Он не начал орать, как я предполагал. Наоборот, покачал головой с задумчивым, усталым видом.
– Дэймон… – Гэбриэл умолк, тяжело дыша. – Я думал, он перерастет свою импульсивность, усвоит урок, что расходовать энергию на мелкую сошку вроде тебя – это пустая трата времени. – Он затянулся сигарой. – Хотя у моего сына гораздо больше терпения, чем мне казалось. И он довольно категоричен, когда дело касается его друзей.
– Мы ему не друзья.
– Он не остановится, – уверил Гэбриэл с вполне искренним сожалением. – К тому же Дэймон спугнул Ванессу. Контракт аннулирован. Ты должен радоваться.
Наклонившись, я положил ладонь на его стол и спиной почувствовал, как Майкл и Уилл подошли ближе. Я смотрел на мужчину, выжидая, когда он встретится со мной взглядом.
Зато Бэнкс не сводила с меня глаз. Даже не глядя, я это знал.
Наконец Гэбриэл поднял глаза на меня.
– Меня не устраивает расторжение контракта, – ответил я спокойно, подчеркивая каждое слово. – Я тоже категоричен и не собираюсь идти на попятную. Сделка есть сделка, и ты так просто от меня не отделаешься.
– Ну, у меня больше нет племянниц для тебя.
Мельком глянув на Бэнкс, я опять посмотрел на него.
– У тебя есть дочь, – подметил я.
Это привлекло внимание Гэбриэла. Услышав резкий вздох девушки, я едва сдержал улыбку. Проклятье.
– Мне плевать, если она пойдет к алтарю в этих грязных джинсах, – сказал я. – Притащи ее в церковь сегодня же и, даю слово, что не трону твоего сына. Но если ее там не окажется…
Я сунул руку в нагрудный карман и достал оттуда мобильник.
Он прищурился.
– Что это такое?
– Это… – Бэнкс уставилась на вещицу, а затем перевела взгляд на меня. – Вы его не уничтожили?
Выпрямившись, я убрал телефон обратно в карман. Он служил нам школьным альбомом в старших классах. Там хранились фото– и видеосвидетельства всех наших деяний, хороших и плохих, включая записи преступлений, отправившие Дэймона, Уилла и меня в тюрьму.
После побега Дэймона в прошлом году мы намеревались его уничтожить, однако потом решили, что припасти маленький козырь не помешает. Все компрометирующие нас материалы удалили, а вот видео с Дэймоном заполнили два флэш-накопителя. И сохранили.
Сотовый же оставили для наглядности.
Разумеется, я мог бы угрожать ему этими видео так же, как он угрожал мне, но сначала нужно было узнать, куда пропала Наталья Торренс. Мне хотелось раз и навсегда разобраться с этой проблемой.
Развернувшись, я направился к двери, друзья последовали за мной.
– Она незаконнорожденная, – окликнул Гэбриэл. – Одна из многих. Почему ты решил, что получишь хоть какую-то власть надо мной, женившись на ней? Тебе ведь известно, что мне плевать на нее.
Мы остановились. Я оглянулся через плечо на Бэнкс.
Она стояла, не шевелясь и опустив взгляд. Инстинкты подсказывали забрать ее отсюда прямо сейчас. Увезти домой и сделать так, чтобы ей больше никогда не пришлось выслушивать подобные оскорбления.
Но Бэнкс сделала свой выбор.
– Тебе-то, может, и плевать, – ответил я, – а вот Дэймону – нет. Он очень ею дорожит, не так ли? Ты можешь сыграть в ящик лет через пять, но твой сын и единственный наследник окажется в моей власти. – Я посмотрел ей в глаза. – Если она будет принадлежать мне.
Сегодня Дэймон лишил меня того, что я любил. Теперь я лишу его того, что любит он.
Глава 24Бэнкс
Кай вышел из комнаты вместе с Уиллом и Майклом. В офисе повисла тишина, а затем мы услышали приглушенный грохот захлопнутой входной двери.
В ту же секунду отец подскочил с кресла, развернулся и схватил меня за подбородок.
Я судорожно втянула воздух, когда его пальцы впились в мою кожу.
– Жаль, я не могу убить тебя, – прошипел он мне в лицо. – Я бы мигом свернул тебе гребаную шею, если бы не знал, что из-за этого мой засранец-сынок слетит с катушек и натворит глупостей.
Гэбриэл отпихнул меня, и я врезалась в Давида, который не дал мне упасть.
– Проследи, чтобы он получил ее использованной, – приказал ему отец.
У меня перехватило дыхание.
– Что?
Но ответа я не получила. Обогнув стол, он стремительно вышел из кабинета, оставив меня наедине с парнями.
Я отпрянула от Давида и метнулась в сторону, чтобы держать их всех в поле зрения. Черт, что отец имел в виду?
Один из ребят помоложе, МакКэндлесс, неспешно двинулся ко мне; его голубые глаза заблестели от улыбки.
Внезапно откуда-то сбоку появился Илья и остановил парня, положив руку ему на грудь.
Я почувствовала мимолетное облегчение. Мне под силу было справиться с одним, но одолеть всех я бы не смогла. Давид, Лев и Илья не причинят мне вреда.
Но затем взгляд льдисто-голубых глаз Ильи остановился на мне. Приближаясь, он снял куртку на ходу, бросил ее на отцовский стол и сказал:
– Давненько я этого ждал.
Сердце ушло в пятки, я потеряла дар речи от шока. Господи, меня сейчас стошнит.
Проведя рукой по своим белокурым волосам, он схватил меня и притянул к себе.
Зарычав, я извернулась, оттолкнула его и рванула с места. Когда подбежала к двери, двое охранников преградили путь. Илья, поймав край моей куртки, дернул меня назад и повалил на пол.
Я вскрикнула. Превозмогая боль, пронзившую спину, быстро перевернулась и поползла прочь.
Двери, ведущие в патио, были так близко. И хотя время было не позднее, уже начинало темнеть. Я могла бы оторваться от них в лесу.
Кто-то потянул меня за лодыжки. Цепляясь ногтями за деревянный паркет, я попыталась согнуть колени, чтобы подняться, но он навалился на меня сверху. Делая частые вдохи, я с трудом проталкивала воздух в легкие под тяжестью его тела.
Илья одним рывком сорвал с меня куртку, застегнутую лишь на пуговицы. Во время потасовки я потеряла шапку, поэтому волосы спадали мне на глаза.
Толком поднять голову не получалось, но я кое-как огляделась по сторонам в поисках Давида и Льва. Где же они? Парни ведь не допустят этого, да?
Содрогаясь от рвавшихся наружу рыданий, я зажмурилась. Плакать нельзя, нельзя.
Сзади послышалась возня и кряхтение. Потом грохот, как будто стол перевернули.
Илья запустил руку мне в джинсы. Ткань врезалась в бедра, когда он дернул, и у меня в голове словно что-то щелкнуло. Оскалившись, я начала метаться и брыкаться, что есть мочи, стараясь перевернуться, делая все, о чем говорила Рике. При первой же возможности я укушу его.
Парень крепко схватил меня за волосы у корней, придавил голову к полу и потянул джинсы вниз. Мое лицо исказилось от отвращения, каждая мышца напряглась; я сжала челюсти.
Нет. Нет!
– Разве ты не будешь кричать? – с издевкой произнес Илья где-то возле моего уха. – Или плакать?
Не буду.
Я почувствовала, как он расстегнул свои джинсы, после чего вновь нагнулся, сунул руку мне между ног и прошептал:
– Ты можешь быть моей сладкой маленькой шлюшкой.
Дернувшись вверх, я повернула голову, едва не вывихнув себе шею, и укусила его за щеку.
Илья зарычал и отвернулся, ослабив хватку. Мне хватило этой заминки. Я ринулась вперед и ухватилась за первую попавшуюся вещь – ножку круглого приставного столика. Потянув за нее, сбросила хрустальную вазу, поймала и, обернувшись, разбила о голову Ильи. Осколки посыпались во все стороны.
Я надавила сильнее, чтобы стекло вонзилось в его кожу, едва обратив внимание на острую боль в собственной руке, когда края разрезали перчатку.
Илья вскрикнул и повалился набок. Быстро сняв свои сапоги и джинсы, до сих пор болтавшиеся у колен, я отползла от него. Опершись на рабочий стол Гэбриэла, поднялась и увидела золотой нож для вскрытия писем.
– Иди сюда, сука.
Я крепко обхватила рукоятку ножа и, не зная, насколько близко подобрался Илья, резко развернулась. Лезвие полоснуло его по лицу, оставив красную линию от уха до рта.
Парень прижал ладонь к щеке и опять упал на колени. Сжав кулак, я ощутила боль от оставшихся осколков вазы, а затем кинулась к нему, нанося удары кулаками один за одним. Снова и снова, до тех пор, пока не начала задыхаться от нагрузки.
Он обессиленно рухнул на спину. Я посмотрела на Илью, все еще сжимая в руке нож и едва сдерживаясь, чтобы не вонзить лезвие ему в грудь.
Мне хотелось донести до каждого из них, что им не удастся меня обидеть. Я этого не позволю.
Подняв глаза, злобно посмотрела на Льва и Давида, которые стояли в противоположном конце комнаты с охранниками отца. Одного Давид держал в удушающем захвате, второго Лев прижимал к стене. Так вот что за возню я слышала.
Они все-таки встали на мою защиту.
Я бросила нож на пол и взяла со стола салфетку, оставшуюся после ужина Гэбриэла. Кровь струилась из носа по губам, капала на пол, стекая с подбородка. Вытерев ее, ощутила солоноватый металлический привкус во рту.
Затем, обернув другой салфеткой порез на ладони, подошла к мужчине, валявшемуся у ног Давида, и схватила за волосы.
– Забирай его и проваливайте отсюда, – сказала я тихо, подтолкнув охранника к Илье.
Я и дня не проживу, если обращусь в полицию.
Но правосудие восторжествует, уж я-то позабочусь об этом.
Лев отпустил второго мужчину. Подхватив Илью, нетвердой походкой они вышли из кабинета.
Шмыгнув носом, я вновь сглотнула кровь и подошла к парням в одной футболке и нижнем белье. Пропитавшиеся кровью пряди волос липли к лицу. Лев и Давид с опаской смотрели на меня, так, будто не узнавали.
Черт, не уверена, что сама себя узнала бы.
Но, как ни странно, я ничего не имела против. Именно такой я и должна быть.
– Найдите Марину, – приказала я Давиду, пройдя мимо него к двери. – Мне нужно платье.
Я стояла в притворе перед дверями собора, вытянув руки в стороны, чтобы Марина могла заниматься своим делом. Она тянула мое тело то вправо, то влево, пока подкалывала и ушивала платье, которое подарила мне на шестнадцатилетие. И которое я ни разу не надела. Ничего другого мы не нашли за столь короткий срок.