— Я расскажу, если расскажешь ты.
— Согласна. Давай послушаем твою историю, — ровным тоном произнесла Эмма.
Он уже определился, с чего начнет свой рассказ.
— Я частный детектив. И в Сент-Луисе расследовал исчезновение Ванессы Фабер. Помнишь, она работала на ту же компанию, что и ты. Тогда.
— Это не объясняет, почему ты представился чужим именем.
— Появившийся внезапно незнакомец, да еще и с плохим прикрытием, вряд ли получит ответы на свои вопросы. Поэтому это обычная практика — использовать личность реального человека, у которого есть веский повод находиться там, где мы — где я — должен быть.
— И вы всегда находите таких людей? В каждом расследовании?
— До сих пор удавалось.
— А реальные люди, чьи имена вы используете? Полагаю, им это компенсируется?
— Конечно. Зак Аллен получил полностью оплаченный отпуск на Гавайях. Он всегда хотел там побывать.
Эмма подняла бровь.
— А в этот раз? Ты утверждаешь, что используешь настоящее имя.
— Эта ситуация уникальна. Я использую скорее род занятий, нежели личность. Колин Шеридан — псевдоним. Писатель дошел до крайности, используя разные придуманные имена и путешествуя, чтобы защитить свое настоящее имя. Поэтому если кто-нибудь проявит уж слишком сильное любопытство и попытается понять, настоящее ли имя Нейтан Наварро, он уткнется в стену.
— Никто не сможет понять, что Нейтан Наварро — реальный человек?
А вот и провокационный вопрос.
Он помедлил, затем ответил:
— Если человек очень хорош в сборе информации, он просто обнаружит достаточно фактов, чтобы убедиться: Нейтан Наварро, вероятно, выдуманный человек. Но если у него есть выход на базы данных военных или правоохранительных органов и достаточный уровень доступа, он легко обнаружит, что я — тот, кто говорю. Нейтан Наварро — реальный человек, и он — это я.
— Ну надо же! — спокойно сказала Эмма. — Звучит, будто ты агент какой-то тайной службы. Нужен достаточный допуск, чтобы узнать о тебе.
— Эмма, я десять лет служил в армии. Военно-морская разведка. Для выполнения заданий армия создала для меня многочисленные личности в качестве прикрытия, а мою реальную личность отодвинула на задний план. — И он очень давно не рассказывал так много о себе. — А сейчас это очень полезно в работе частного детектива.
— Да? А ты сам знаешь, кто такой Нейтан Наварро?
— Знаю. Должен знать. Чтобы долго жить под чужим именем, это необходимо. А иначе… ты можешь потерять себя.
— А ты никогда не терялся.
— Верно. — По крайней мере, пока.
Эмма медленно кивнула.
— Хорошо. Писатель приехал сюда провести исследования для новой книги. Я говорила с ним несколько месяцев назад. А ты общался с ним?
— Нет. Когда мне потребовалось прикрытие, несложно было узнать, кто забронировал номера в Рейберн-Хаусе.
— Почему несложно? — Ее глаза сузились.
— Это маленький городок, Эмма. И сарафанное радио работает здесь очень хорошо. Многие в курсе твоих дел.
Ему казалось, она начнет спорить, но в итоге Эмма лишь пожала плечами и проговорила:
— Верно.
— Теперь твоя очередь, — сказал он.
Она смотрела на него достаточно долго, а затем сухо сказала:
— Ничего настолько впечатляющего, как расследование убийства. Просто иногда я люблю побыть кем-то другим. Временная работа на лето и разные имена.
— Эмма, компании очень щепетильны в проверке данных. Слишком часто происходят кражи личностей. Они проверяют номера социального страхования. А сфабриковать прошлое, которое пройдет проверку, нелегко.
Эмма в ответ слегка улыбнулась.
— Когда дело касается волонтеров и интернов, проверки проводятся не настолько тщательно. Я говорю о проверке документов. Я работаю не ради денег, а для опыта. В Сент-Луисе я официально была стажером без оплаты.
— Мне не говорили об этом.
— А это и не требовалось. Я не имела никакого отношения к исчезновению Ванессы Фабер. Наши обязанности никогда не соприкасались, мы работали в разное время и на разных этажах. — Эмма вновь пожала плечами. — Если бы ты не захаживал в кофейню, как я, мы, вероятно, никогда бы и не встретились.
Наварро вынужден был признать ее правоту.
— Сейчас, — продолжила она, — мне бы хотелось знать, зачем ты здесь. Что ты расследуешь, Нейтан?
Он должен был быть готов к этому вопросу, но, к своему удивлению, не был.
Когда сомневаешься, скажи правду. Или ту часть правды, которую можешь раскрыть.
Он медленно вдохнул и выдохнул.
— У моей компании есть причины полагать, что в этом месте пропала не одна девушка.
Теперь Эмма не моргая смотрела прямо на него.
— Ты обнаружил тело. Останки.
Наварро кивнул.
— Да, и она может быть лишь одной из моего списка. Но…
— Твоего списка? А их много? Судя по официальным данным, в этом месте никто не пропадал.
— Я не говорил, что они местные. Просто у нас есть причины полагать, что они исчезли здесь.
Эмма нахмурилась.
— Значит, просто были здесь проездом. Туристы, скалолазы. У тебя есть причины считать, что женщины были здесь.
— Но, к сожалению, нет доказательств, которые могли бы убедить полицию. — Он снова кивнул.
— Только найденное тобой тело.
— Установление личности, даже если тело возможно опознать, займет недели или месяцы, — проговорил Наварро. — А пока мое задание — продолжать поиски.
— Других тел?
Он помедлил, а затем ответил:
— Как бы неприятно это ни звучало, такова моя специализация.
— Находить тела?
— Да. Я научился методам ведения расследования во флоте, но нахожу тела, потому что… Я называю это мастерством. Инстинктом.
Эмма вновь нахмурилась. И очень медленно проговорила:
— Компания, на которую ты работаешь, — случайно, не Убежище?
Наварро не знал, как много Джесси могла рассказать сестре об Убежище. И пусть он избегал упоминания об экстрасенсорных способностях, ему казалось, что она может сложить все части воедино и получить верную картину.
Эмма была очень умна. Она прекрасно знала свой городок и понимала, что присутствие двух детективов, особенно когда один из них — ее сестра, достаточно необычно. И Эмма могла попытаться найти связь.
Надо действовать по ситуации.
Именно так советовала поступать Мэгги, если их с Джесси расследования пересекутся или если она или Эмма станут что-то подозревать и задавать вопросы.
— Джесси рассказала тебе об Убежище? — прямо спросил он.
Эмма медленно кивнула.
— Все?
— Детективы-экстрасенсы, — сказала она.
Просто подвела итог, с облегчением подумал Наварро.
— Хорошо. Да, я из Убежища. Но Джесси не знает, что я здесь. Когда она направилась сюда, у меня не было причин находиться здесь. Она приехала сюда по личным причинам, знаешь?
Он задал вопрос, потому что не был уверен, как много рассказала сестре Джесси.
— Да… Чтобы разобраться с прошлым. Закрыть дверь и двигаться дальше.
— Да. Никто не ожидал, что всплывет нечто большее. Но… Исследуя прошлое, Джесси увидела кое-что. Дух предупредил ее, что здесь орудует убийца.
Эмма долго смотрела на него, затем обошла стул и села.
— О господи, — пробормотала она.
Перед стулом стоял диван, и Наварро опустился на него лицом к лицу с Эммой, практически касаясь ее. Каждое чувство говорило ему, что расследование вот-вот примет иной оборот. Он просто не был уверен, в каком именно направлении оно повернет.
— Она не говорила мне, — проговорила Эмма. — Рассказала, что в доме есть духи, во всем городе. Много духов. Даже спросила меня, случались ли здесь убийства в недавнее время. Но она не говорила… Черт, да я и сама ничего не сказала.
— Не сказала что?
Эмма выдохнула, очевидно, пытаясь успокоиться, и ответила:
— Никогда не говорила, что мне снятся сны об убийствах.
Он надолго оставил ее во тьме и, вернувшись с очень ярким фонарем, буквально ослепил. Она могла слышать свой плач, умоляя не причинять боль, обещая, что не будет кричать и никому не расскажет, не сделает ничего, чего бы он не хотел.
Он включил другой свет, и теперь она совсем ничего не видела. Даже сквозь свои просьбы она слышала странные звуки, происхождение которых не могла определить, но они ужасали ее. Скрежет металла о металл. Что-то обмывалось и падало на пол. Голова. Он помыл голову.
И тот факт, что он молчал, только больше ужасал ее.
— Пожалуйста, пожалуйста. Обещаю, сделаю все, что вы хотите. Я…
Он грубо ударил ее по губам.
Она по-прежнему не могла видеть из-за яркого света, но сейчас ее глаза наполнились слезами, а стоны не позволяли сказать ни слова.
Он грубо схватил ее, расстегивая наручник и стаскивая с койки, бросая на затвердевшую грязь, которая поцарапала ее колени.
Стоп. Я голая. Я голая?
Последний раз, когда мысли были ясными, она пыталась исследовать свою тюрьму и точно была одета. Но не сейчас.
Сейчас она была полностью обнажена и не представляла, как и когда он успел сделать это.
Она инстинктивно попыталась прикрыться свободной рукой, но он двигался слишком быстро, и мимолетная скромность улетучилась, когда она поняла, что происходит. Он пристегивал ее к какому-то маленькому стулу, и она поняла, что именно этот предмет смогла потрогать ранее, и где нащупала останки его последней…жертвы.
Жертвы?
Никогда в своей жизни она не была жертвой, только не Кэрол Престон. Она была сильной, спортивной. У нее был черный пояс по карате! Никто никогда не трогал ее.
Никогда!
Она хотела бороться, хотела хотя бы попытаться, но он не дал ей ни единой возможности. Он очень хорошо контролировал ее физически, управлял ею, не давая даже шанса царапаться или ударить свободной рукой. И это говорило о том, что он делал это не первый раз.
Она подумала о своем пистолете и баллончике: оба отобраны с ужасающей легкостью, и о своих уверенных словах другим туристам, будто она подготовлена, как никто другой. И на нее нахлынуло такое отчаяние, которого она не чувствовала никогда в своей жизни.