто бы не обратил внимания, кроме, разве что, советника, а Холлоуэй надеялся, что не встретит его.
Оборудование было хорошее, миниатюрное и крайне чувствительное, больше подходящее для ученого, чем для проволочного скульптора, коим он притворялся. Кое-что из инструментов ему удалось заказать, остальные он смастерил сам. Тех, что он сделал, насколько ему известно, нет больше ни у кого и нигде.
После этого Холлоуэй отправился к Городской Машине. Здание грозно возвышалось в центре города, насколько огромное, что вблизи почти не было заметно, что стены изгибаются. На первом этаже и на нескольких этажах выше располагались конторы биржевиков, вероятно, уходя на несколько ярусов вглубь. Но Холлоуэй был уверен: перекрестная секция покажет, что сердцевина здания прочно занята Городской Машиной.
Его не интересовали ни конторы, ни даже непосредственно сама Машина. Он спустился на первый цокольный этаж. Там тоже располагалась внешняя защитная зона, комнаты отдыха и различные бытовые службы. Второй подвальный этаж был по большей части таким же, хотя бытовых служб там оказалось меньше…и он не смог пройти на третий уровень.
Это хорошее указание на то, что именно туда ему и надо.
Вниз вела лестница, но она заканчивалась тяжелой металлической дверью с механическим замком. Он прислонился к стене и сделал вид, будто ждет кого-то, а сам тем временем изучал запор. Машина, похоже, полагала, что запрет на механиков истребил все технические способности и, таким образом, в тщательных мерах предосторожности нет нужды. Замок был хороший, но не настолько, чтоб он не смог с ним справиться. Улучив момент, когда никто не смотрел, Холлоуэй вставил отмычку, повернул ее, и дверь открылась.
Третий уровень не предназначался для общественного пользования. Главный коридор был широкий и низкий, а ответвляющие в стороны проходы были еще ниже, и крайне узкие. Не обращая внимания на детали, Холлоуэй пошел вперед в надежде, что чувство ориентации подскажет ему, когда он приблизится к цели. Вдруг коридор резко пошел вверх под немыслимым углом, и ему пришлось возвращаться назад.
Ремонтная машина проехала мимо, и он застыл у стены. Она сканировала его единственным глазом и покатила дальше. Люди на этот этаж не допускаются, поэтому фактор узнавания у этого механизма не был предусмотрен. Ему повезло.
Он долго изучал стену прохода, прежде чем нашел то, что искал. Это была металлическая дверь, практически сливающаяся со стеной и поэтому почти невидимая. Она располагалась не совсем на углу здания, но достаточно близко, чтобы подтвердить его предположение. Холлоуэй вытащил инструменты и изучил дверь дюйм за дюймом. Инструмент не выявил ничего, кроме того что дверь толстая, а проверка алмазным резаком показала, что она твердая. Значит, он на правильном пути. Дверь защищает что-то важное.
Другие инструменты дали ему возможность отыскать запирающий механизм. Повторяющиеся проверки определили, что он электронный. Дважды за это время ремонтная машина проезжала мимо, и хотя, возможно, в этом не было необходимости, он прятался в примыкающий боковой коридор, пока опасность не минует.
Следующим делом он взломал электронный импульс, который отпирал дверь. На это потребовалось несколько часов, но, в конце концов, дело было сделано. Дверь открылась. Ему повезло — все могло быть гораздо сложнее. Городская Машина не сознавала своей уязвимости в этой точке, не предполагала, что эту дверь нужно защищать от чего-то еще, кроме механических повреждений. В противном случае он ни за что бы сюда не попал.
Но он теперь здесь, и он убедился, что это то самое место. Над ним было, по меньшей мере, сорок футов бетона и стали, и еще больше внизу и с каждой стороны. Вдоль задней стены подвала проходил коммуникационный кабелепровод. Управление целым городом, да даже только четвертой его частью, требует немыслимого количества сигналов в секунду. Коммуникационный кабелепровод должен быть большим, чтобы справиться с этой задачей. Он был футов шесть в диаметре там, где изгибался и уходил в бетонный пол в задней части подвала.
Фред изучил дверь изнутри, тщательно обследуя запирающий механизм инструментами. Принцип действия оказался обычным, но изготовлен был на совесть.
Он мог выдержать почти что угодно, направленное против него. Это затрудняло его задачу, но, в конце концов, это же его и спасло.
Когда Холлоуэй узнал все, что мог, он закрыл дверь, оставив большую часть своих инструментов внутри. Потом восстановил электронный сигнал, иначе Городская Машина могла отправить робота-ремонтника проверить. Последнее, явно, случалось не часто, возможно, раз в десять лет. Тут он не слишком рисковал.
Вернулся он тем же путем, каким и пришел. Дверь между третьим и вторым цокольными этажами оказалось труднее открыть с этой стороны, но он просунул руку между прутьями и проделал все вслепую.
Второй этаж был пуст. Фред спешил уйти. Он мог бы выбраться из здания, даже если б оно было закрыто, но не хотел привлекать внимания. Холлоуэй испытал облегчение, увидев, что на первом этаже кто-то есть. Он будет не единственным, уходящим в такой час.
Он специально прошел близко от мужчины, огромного дюжего малого с широченными плечами. Приблизившись, заметил, что глаза у мужчины покрасневшие и часто моргают. Он взглянул еще раз и резко сменил направление. Руки парня конвульсивно сжались.
Нет, ему ни на секунду не грозила опасность, но все равно Холлоуэй был рад, что не подошел ближе. Мужчина заСтопорен, вероятно, из-за того, что склонен к физическому насилию. Эта склонность читалась в его напряженном теле…но Стопор ее пресек.
Холлоуэй никогда не возражал против этого устройства, если ничего больше нельзя сделать. Но он не хотел его для себя. Этот человек — мрачное напоминание о том, что может с ним случиться. Он покачал головой и пошел дальше.
На первом этаже все еще было несколько человек. Фред смешался с ними и покинул здание.
В тот вечер Фред, извинившись, рано ушел к себе в комнату. Он набрал Обслуживание и заказал ряд мелких инструментов, а как только они прибыли, разобрал их на части, кое-что в них изменив. Когда стало клонить в сон, он покемарил несколько часов.
На следующее утро Холлоуэй подождал, пока Джордж не ушел в контору, спустился вниз и съел легкий завтрак, уклонившись от расспросов Мэдж. Потом продолжил работу над устройством, которую начал вчера, и закончил ее незадолго до полудня.
Фред изучил готовое устройство поминутно на наличие дефектов. Механических дефектов не обнаружилось. У него не было времени проверять его на теоретические несовершенства, но до того, как минует опасность, оно будет проверено. Должно выдержать.
Холлоуэй вновь загрузил саквояж, набив его до отказа, а то, что не вошло, рассовал по карманам, после чего отправился к зданию Городской Машины и спустился на третий подвальный этаж. Он начал трудиться над запором, и вскоре тот открылся. Фред заменил оригинальный механизм, приводящий замок в действие том, что сделал сам. Много времени это не отняло. Потом опустошил карманы и саквояж внутри отсека.
После этого он закрыл дверь и проверил замок. Послышалось тихое жужжание, когда молекулярная связь между дверью и стеной завершилась. Дверь была заперта — но теперь это был его замок.
Потом он сделал еще несколько ходок между Городской Машиной и своей квартирой, поскольку не мог пронести много за один раз. В конце елнцов, принес все, что, по его мнению, ему понадобится. Теперь он был готов. Настолько готов, насколько это вообще было возможно.
Фред вернулся в дом Вудруфов и поднялся в свою комнату. Снял куртку, но больше ничего снимать не стал. Он так устал за эти двое суток почти непрерывной напряженной работы, что в изнеможении повалился на кровать и тут же уснул.